Глафира стала женой 42-летнего командарма Василия Константиновича Блюхера, когда ей шел семнадцатый год. Позже жена начальника политуправления ОДВА Г. Д. Хаханьяна Эмма Карапетовна, увидев как-то летом 1937 года на даче Блюхера веселую гурьбу детей, которыми верховодила Глафира, сказала ей: «Василий Константинович, может быть, потому и женился на тебе, такой молодой, что хотел иметь дом, в котором царили бы молодость, радость, детский гул…»

Глафира и Василий Константинович прожили вместе (не регистрируя брак) всего шесть лет. У них родились двое детей: дочь Ваира в 1933 году и сын Василин в 1938-м. Интересна история имени дочери. Как рассказывала Глафира Лукинична, они с мужем договорились заранее, что если будет дочь, то имя ей даст он, а если сын — она. И вот появилась дочь. Блюхер перебрал множество имен и ни на одном не остановился. Он поделился своими мучениями с первым секретарем крайкома Л. И. Лаврентьевым (он по национальности грузин, настоящая его фамилия Картвелишвили), с семьей которого они с Глафирой были очень дружны. На что тот с готовностью предложил: «Назовите Джаваирой, по-кавказски значит: „самая дорогая, самая любимая“». «А что, так и назовем, только без первых трех букв, — принял Василий Константинович его предложение. — Пусть наша самая дорогая, самая любимая дочь будет Ваирой — от наших имен: ВАсилий и ГлафИРА»…

Осенью 1932 года Блюхер почувствовал себя плохо: снова обострились старые болезни. По настоянию врачей в конце октября он уехал на лечение в Москву в Кремлевскую больницу.

В этот период произошло печальное событие — ушла из жизни жена Сталина Надежда Аллилуева.

10 ноября Блюхер увидел в «Правде» помещенный на первой странице портрет Аллилуевой в траурной рамке и сообщение от ЦК ВКП(б), которое кончалось следующими словами: «…в ночь на 9 ноября внезапно скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева». Помещено было также письмо ЦК ВКП(б) — членов Политбюро, секретарей ЦК и их жен. В нем говорилось: «Память о Надежде Сергеевне, как о преданнейшей большевичке, жене, близком друге и верной помощнице товарища Сталина, будет всегда нам дорога». Подписи: Екатерина Ворошилова, Полина Жемчужина (жена В. М. Молотова. — Н. В.), Зинаида Орджоникидзе, Дора Хазан (Сермус) (жена А. А. Андреева. — Н. В.), Мария Каганович, Татьяна Постышева, Ашхен Микоян, Ворошилов, Молотов, Орджоникидзе, Куйбышев, Калинин, Каганович, Постышев, Андреев, Киров, Микоян, Енукидзе.

Блюхер совсем недавно познакомился с женой Сталина в Кремлевской больнице. В домашнем архиве Глафиры Лукиничны Безверховой-Блюхер есть фотография, на которой Василий Константинович запечатлен в больничном халате, рядом — Н. С. Аллилуева и ее дочь Светлана. Надежда Сергеевна показалась Блюхеру женщиной тихой и скромной, никак не проявлявшей себя супругой вождя.

Некролог в «Правде» о внезапной кончине Надежды Сергеевны Аллилуевой потряс его. Как это случилось?..

С некоторыми из подписавших письмо Блюхер находился в приятельских отношениях, как, например, с Постышевым и Енукидзе. Он связался по телефону с Павлом Петровичем Постышевым, но тот о причине смерти Аллилуевой толком сказать ничего не смог. Сообщил лишь, что Хозяин (так в начале 30-х стали заглазно называть Сталина) в связи со смертью Аллилуевой «страшно растерялся». Причиной растерянности была, естественно, неожиданная потеря жены, и главное — Аллилуева своей смертью посеяла определенные предположения насчет Сталина. Слишком загадочным был ее уход из жизни. Что будут думать и говорить о нем в стране и за рубежом?..

Сталин-человек боролся со Сталиным-вождем.

Вскоре в кремлевском окружении стало известно, что вождь остро поставил вопрос: «Могу ли я оставаться на своем посту? Как отнесутся к этой семейной драме люди, товарищи?» Блюхеру рассказал Авель Сафронович Енукидзе: Политбюро рассмотрело эту ситуацию и решило просить Сталина не уходить в отставку. Но Хозяин продолжал настаивать на своем, и Сергею Мироновичу Кирову пришлось долго уговаривать его не уходить со своего поста. В конце концов Сталин согласился, но поставил условие: не нужно сообщать народу истинную причину смерти Аллилуевой. И тогда из Кремля распространили информацию, что жена вождя скончалась от приступа аппендицита…

Но в это поверили немногие, большинство же полагало, что Аллилуева покончила с собой. Ходили слухи, что она не одобряла политику мужа по проведению в стране насильственной коллективизации, не раз укоряла его за то, что из-за коллективизации в деревнях царит голод, недовольные крестьяне восстают против советской власти. 8 ноября в доме Ворошилова было праздничное застолье по поводу 15-й годовщины Великой Октябрьской революции. И будто в присутствии большой компании Надежда Сергеевна завела с супругом спор на больную тему. Сталин осыпал ее грубой бранью, она в слезах убежала к себе на квартиру и там покончила с собой.

Пребывание на лечении Блюхер активно использовал для деловых и товарищеских встреч. Встречи были разные, с разными людьми: с чиновниками из Наркомата обороны, с друзьями, с которыми когда-то вместе работал.

Важной для Блюхера была встреча с Серго Орджоникидзе, с которым он сблизился еще в 1930 году через кавказских товарищей, в частности Бесо Ламинадзе и Авеля Енукидзе. Григорий Константинович рассказал о Кобе[51]. Блюхер впервые услышал от Серго историю происхождения партийной клички Сталина. Будучи учеником Горийского духовного училища, Сосо Джугашвили запоем читал книги. Однажды ему попался роман Александра Казбеги «Отцеубийца». Мальчик буквально проглотил его за три дня. Бесстрашный герой романа, немногословный Коба, стал его кумиром. С той поры он поклялся, что будет во всем следовать Кобе: приходить в трудную минуту на помощь друзьям, бороться с несправедливостью. Сосо стал называть себя Кобой и требовал от одноклассников, чтобы и они его так звали.

Рассказывая о Сталине, Орджоникидзе говорил:

— Человек сложный, с противоречивым характером. Обладая железной волей, он в то же время может поддаваться почти детским слабостям. К поставленной цели идет, ни перед чем не останавливаясь. Кого возненавидит — раздавит, кого полюбит — многое может простить… Вы, Василий Константинович, я думаю, ему приглянулись.

Несколько встреч было у Блюхера с наркомом обороны К. Е. Ворошиловым, начальником Главного политического управления Красной армии Я. Б. Гамарником, другими работниками военного ведомства.

Перед наркомом Блюхер ставил вопросы оборонительного строительства на Дальнем Востоке, создания новых формирований, прежде всего полнокровных частей укрепленных районов. Особой темой был колхозный корпус[52]. Ворошилов держал на контроле выполнение постановления о создании первого в Советском Союзе и РККА стрелкового колхозного корпуса. Корпус наряду с боевой службой и учебой занимался и сельским хозяйством, снабжая армию и край основными продуктами питания, и вместе с тем способствовал тому, что на Дальнем Востоке оставались многие увольняемые в запас красноармейцы и младшие командиры с семьями, что было крайне важно для дальнейшего развития всей экономики края, для создания столь остро нужных ОКДВА собственных мобилизационных ресурсов.

В конце одной из бесед Ворошилов коснулся личной жизни Блюхера:

— Мне доложили, что ты, Василий, вроде в третий раз женился. На зеленой несовершеннолетке?..

В последние годы соратники, коллеги по работе, местные партийные и советские руководители, столичные начальники, члены правительства и ЦК обращались к Блюхеру на «вы», по имени-отчеству или по фамилии. Соответственно и он им отвечал тем же. И только один человек — Ворошилов — говорил ему «ты» и называл просто по имени. То ли это было знаком особого к нему расположения, то ли — высокомерия…