− Чего-о? Магистр в тридцать четыре года? Это он вундеркинд, или они с возрастом лет на тридцать ошиблись?

− Я проверял, не ошибались, − ответил Игнатский и потрогал мешок теперь под правым глазом. – Магистр в тридцать четыре года. Самый молодой лет за пятьсот последних, наверное. Как ты сказала – вундеркинд? И заметь еще вот что… магической степени у него нет.

− В смысле, магистра стихий еще не получил?

− Нет, не то… вообще нет. Он не ученик. Не подмастерье. Как будто даже в обучение не поступал – страницы чистые! Имени учителя нет тоже…

− П-ф-ф, подождите… – я лихорадочно потерла лоб. – То есть, он не пользуется силой никакого медиума?

− Не имею понятия. Но если он вдруг попытается… − тут я поймала в глазах шефа тревожный огонек, − ты уж присмотри. И вообще, поосторожнее с ним. Сегодня мне звонила Макаренко… предупреждала насчет него.

Я мысленно присвистнула. Глава Темного Отдела редко звонила. Чаще она приходила, причем, с таким инквизиторским видом, что наши коридоры каждый раз наполовину вымирали. А уж чтобы лично предупреждать…

− Ну, и о чем она…

− Ничего по сути, но предупреждение касалось его темперамента. В общем, я с ним пообщался всего четверть часа, но я с ней согласен. Оля… − он произнес это с пристоном, как будто у него болела спина, − я бы так сказал: он сначала стреляет, а потом думает. Хотя я сомневаюсь, что он огнестрельное оружие хоть в руках держал.

− Специальность у него… другая, − пробормотала я, вспомнив разговор с Галкой. – Стало быть, он меня отравит при первом возможном случае?

− Разве что ты его разозлишь. И потом будет долго сокрушаться над твоим телом, потому что он, видите ли, отходчивый.

Я не выдержала и засмеялась, хотя смешного было мало.

− Ну да, так его Макаренко и охарактеризовала. Так что контакты с ним налаживай очень осторожно.

И шеф на меня посмотрел так, что я как-то сразу поняла: пора прощаться, а то Игнатcкий продолжения разговора просто не выдержит.

− А… премия хоть полагается? – заикнулась я перед уходом, но поймала настроение начальства и уяснила, что если и полагается – то только посмертно.

В коридоре уже успела образоваться маленькая пробка из пяти человек. Предводителем был Андрий: недавно он защитился на подмастерье и теперь был полон решимости крушить Тьму и прокручивать Хаос в мясорубке.

Но если у вас вдруг объявился дар стихийного мага – все равно, светлый вы, темный или нейтрал – готовьтесь, что из вас будут всеми способами вышибать энтузиазм. Баланс стихий – то, на чем пока еще держится матушка-природа, а у нее и без наших разборок порядочно проблем.

− Это правда, Оля? – Андрий в великолепном олимпийском прыжке успел ухватить меня за рукав, и мне пришлось притормозить. – Тут все говорят об Арке Равновесия… это правда, что она появится?

Я решила ограничиться многозначительным «угу».

− И что, тебя действительно призвали?

Небрежным таким тоном вопросец, а между тем, ответь я правду, – и мне из этого коридора еще часа полтора не выйти.

− Кто – я? Я – где? Чего-о-о?! – вот, еще глаза вытаращить, да руками помахать, только чтобы рукав со знаком Арки не задрался. – Да меня насчет вчерашнего пожара вызывали, и вообще…

Вот так. Исчерпывающая информация, отстали сразу и с ужасно разочарованными лицами. Я продолжила свой путь, терзаясь жесточайшими угрызениями совести – такими жестокими, что дважды меня останавливали девчонки из Сектора Целения, спрашивали, что и где болит.

Коридоры потихоньку наполнялись народом. За почти три года, прошедших с начала моего ученичества, я выучила если не всех (все равно контингент часто обновляется), то большинство. Вот, например, Павел Степанович – стихийник по воздуху, уже в степени мастера. Этот пролетает мимо, не здороваясь и с вытаращенными глазами – а-а, Галка же говорила, что левитацию сегодня отрабатывают. Видно, кто-то опять засадил какую-нибудь скамейку в какой-нибудь из слоев атмосферы, прямо через крышу: первогодки плохо справляются с контролем способностей…

Агнесса Михайловна – она по земле, и у нее такой вид, как будто ей скоро в эту самую землю… ну, вы поняли. Но держат ее в Отделе, потому как профессора стихий на дороге не валяются. Вот тебе и «дорогу молодым». Везде одно.

А эту испуганную особу я не знаю, и, кстати, аура у нее – слабенького темного мага, а идет она почему-то прямо на меня.

Я не ошиблась: худое, молодое и перепуганное создание остановилось напротив и пискнуло:

− Вы – Ольга?

− Одна из, − ответила я, потому что Ольг у нас предостаточно.

− Вы… − она потыкала в свой рукав. Ну, теперь вижу, что ко мне.

− Допустим.

− Значит, вы будете работать с Веславом?

− Тоже допустим, а что такого?

Непонятное создание истерически вздохнуло, огляделось по сторонам и выдало драматическим шепотом:

− Берегитесь его!

− С какой стати?

Но на странную девушку уже нашло нежелание общаться, потому что она заломила руки и попросила:

− Я вам ничего не говорила! – и отскочила за какой-то угол, и мгновенно пропала.

− Не говорила? Да я вообще не знаю, кто вы такая! – заорала я вслед, хоть орать было и не на кого. – Да что за дурной день, скажите мне кто-нибудь?!

Проходящий мимо Виталий, тот самый уникальный стихийник с моей практики, сообщил мне, что по звездам день числится как особо благополучный. Почему-то меня это совсем не утешило.

Окончательно иллюзии насчет благополучности дня развеялись, когда я вышла на крыльцо.

Неподалеку от входа нервно расхаживал тот, кого мне только что посоветовали беречься.

− Где тебя носит?! – рявкнул он без предисловий. – В этих каменных джунглях есть нормальный общепит?

И, проследив выражение моего лица, добавил уже спокойнее и с едва уловимой ноткой гордости:

− Я не псих. Я холерик.

К тому времени, как я отыскала кафешку, я все еще сомневалась насчет этой его фразы. Ах да, еще я была занята измышлением наименее взрывоопасных тем, но таковые почему-то не находились. На вопрос, как он добрался до Питера, напарничек отозвался тихим рычанием сквозь зубы; на вопрос, был ли он тут раньше – презрительным «фырк!» Уже после того, как мы очутились в сонной и пустой по утреннему времени кафешке, я попыталась осторожно поинтересоваться насчет его стихии. Реакция была – что надо:

− На дурные вопросы не отвечаю! Деточка, ты с луны, что ли, свалилась? Двоечница пятого года обучения?

− Ученица, − поправила я мрачно, − третьего года обучения.

Он раздраженно щелкнул пальцами и не обратил внимания, когда на этот щелчок явилась официантка с меню.

– А, да, ясельная группа. Ладно, давай-ка расставим точки не просто над i, а над всеми буквами сразу. Я никогда не пользуюсь магией. Я не знаю, к какой стихии принадлежу, и не хочу знать. Мне не нужны дурацкие заклинания…

− Потише! – взмолилась я, косясь в сторону официантки, но та позевывала в сторонке, закрывая рот меню.

− …призывы медиумов и вся эта дребедень. Раз и навсегда – потому что нам с тобой, к сожалению, предстоит вместе что-то там такое делать – запомни: у меня другой профиль. Я – алхимик, а значит – ученый. Причем, это наука достаточно тонкая, так что прошу не путать меня с ординарными зельеведами и ведьмаками. Да, к слову, все вопросы по этой теме – сразу похорони в папке «незаданные».

Я похоронила, как и половину остальных вопросов. Плюс крестик поставила. И веночек с надписью «От любящей Оли».

Веслав полистал меню, переворачивая страницы рывками. Наконец полным муки голосом заказал бокал пива и легкий омлет. Я ограничилась салатом и чаем. Официантка было скривилась, но тут перехватила испепеляющий взгляд алхимика и почла за лучшее оказаться подальше от нашего столика.

Многое я бы дала, чтобы поступить как она…

− Спрашивай, − отрывисто предложил Веслав, выбивая пальцами по столу замысловатую дробь.

− Не могу. Мне мешает похоронный веночек на моих вопросах. Мы его повесили десять минут назад, помнишь?