Показательна и другая история. Рассказывает Валерий Михайлович Серов — в 1983 году он пришел трудиться в Госплан на должность начальника отдела подрядных работ: «Когда я проработал уже месяц, мне показалось, что все делается не так, масса недостатков, ненужных дел, бюрократия. Я сел и написал подробную докладную записку. Пришел, отдал Байбакову, он ее просмотрел, отодвинул нижний ящик стола и говорит: „Извини, у меня сейчас времени нет подробно поговорить, давай через недельку мы с тобой встретимся, я подготовлюсь и ты подготовишься, и мы с тобой посмотрим“. Я ушел от него окрыленный. А на следующее утро сам прочитал записку, стал анализировать, что я там написал, а написал много глупостей. Мне стало стыдно. И когда я через неделю пришел к Байбакову, то сказал: „Николай Константинович, вы меня извините, но я хочу забрать свою записку обратно“. Он опять открыл ящик, достал записку и сказал: „Умница, в Госплане никогда не надо торопиться. Все, что делается в Госплане, работает на 10–15—20 лет вперед. Поэтому ошибка недопустима. Прежде чем принимать решение и даже вносить какое-то предложение, нужно все тщательно продумать и проверить из разных источников“. Это были его мудрые слова. После чего я понял, насколько это необыкновенно умный человек. Он так меня щелкнул по носу, и я получил такой заряд, что никакой разгон начальника не достиг бы той цели, которой достиг он… Просто возвратил и сказал: „Умница, забери обратно…“».

А вообще, как вспоминают сотрудники Госплана, более демократичного руководителя, чем Николай Константинович, им трудно себе представить. Открытый, доступный, уважающий своего визави. Работники его искренне любили и уважали. А между собой порой даже называли «Дядя Коля»…

Байбаков был из тех, о ком говорят: его жизнь в работе. А работал председатель Госплана действительно много. Нагрузки колоссальные. Рабочий день начинался рано утром, заканчивался — поздно вечером… Звонки, совещания, встречи. А сколько документов? В горячую пору это было что-то невероятное. Однажды Байбаков поделился: «Вот уже полтора месяца сплю только три часа, много работы. Даже домой привожу некоторые документы со специальными закладками… Приезжаю: читаю отчеты, сплю немного, опять читаю и уезжаю на работу».

Люди, работавшие с Н. К. Байбаковым, просто поражались его трудоспособности. Например, Ренат Халиулович Муслимов, главный геолог объединения «Татнефть», запомнил такой случай: «Это было в 1982 году. Начальник объединения „Татнефть“ А. К. Мухаметзянов 7 мая позвонил мне в Альметьевск из Сочи (где он отдыхал) и сказал, что 8 мая нас примет Н. К. Байбаков, по нашей же просьбе. Я должен был прибыть в Москву к пятнадцати часам. К назначенному часу я был в Госплане СССР. Н. К. Байбаков сумел нас принять только в девять часов вечера: был загружен. На этой встрече присутствовал начальник нефтяного отдела Госплана В. Ю. Филановский. По ходу рассмотрения нашего вопроса председатель просил соединить его то с одним, то с другим министром. Никого из них не оказалось на рабочем месте, вероятно, они уже праздновали День Победы, а председатель Госплана работал… Всё же основные наши вопросы мы решили, в их числе — выделение 1000 тонн полиэтилена для „Татнефти“. Этот материал использовался для антикоррозионного покрытия труб (производство которых мы наладили в Татарстане). После такой процедуры они были долговечнее, защищены от прорывов, решалась и экологическая проблема. После совещания в приемной Байбакова я увидел огромную кипу бумаг и поинтересовался у его помощника, что это. Оказалось, это дневная почта председателя Госплана СССР. Обычно он брал ее домой (а уезжал он в девять-десять часов вечера), а утром, обработанную (с резолюциями), привозил в Госплан».

Рабочий график председателя Госплана СССР годами был один и тот же. Каждую неделю — доклад на заседании Президиума Совета Министров. Кажется, ну и что тут такого? Но это только кажется… Заместитель Байбакова Василий Яковлевич Исаев рассказывает: «Однажды мне поручили сделать доклад вместо председателя Госплана на заседании правительства. Подготовили отчеты, справки о работе Госплана по отраслям, республикам, краям, областям и т. д. Получилась гора справок, едва уместившаяся в портфель. Уже потом, возвращаясь с заседания, подумал: „Боже мой, с меня семь потов сошло от одного доклада, а Николай Константинович еженедельно докладывал и никогда не жаловался!“».

Регулярно собиралась и Коллегия Госплана. На обсуждение выносились важнейшие вопросы. Приглашались не только члены коллегии, но и представители министерств, предприятий. Сергей Николаевич Байбаков вспоминает: «Пару раз я был на заседании Коллегии Госплана и был поражен. С этой стороны я не знал отца. Это был предельно уверенный, собранный, дисциплинированный, умеющий ценить время руководитель. Я бы даже сказал — суперруководитель».

Как рассказывает Д. В. Украинский, у Байбакова был и свой стиль проведения подобных совещаний. Дмитрий Владимирович называет его «методом обязательного присутствия». Во время заседаний председатель Госплана обязательно «пропускал» все вопросы через себя. Нередко он брал листок бумаги, делал соответствующие записи. А потом проходился по своему «конспекту»: «Так, Иван Иванович, это вы сказали верно… А вот как быть с такой проблемой? А что вы думаете по этому поводу?» Такого, что собрались, послушали и разошлись — не было… Все очень четко, конкретно, по делу.

Работал Николай Константинович и по субботам. Правда, это был особый день. Байбаков приезжал в Госплан попозже. Утренние часы посвящал текучке. А потом обязательно — на завод, выставку или еще куда-нибудь. Ездил с удовольствием, общался, смотрел, разговаривал с людьми.

А вообще Байбаков по своему складу не был кабинетным руководителем. Сегодня — в Тольятти, на следующей неделе — в Норильск, а там и Западную Сибирь пора проведать… И не просто проведать, а еще и «гостей» привезти.

Виктор Федорович Редикульцев, председатель Сургутского райисполкома, первый секретарь Октябрьского райкома КПСС, хорошо запомнил, как летом 1967 года Байбаков привез председателей Госпланов всех социалистических стран — членов Совета экономической взаимопомощи (СЭВ): «Привез он их на Север для того, чтобы показать, что здесь полное бездорожье, необустроенность, балки, времянки, палатки, техника, тонущая в болотах, тучи комарья и люди, с огромными трудностями обживающие эти места. Гости должны были своими глазами увидеть условия работы и жизни нефтяников. Чтобы никому не казалось, что нефть и газ, как дар небесный, преподносится на блюдечке с голубой каемочкой. Они побывали на Западно-Сургутском нефтепромысле. Добирались, естественно, на вертолете. Дорога от Сургута была такая, что проезжали по ней только на гусечных вездеходах и автомобилях-внедорожниках. Особо непроходимыми были три участка на пересечении дороги с таежными ручьями. Так вот, по возвращении с Западного Сургута Николай Константинович усадил всех в вездеходы нефтепромыслового управления „Сургутнефть“ и возил к этим ручьям, чтобы показать, как все это смотрится в натуре».

Кстати, просвещал Байбаков не только дружественные страны, но и своих госплановских работников. Одно из таких выездных совещаний состоялось в начале 1980-х годов. Первый секретарь Тюменского обкома КПСС Геннадий Павлович Богомяков вспоминает, что как-то Николай Константинович посетовал: «Я чувствую, что в Госплане СССР многие руководители просто не знают Тюмени так, как следовало знать! Не представляют себе, в какой степени ее судьба определяет судьбу страны — и на сегодня, и на далекую перспективу. И я предлагаю: давайте проведем выездное заседание Госплана в Тюменской области! Пусть наши работники увидят эту землю, послушают людей, познакомятся на местах с проблемами. Короче, пусть узнают, что такое Тюмень, и поймут, как следует относиться к ее проблемам!» «Через какое-то время, — продолжает свой рассказ Богомяков, — такое совещание действительно состоялось. Кроме сотрудников Госплана СССР, прибыли многие министры, руководители различных ведомств, в той или иной степени причастных к работам по превращению прежде почти безлюдных пространств тайги и тундры в индустриальный край. Москвичи побывали не только в Тюмени, но и на газопромыслах Уренгоя, в нефтедобывающих центрах Среднего Приобья. И это дало ощутимый толчок дальнейшему развитию региона».