- Мне все равно. Я требую своего по праву.

   Слезы обожгли глаза, я поспешно отвернулась. Ненавижу его, ненавижу, ненавижу!..

   - Предупрежу мать.

   В горах у Дарсана был свой дом. Большой, каменный; не дом, а крепость - там мы проводили его законные восходы. В последний раз я опрометчиво пообещала ему девять суток... Дура. Конечно, у меня есть одно его Слово, но тратить его так неразумно, всего лишь из своей ненависти, я не имею права, это глупо и неразумно. Помнится, он обещал не требовать их разом... да-да, всего лишь еще одно несдержанное обещание.

   Мать ничего не смогла сделать, да я и не надеялась. Соль-терро в своем праве. Андарран завидев нас с Дарсаном на посадочной площадке, ликующе взревел, потом полез ластиться как игривый щенок, причем ко мне. Я отшатнулась.

   - Милая...

   Рот наполнился кровью из прокушенной губы - нет, я не стану плакать. Ненавижу бессилие.

   Андарран приблизил ко мне свою исполинскую морду, зеленые глаза ярко горели.

   - Не бойся, милая. Он ничего тебе не сделает.

   Дарсан все еще злился, я кожей ощущала его ярость, но он уже взял себя в руки. Наверное, понял, что перегнул палку, но от своих слов теперь не откажется. Ненавижу.

   Надо мной развернулось одно драконье крыло, защищая от ветра, пронзительно холодного. Я вывернулась из-под него, и снова подставила онемевшее от холода лицо под ветряные порывы - мне казалось, что так боль уменьшается. Потом расстегнула плащ, и почти застонала от смеси облегчения и холода - ветер мгновенно выстудил все тепло, да и немного его было.

   Дарсан возился, пристёгивая к драконьей сбруе седло для меня, ему самому ничего подобного было не нужно. Дракон волновался, я слышала, как хлестал его хвост по камню площадки, и пусть. Ничего не хочу. Замерзнуть бы вот так, чтобы насовсем, чтобы ничего больше...

   - Съерра! Застегни немедленно плащ, заболеешь!

   Заткнись. Ненавижу твой голос, всего тебя ненавижу...

   Его руки легла на мое плечо, я, не раздумывая, рванула в сторону:

   - Не трогай меня.

   Сейчас я могу только просить, ведь он в своем праве. Это право для того и придумали, чтобы хоть иногда не было различий между соль-арэо и ее консортом, чтобы она не могла приказать...

   Заревел дракон. Дарсан так и стоял с протянутой рукой, и в глазах его медленно рождалось понимание.

   - Милая, ты... меня боишься?

   Что мне делать? Зажмуриться, скрывая от него свои мысли? Только так. Я не имею права ни на что другое...

   - Милая?

   - Просто не трогай меня.

   Это не страх, это ненависть. И бессилие. И безнадежность. Все то, что Дарсан успешно порой в себе воплощает.

   - Хорошо, не стану. Застегни, пожалуйста, плащ, и капюшон надень.

   Пальцы не слушались, так что застежка щелкнула, застегиваясь, далеко не с первой попытки. Ненавижу тебя, соль-терро...

   - Садись.

   Я развернулась. Седло крепится в ямке у основания драконьей шеи - там, где чешуя гладкая, и не имеет острых шипов. Сейчас дракон лежал, подобрав под себя лапы, и до веревочной лесенки, спускающейся с седла, вполне можно было дотянуться, если хорошенько постараться.

   Дарсан проследил мой взгляд.

   - Я помогу.

   - Не трогай меня.

   Скрипнул зубами, но отступил.

   Я рывком подтянулась, забралась по лесенке - Дарсан все же придержал ее снизу, чтобы не болталась, перекинула ногу и оказалась в седле. Мне все равно, пусть замерзшее тело взвыло от слишком резкой нагрузки, не покажу как мне больно. Соль-терро устроился за моей спиной, готовый в любой момент поддержать, но не коснулся.

   - Держишься?

   - Да.

   - Тогда полетели.

   Андарран встал на все четыре лапы, потоптался, расправляя крылья, направился к краю площадки. Чтобы взлететь с ровного места дракону надо разбежаться, так что с площадок они предпочитают прыгать, уже в полете ловя ветра. Я вцепилась в седло как в родное, и все равно меня рвануло так, что чуть не выбило из него напрочь. Потом полет выровнялся, Андарран набрал высоту, и радостно заревел, сообщая о себе миру.

   Как всегда на время полета я предпочла закрыть глаза и не открывать их, пока сильный толчок не сообщил о приземлении. Андарран пробежал немного вперед по горному плато и остановился как раз около дома, спрятанного за горным выступом так, что с воздуха не вдруг и приметишь. А пешком на такую высоту забраться невозможно.

   Выступ, скрывающий дом, защищал его заодно и от ветра, что весьма кстати, потому что тут, высоко в горах, куда холоднее, чем даже на самых верхних площадках дворца. В своем плаще и одном нижнем платье - я так и не оделась толком, не до того было - я мигом промерзла насквозь, хотя снизу и грела горячая драконья чешуя.

   Дарсан спрыгнул первым, протянул руки - поймать. Я хмыкнула и спустилась сама, хоть далеко и не так ловко как он.

   - Иди в дом, я седло сниму пока.

   Да с радостью.

   В доме было тепло, даже слишком тепло, на мой взгляд. Тело быстро отогрелось и пришлось сбросить плащ, иначе от духоты могла разболеться голова. Бездна, в последнее время я сама себе развалину напоминаю - что же дальше будет? Истаб предупреждал еще тогда, три года назад, да разве я могла себе такое представить... Ведь соль-арэо не болеют; до того как погибли Эорин и Эовис я толком и не понимала, что это такое - боль.

   Дура была, что уж теперь... Тогда дура и сейчас не умней. Чего стоит быть ласковей с Дарсаном, это не так уж и сложно. Он успокоился бы, перестал потрясать оружием и кулаками, перестал творить всяческие безумства. Возможно. А может и нет, их противостояние с матерью просто так кончиться не может.

   В доме было тихо и уютно, я прошлась вдоль стеллажей у стен, зажигая многочисленные свечи - все соль-терро любят открытый огонь, это у них от драконов. Дыма свечи не давали, запаха тоже. А свет их был ровен и мягок, не резал уставших глаз. Можно было бы разжечь и камин, но я этого, увы, не умею, пусть Дарсан возится, если захочет.

   Хлопнула дверь. Я оглянулась на своего консорта - он же смотрел на горящие свечи.

   - Ты хорошо меня знаешь, - криво усмехнулся.

   Я пожала плечами:

   - Мы семь лет 'вместе'. Невольно что-то да замечаешь, - я по привычке тронула висок, ища ментакристалл. Я гладила его иногда, для успокоения, теперь же непривычное отсутствие холодной гладкости камня под пальцами расстроило. - Омаэль свяжется с тобой, если возникнет нечто срочное. Надеюсь, ты мне сообщишь об этом.

   - Не буду обещать, мы с тобой знаем, чем это чревато.

   Бездна... Как меня это достало! Ну почему, почему, никто не даст мне возможности просто отдохнуть в тишине и одиночестве?!

   - Это чревато твоей паранойей, - излишне резко ответила я. - Причем, беспочвенной.

   - Почему же, - он прошел мимо меня на кухню, заглянул в большой шкаф с какими-то бутылками. - Не такой уж и беспочвенной. Например, ты знала, что твоя мать пыталась вернуть силу одному из давних указов, гласившему, что соль-арэо могут брать консортов лишь из первых Домов?

   Я даже рассмеялась от неожиданности.

   - Это глупо, Дарсан, ведь тогда ей бы пришлось расстаться с двумя из трех своих консортов!

   - Я знаю, что глупо. Но она пыталась. К счастью запрет на этот указ непреложен, а матери первых Домов не дали ему силу, так что... Вот же она, - Дарсан достал какую-то небольшую бутылку из темного непрозрачного стекла и два бокала. - Странно, что Омаэль не сказал. Тебе явно нужно знать, чем твоя мать готова пожертвовать, чтобы избавиться от меня: двумя возлюбленными. - Темная, почти черная, жидкость наполнила бокалы.

   - Нет, не верю. Она не могла такого сделать... Что это? Тайа?

   - Попробуй, тебе понравиться.

   Я осторожно пригубила. Вкус был незнакомым, пряным и горьковатым, но в целом очень даже приятным.

   - Вкусно. Что же это такое все-таки?