- Съерра, что...
И исполненный смертной муки крик:
- Съерра!!!
Грохнул отброшенный кувшин, что-то тяжелое рухнуло рядом, руки легли на плечи - и тело не вовремя ожило, одарив раскаленной болью - раскаленным железом по беззащитной коже. Горло разодрал вопль ничуть не тише дарсановского. Но боль ушла, едва он отдернул руки и я бессильно заплакала, понимая, что все, не успею. Это конец. Самый настоящий, самый что ни на есть последний конец.
Я умираю.
Бездна... Я умираю!
- Что с тобой, родная, что... Ты можешь говорить? Только держись малышка... Слышишь, только держись...
И мгновением позже уже не мне, ментакристаллу, от волнения - вслух:
- ...лежит, вся в синяках. Между бедер кровь... Из носа тоже... Она закричала, едва я прикоснулся... Хорошо не буду трогать... Жду. Омаэль, быстрее. Она уходит, понимаешь? Быстрее...
В уши ударил гром, но исходящий не снаружи, а изнутри, во рту почувствовался вкус крови...
- Умоляю тебя... Молю, малышка, пожалуйста... Немного осталось, дождись. Дождись, дождись...
Боль.
- Бездна, что же это! Где их демоны носят! Шш, милая, не дергайся, тихо. Только выживи, я клянусь, все для тебя сделаю, что ни захочешь...
А потом вдруг стало шумно, голоса заспорили, по зажмуренным векам резанул свет.
- Внутреннее кровотечение... Критически низкий уровень необходимых препаратов в крови, этого просто быть не может... Что она ела, пила необычного?
- Ирс...
- Бездна!
- Идиот!
- Обычный ирс!
- Ты ее убил кретин! Без лекарств ее тело не может существовать! Ирс запрещен, он нейтрализует...
- Каких еще в Бездну лекарств?!
- У нас еще одна проблема...
- Срок зачатия... Меньше суток... Бездна, это конец...
- ...предсказать пол?.. Только лаборатория...
- Нет выбора...
- ...сдурели?!
- Иначе - смерть...
Еще немного... И боль ушла. А за ней, ненадолго задержавшись, ушло все остальное.
Бездна... Я умерла.
Все белое и нечеткое. Пахнет извечным запахом целительского крыла, неточным таким, который никак невозможно разбить на составляющие и опознать, поэтому для меня этот запах означает лишь одно - стерильность. Это одновременно и хорошо, и плохо. Плохо - потому, что произошедшее в доме Дарсана, видимо, не являлось сном. Хорошо - ясно почему, меня же все-таки вытащили из тесных, жутких и одновременно соблазнительных объятий смерти. Спасибо целителям большое.
В памяти не сохранилось ничего конкретного, все какие-то урывки и факты: было плохо, больно, кто-то что-то говорил, другой кто-то неизвестно зачем кричал, потом снова больно, потом хуже, хуже... Потом совсем ничего.
А теперь белая неясность, которую не выходит сморгнуть. И тело совсем не ощущается.
- Дочка? Ты очнулась?
Я повела бесполезными глазами и немного в стороне от себя нашла бело-цветное пятно, очертаниями напоминающее человека. Хотела ответить, но поняла, что рот занят каким-то аппаратом, не дающим издать и звука.
- Я позову Истаба.
Лекарь не заставил себя ждать. Первым делом снял маску с моего лица, потом закапал чем-то глаза и взор, наконец, прояснился, являя исхудавшее лекарское лицо и взволнованное - матери.
- Видите меня, соль-арэо?
Я кивнула.
- Попробуйе сказать.
- Кхр... дха... Да.
- Хорошо. Вы не чувствуете ничего - это действия препаратов, но ситуация все еще тяжелая. Нам удалось сохранить плод, однако пока угроза выкидыша сохраняется. Вам нельзя волноваться, вставать, даже садиться нежелательно. Контакты строго ограничены, думаю, вы понимаете, что это необходимая мера.
- Подожди, - я сосредоточилась. - Плод?
- Вы беременны, соль-арэо. Срок - восемь восходов. Биологический отец ваш консорт, соль-терро Дарсан.
- Но как же... - растерянно посмотрела на мать. Та развела руками.
- Все объясню, подожди. Давай по порядку.
Истаб успокаивающе погладил мою руку.
- Исследования не выявили у плода никаких отклонений или мутаций. На данном этапе он развивается хорошо, что даже несколько удивительно, учитывая ваше состояние. Мы планируем сохранять беременность, пока не получится установить пол со стопроцентной вероятностью. Ученые утверждают, что вероятность того, что плод женского пола всего шестьдесят два процента.
- Это же... Достаточно много.
- Недостаточно, - покачала головой мать, - и одновременно слишком много. Было бы хоть сорок процентов, и я дала б эту беременность прервать, чтобы подлатать тебя немного после того, что этот изверг натворил. А так нам остается только ждать.
Ладно. Все хорошо, я жива и беременна, возможно - дочерью. Со мной мама, Истаб и, зная их обоих, еще полноценная команда из лекарей, медиков и ученых вперемешку, а то и не одна. Они костьми лягут, но выходят меня, тут можно не сомневаться. Кстати...
- Где это мы?
Словно снова взяла мать.
- В Дальней резиденции Бирюзового. Она изолирована, ее охраняют пять соль-терро, в том числе - не беспокойся, дочка, - от Дарсана-Андаррана. Твой Омаэль тут, так что даже когда мне придется отлучаться, ты не останешься одна. Истаб, ты не мог нас оставить ненадолго?
- Разумеется. Не волнуйтесь, состояние вашей дочери под неусыпным контролем.
- И не думала сомневаться.
Лекарь исчез из поля моего зрения, зато мама присела на мою кровать и взяла в свои руки мою, вялую, беспомощную, ничего не чувствующую.
- Мама, - я выдавила теплую улыбку.
- Знаю милая, знаю. Я с тобой. - Она поднесла мою руку к губам, осторожно поцеловала и уложила обратно. - Понимаешь, Ирс потому и не пьют во дворце, что я сама запретила - имеет он нехорошее свойство нейтрализовать любые яды и препараты, в том числе и те, что мы принимаем от нежелательной беременности. И Дарсан об этом, конечно же, знал. - Я обреченно зажмурилась. Дарсан... Сволочь. - Не знал он о прочих лекарствах, которые тебе вводили, но это мало его извиняет. Я приказала не пускать его ни сюда, ни во дворец, но сама понимаешь ни мой приказ, ни пятеро соль-терро долго его вдали от тебя не удержат. Съерра, - мать наклонилась ближе. - Съерра, ты же умная девочка, ты должна была хоть хитростью, хоть обманом выманить у него Слово, так? Не отвечай, просто кивни. - Кивнула, чем заслужила искреннюю материнскую улыбку. - Умница моя, я знала, что ты это сделаешь, поэтому уже написала бумагу от твоего имени, требующую от него не приближаться к тебе, сроком на два года. Осталось лишь подписать, и больше ты его не увидишь.
Она не продолжила, но я и так поняла - не увижу, возможно, до самой смерти.
- Я подпишу, - слабо выдохнула.
Мать тут же вложила в мои безвольные пальцы самописку и, направляя мою руку, вывела наверняка безукоризненную роспись.
- Ты молодец, девочка моя. Ты выдержишь, все выдержишь, я знаю. В нашей семье иначе не бывает.
Странное ободрение, - еще успела я подумать, прежде чем поняла, что матери рядом уже нет. Значит можно закрыть глаза и провалиться в сон - этот диалог утомил меня несказанно. О поступке же Дарсана даже и размышлять не хотелось.
Жизнь в Бирюзовом отличалась от прежней кардинально. Когда, спустя месяц, мне позволили передвигаться самостоятельно, это стало видно особенно явно, хотя бы просто по шатающейся за мной след в след команде "быстрого реагирования". Но это пусть, эта мера понятна и ясна, на нее можно не обращать внимания, а вот с тем фактом, что во всей резиденции кроме меня не было ни единого пациента, так поступать уже не выходило.
Резиденция была большой, но по сравнению с масштабами дворца, казалась чуть ли не тесной. Вдобавок, ради меня тут многое переделали: лаборатории перенесли на верхние этажи, а мою палату на первый, чтобы не пришлось ходить по лестницам, в лифтах же мне становилось дурно. Охрана, под началом верного Аина, просто кишмя кишела и все с такими серьезными лицами, будто я - есть главная цель для атаки неопознанного, но крайне опасного врага. Днем из дальних помещений доносился слабый шум - там оборудовали палату для новорожденного ребенка, исходя из самых черных прогнозов. Судя по тому, какое количество времени на это затрачивается, они там и мертвого оживят в два приема.