И я видел перед собой Беллу,… когда пел строки: «Только на одну ночь, милая,… давай потеряемся».

Я сделал круг, и почувствовал позади себя металлические прутья. Я вцепился в них так, будто мои руки застряли, и я не могу вырваться. Я начал мотать головой из стороны в сторону, широко расставив ноги и покачивая бедрами. Я выгнул спину и сделал глубокий вздох, выпуская напряжение,… затем, держась одной рукой за прутья, другой расцарапал ногтями свою грудь, крепко стиснув зубы, и усмехнулся, почувствовав легкую боль.

Когда в следующем куплете зазвучал мужской голос, я сорвал футболку с глаз и два раза хлестнул ею перед собой – звуки в песне в этот момент напомнили мне звук плети, рассекающей воздух.

Впервые я не представлял при этом Викторию,…и даже не думал о ней. Я просто забавлялся, так же, как когда мы дурачились с Эмметом и Джасом, отдыхая от наших обычных танцев. И выходило почти естественно.

– Дай мне подойти поближе, – подпевал я мужскому голосу, – Я не твоя тень…

Я, блять, больше НЕ тень,… и я никогда не позволю себе снова стать ею. Наслаждайся своей ебучей смертью, Виктория. Я жив,… и я наслаждаюсь жизнью. Я все еще здесь, сука!

Ты не сломала ЭТУ игрушку.

Я на теплом солнышке, танцую,… живой. Это как… побывать на Луне.

Я легко уселся на шпагат, прямо на бетонном полу, положил голову на колено, а затем сделал вид, что поднимаю себя с пола за волосы, при этом поднимаясь, словно мне действительно удалось сделать это. Это движение стоило мне долгих лет тренировок… трюк, который я стянул у Эммета.

Я расставил руки как крылья и держал их так, словно меня растягивают против моей воли, и мотал головой из стороны в сторону. Затем подпрыгнул и перевернулся в воздухе, идеально приземлившись и улыбаясь Йо-Йо, пока пел – «Только на одну ночь, милая,… давай потеряемся…».

Смеясь, я погладил Йо-Йо по морде, даже легонько поцеловал его в нос, когда песня подошла к концу.

Все лошади выглядели так, словно готовы мне зааплодировать, и издавали дружное радостное ржание,… а я отвесил им легкий поклон.

– Спасибо, спасибо,… я сам всему научился, – шутил я, – И не пытайтесь повторить это дома – я профессионал.

Это так странно. Я пережил невероятные времена, когда был на самом дне, когда ненавидел себя за это, и эта боль, которая казалось, уничтожит меня,… А теперь… внезапно… меня, как пулю, выстрелили вверх,… и я лечу,… смеюсь, я почти… НА ВЕРШИНЕ. Я попытался вспомнить, когда был в промежутке между этими состояниями, и не смог. Я знаю, что это не очень хорошо.

Я вытер футболкой пот с шеи, и услышал позади себя хлопки… откуда-то сверху.

Этого оказалось достаточно, чтобы заставить меня молниеносно обернуться, словно вместо ботинок на мне были роликовые коньки! Мой рот раскрылся, когда я увидел перед собой Шэрон, Боба и еще одну женщину. Все мое тело сжалось, и я трясущимися руками БЫСТРО начал надевать обратно свою футболку.

Поверху помещения конюшни проходили металлические конструкции, заканчивающиеся лестницами, которые вели вниз. Они стояли на платформе и наблюдали за мной!

Боб покачал головой и, как мне показалось, издал нервный смешок.

– Он из Нью-Йорка, – услышал я, как Боб объясняет, все еще глядя на меня с расположением.

Я трижды открывал рот, чтобы объяснить… но кроме воздуха так ничего из себя и не выдавил.

Они спускались по лестнице, чтобы подойти поближе. Я все еще сражался со своей проклятой футболкой, когда они дошли до того места, к которому я прилип.

– Господи, это было ПРЕКРАСНО! – женщина рядом с Шэрон улыбалась мне. В свои двадцать с лишним лет она выглядела моложе. У нее были длинные светлые волосы, спускавшиеся гораздо ниже плеч. Голубоглазая, с милой фигуркой… на ней были обтягивающие синие джинсы, и белая кружевная блузка… Большинство мужчин нашли бы ее очень привлекательной. Но я так не считал. По одной-единственной причине.

Она смотрела на меня, как на кусок мяса. Я хорошо знал этот взгляд. У меня перехватило дыхание. Стоило мне немного расслабиться и обрести мир с самим собой, как меня тут же окатили ледяной водой,… и я пришел в ужас. Они видели! Они знают, кто я такой! Вот почему эта женщина выглядит так, словно готова в любую минуту наброситься на меня!

– Что-то не так? – Шэрон смотрела на меня по-другому. Она улыбалась мне, но в ее глазах не было похоти, как у этой девушки.

– Если бы я была лет на сто моложе…, – Шэрон усмехнулась и подмигнула мне, – Ты был бы МОИМ!

Она взяла мое лицо в свои руки, словно я был десятилетним мальчиком и я заставил себя улыбнуться ей, но уверен, что улыбка вышла слабой.

Видели ли они мои шрамы?

– Прости, Шэрон…, – начал я, голос совсем мне не подчинялся, – Я… радио работало, и… я не знаю…

– Боже, какой он МИЛЫЙ! – другая женщина посмотрела на Шэрон и высказалась так, словно я был глухим, или меня вообще здесь не было, – И застенчивый, а еще… прелестный!

Я ощущал себя симпатичным свитером, который она рассматривает, снимая его с вешалки.

Боб перебил ее и тем самым спас меня.

– Э, Энтони, это Дженна, дочь Шэрон, – Боб представил нас, – Дженна, это Энтони Мейсен, он работает здесь со вчерашнего дня.

Я протянул ей руку, она протянула в ответ свою, и ее глянцевый розовый маникюр на секунду привлек мое внимание.

Я чуть не поцеловал ей руку, как должен был делать при встрече с какой-нибудь подругой Виктории. Вместо этого я нежно пожал ее, не беспокоясь о том, что первым закончил рукопожатие. Может, это настроит ее против меня. Что-то не похоже.

– Здравствуй, – сказал я, по-прежнему, будучи очень напряженным, – Приятно познакомиться, Дженна.

– А мне-то КАК приятно, – сказала она в ответ, и я почувствовал, что краснею.

– Теперь ЭТО можно включить в наше шоу! – Дженна изобразила мой танец, – Сексуальные танцующие ковбои! Я так устала смотреть, как лошади выполняют одни и те же трюки снова и снова!

– О, но ты же не всерьез, – подразнила Шэрон дочь, – Ты просто слишком долго была одна.

Теперь я ощущал себя дешевкой, тогда как несколько минут назад все было так здорово. Я подумал обо всех тех ужасных женщинах, которые остались в Нью-Йорке.

– И ты заставляешь парня нервничать…, – сказала ей Шэрон, замечая, как мне неловко, – Прекрати вести себя, как течная сука!

Дженна засмеялась, совершенно не обидевшись на мать.

Боб почесал голову и сказал мне,

– Дженна – одна из лучших наездниц в округе Каспер. Она звезда родео.

Дженна взглянула на Боба так, словно перед ней был дрессированный пес.

– Да? – спросил я, не слишком впечатленный этой новостью.

Нужно быть осторожнее. Я не хочу разозлить Шэрон.

На секунду повисла тишина,… а затем я беспомощно взглянул на Боба.

– Ну, у Муравья полно работы, – сказал Боб. Я кивнул и слегка улыбнулся ему в знак благодарности.

– Да, меня ждет Йо-Йо, – я начал поворачиваться к своему маленькому приятелю, который наблюдал за нами с неподдельным интересом.

Я посмотрел на него еще раз, снял с него свою шляпу и надел ее сам, надеясь, что никто этого не заметил. И как только шляпа не свалилась с его головы?

– Может, ТЫ научишь Энтони ездить верхом? – спросила Шэрон, словно это только что пришло ей в голову. Может, так оно и было. Не думаю, что Шэрон имела в виду что-то плохое, предлагая это. Но мне не понравилось, как это прозвучало.

Она улыбнулась мне, осматривая с головы до ног.

– Новый наездник – что скажешь, Энтони?

Я нахмурился, смутившись, пытаясь понять, о чем, черт возьми, она говорит.

– Я не знаю, что это означает, – сказал я честно, чувствуя себя дураком, чего она собственно и добивалась. Я уже играл в эти игры.

– Наездник – это тот, кто сидит на спине у лошади, – пробормотал Боб.

– О! – я почувствовал, что снова покраснел, – Ух, нет. Я не умею ездить верхом.

– Мммм, совершенно невинный, – Дженна понизила голос почти до шепота, но я услышал, – Мне все больше и больше это нравится.