Я бы хотел сказать, что я гей. Обычно это помогало отделаться от таких женщин, как она. Однажды на Эммета что-то нашло, и он подтвердил мою историю, обняв меня и поцеловав в щеку! Кажется, он даже потерся носом о мою шею. В тот раз я оттолкнул его,… но сейчас я подумал об этом с удовольствием.

Но я не могу сказать здесь такое. Иначе у меня никогда не будет друзей в этом городе, да и после истории с сэром Кэвином, не было никакого желания говорить подобное.

– Я научу парня ездить верхом! – Боб снова спас меня. Я сделал глубокий вдох, и мои глаза забегали между ними. Я чувствовал себя куклой, за которую дерутся двое.

– У тебя семья, – напомнила Дженна, – Я уверена, что они хотели бы видеть тебя вечерами дома. А у меня полно времени.

Затем она улыбнулась мне, как трехлетнему и спросила приторно сладким голосом:

– Энтони, ты хотел бы, чтобы Я тебя учила?

Она говорила СОВСЕМ не об уроках верховой езды. Забавно – она думает, что может МЕНЯ чему-нибудь научить. ХА! Это даже СМЕШНО!

Я взглянул на Шэрон и смутился.

Она пожала плечами и усмехнулась:

– Дело твоё, Энтони, – сказала она, – Как сам захочешь.

Боб опустил глаза и шаркнул ногой по полу, вероятно, думая, что я выберу Дженну вместо него. Не беспокойся, Боб. Я выбрал тебя. Это еще одна вещь, которой я научился у Эммета и Джаспера. Никогда не отворачивайся от своих друзей.

– Без обид, Дженна, – сказал я вежливо и улыбнулся, – Но было бы здорово, если бы меня учил Боб. Если… ты не против.

Я посмотрел на Боба, он усмехнулся.

– Я согласен, парень, – он выглядел счастливым после моих слов.

Дженна вздохнула и посмотрела на мать. Я приготовился к ее возражениям, но их не последовало.

– Как хочешь, – Дженна пыталась скрыть свое разочарование. Она собралась идти, и со слабой улыбкой добавила, не сводя с меня глаз, – Но я буду присматривать за ТОБОЙ, маленький Энтони. Увидимся.

– Она недавно рассталась с парнем. Она безобидная, просто немного… агрессивная время от времени. Прости, – сказала Шэрон и немного смутилась.

Я кивнул и попытался выглядеть непринужденным, когда она пошла следом за Дженной, несомненно, чтобы высказать дочери все, что она думает о ее поведении.

Боб хихикнул, и я нахмурился, глядя на него.

– Что? – спросил я.

– Ты в порядке? – спросил он в ответ.

Я равнодушно пожал плечами, – Да, – ответил я тут же, – А что?

– Дженна милая девушка, правда, – Боб наблюдал, как ее маленькая фигурка становится все меньше и меньше, – Обычно она не такая… юкк… (Я клянусь, что написала эту фразу раньше, чем услышала ее от Роба в одном из интервью к «Затмению»…lol – прим.автора), (лично я, без понятия, когда там Роб говорил эту фразу, а также что и кого он имел ввиду – прим.пер.).

Я постарался не рассмеяться при виде лица Боба, когда он сказал это.

– Она просто одинока, – сообщил он, – И в этом городе одинокой женщине нужно быть сильной. Она рвала задницу, чтобы стать здесь кем-то. Она выносливая. Большую часть времени мужчины обращаются с ней действительно плохо. Или вообще боятся к ней приближаться, думая, что не стоит и пытаться, потому что она вроде как здешняя знаменитость.

– Хмм, – я посмотрел на нее с точки зрения Боба. Может, я слишком поспешно составил о ней свое мнение. Может, она, как и я… со сломанной психикой, и тоже скрывается за масками. Только потому, что она поставила меня в неудобное положение, не стоит думать, что она ПЛОХАЯ. Мне нужно прекратить сравнивать всех женщин с Викторией.

– Ладно, возвращайся к работе, Муравей, – к моему великому облегчению Боб сменил тему, – Йо-Йо не почистит сам себя.

– Боб! – позвал я его. Он обернулся.

– Ты…, – начал я, затем вздрогнул и осмотрелся вокруг, – Ты… видел,… как я танцую?

Я изобразил самого себя, как я дурачился, и Боб полностью повернулся ко мне, скрещивая руки на груди.

– О, так вот, что это было, да? – он пожал плечами.

Он должен был видеть, как я хлестал футболкой по воздуху,… он должен был понять, что это не нормальный танец. Он расскажет остальным? Чувствует ли он теперь себя странно, находясь рядом со мной?

– И…, – я подождал, а потом добавил, – Тебе нечего… сказать? Или спросить?

Я думал, что он осудит меня, задаст кучу вопросов, на которые я не хотел отвечать.

– Это было немного странно, но я тоже люблю ковбойские танцы. (Речь идет о line dancing (line dance) – традиционном ковбойском танце, очень популярном в Америке. У Kings of Leon есть потрясающий клип с этим танцем и говорящим названием – King of Rodeo , посмотрите – не пожалеете – прим.пер.) – он выглядел смущенным,… или просто притворялся, что ничего не понял.

– Но…, – я хотел уточнить, но Боб перебил меня.

– Муравей! – он усмехнулся, – Это не мое дело. Я по-прежнему твой друг, если ты об этом спрашиваешь. Все, что меня волнует – это чтобы ты работал,… и работал хорошо. Поэтому двигай задницей, парень.

Я был готов обнять его. Даже, несмотря на то, что он продолжает звать меня Муравьем.

– Окей, – я почувствовал, как огромный груз свалился с моих плеч, – Спасибо, Боб.

– Хорошо, – он кивнул, и я пошел к стойлам на другой стороне конюшни, открывая одно и выводя белую лошадь с коричневыми пятнами.

BPOV

– Мне так стыдно, – призналась я, сидя в офисе моего нового методиста с чашкой кофе в трясущихся руках, – Я не могу ПОВЕРИТЬ, что сделала это.

Я смотрела на Джоша Холланда, с которым познакомилась только вчера, когда он рассказал мне все о моих будущих занятиях. Вчера я была так зла и расстроена,… что не обратила внимания, насколько он красив.

(прототип этого парня – Джош Холлоуэй, – Сойер из «Остаться в живых»… ммм, хотя Эдвард ВСЕ ЕЩЕ мой любимчик, так что не ревнуй, Каллен

– прим.автора)

Он был старше меня, лет ему было, примерно, около тридцати пяти. Его светло-золотистые волосы были разделены посередине пробором и милыми волнами спадали на плечи. Крошечные морщинки виднелись в уголках его голубых, как у младенца, глаз, но они указывали не на возраст, а лишь говорили о жизненном опыте. На лице была легкая щетина, но она ему очень шла. Завершала образ белая футболка, туго обтягивающая все его мускулы, сейчас его коричневый кожаный жакет висел на спинке кресла.

Я уже упоминала о его голосе? Вау! У него был южный акцент, но он его совершенно не портил,… голос был страстным,… как у плохого ковбоя,… только так я могу его описать.

Что я делаю? У меня есть любимый человек, а я мысленно описываю своего методиста. Со мной точно, что то не так.

– Не беспокойтесь об этом, дорогая, – он улыбнулся мне, и, кажется, подмигнул, а потом глотнул кофе из своей чашки, – Мне кажется, все здесь слишком зеленое. Не помешает добавить немного другого цвета.

Я сжала губы и покачала головой, стараясь не рассмеяться. Но не смогла сдержаться.

Этот парень был совершенно непробиваемым. Мне так комфортно рядом с ним.

Я думала, что бы еще сказать, чтобы прекратить обсуждение того, что меня вырвало прямо перед зданием колледжа. Несчастный уборщик, который сейчас все это убирает, проклинает меня последними словами. Может, проколет мне шины в отместку или еще что-нибудь. И я не могу его за это винить.

Но Джош сам сменил тему.

– Простите еще раз…, – сказал он, и его лицо немного посерьезнело, – За вчерашнее. За то, что так вышло с вашими занятиями. Меня вчера чуть не уволили, когда я накричал на этих обезьян-заведующих. Это не честно. Вам надо было решить этот вопрос до отъезда.

Я пожала плечами, словно это не имело значения, когда на самом деле имело, и довольно большое.

– Все в порядке, – я сделала маленький глоток кофе, замечая, что он слишком крепкий для меня, – Я их понимаю. Просто… все те годы я упорно занималась. И чувствую себя так, словно все мои труды пошли прахом. Но это меня не остановит, и я добьюсь того, чего хочу. Мне знакомы люди, которым приходилось начинать все сначала,… и по отношению к ним это было еще более нечестно, чем в моем случае. Мне ли жаловаться?