- Да-да, а, кроме того, присутствие одной огнедышащей ящерицы вполне может поднять спрос на еще не проданные картины. Ну, что тебе стоит выйти в зал и десять минут побродить там с умным видом? – при этом полуэльф скорчил такую умильно-обиженную мордашку, что Шун невольно усмехнулся.

- Ладно, сейчас приду. Ступай.

- Ага, только не задерживайся. - И полукровка тот час же испарился, спеша туда, где можно было заработать деньги, а Шун еще немного постоял у окна, напуская на себя невозмутимый и независимо-гордый вид, достойный истинного дракона.

В зале действительно было многолюдно, так что на появление Шуна почти никто не обратил внимания. Сам же Шун вынужден был ненадолго остановиться в стороне, чтобы настроиться на дальнейшее продвижение по выставочному залу. Отчего-то в этом году в моду у людей вошли духи с сильными мускусно-растительными ароматами. И все бы ничего, но многие люди умудрялись буквально купаться в этих духах, так что рядом с ними в закрытых помещениях иногда было довольно тяжело находиться, особенно существам с обостренным обонянием.

Немного адаптировавшись к аромату, но стараясь глубоко не дышать, дракон медленно прошел вдоль ряда картин, изредка обмениваясь кивками со всякими знакомыми и малознакомыми существами, направляясь во второй зал, где было намного меньше народа, так что дышалось значительно легче.

Собственно, вся выставка состояла из двух залов, разделенных арочным широким проходом. В первом зале висели более ранние картины Шуна, а вот во втором полуэльф выставил те, что Шун нарисовал за последний месяц. Тут посетителей было меньше, зато они дольше стояли у картин, рассматривая их с серьезным видом, прежде чем идти дальше.

Шун сделал два круга по второму залу, делая вид, что внимательно разглядывает рисунки, а когда он уже собирался выйти в первый зал и вообще отправиться домой, по возможности незаметно, в зал вошел рослый плечистый мужчина в строгом темном костюме, застегнутом на все пуговицы. Даже воротник у него был поднят и застегнут наглухо, несмотря на довольно теплую весну. В одной руке мужчина держал тонкие черные перчатки, которыми нервно постукивал по бедру, в то время как в другой руке он держал кружевной платочек, время от времени подносимый к носу. Видимо, посетителя тоже мучили резкие ароматы человеческих духов. Его волосы средней длины были аккуратно зачесаны назад, мужественное лицо выражало «благородную скуку», серо-желтые глаза были холодны, а губы поджаты. Он явно не хотел здесь находиться, но, отдавая дань моде, а может, и еще по какой-то причине, мужчина решил все-таки осмотреть экспозицию.

Невольно задержав взгляд на новом посетителе, Шун заметил, как лицо его дрогнуло, стоило мужчине рассмотреть первую картину. Шуну это напомнило каменную маску, треснувшую и развалившуюся на куски, когда он запустил ею в стену. Здесь был примерно тот же эффект.

Привлеченный этим преображением Шун подошел ближе. Мужчина, хотя нет, высший оборотень и старший наследник главы клана, судя по знакам рода на нагрудном медальоне, не замеченным Шуном раньше, рассматривал ту самую картину, о которой совсем недавно говорил полуэльф. Уставший воин едет в сторону заката на не менее уставшей лошади. Воин дремлет в седле, лошадь едва бредет, опустив голову, а солнце опускается все ниже, окрашивая небо на горизонте в багровые тона.

Свет во втором зале был чуть приглушен, акцентируя внимание на картинах, так что мужчина не заметил, что за ним наблюдают. Он перешел ко второй картине, с соколом, и замер перед ней на несколько минут, не в силах отвести взгляд от птицы. Шун видел, что незнакомый оборотень потрясен. Он протянул вперед руку, едва прикасаясь кончиками пальцев, обвел контур птицы, и картина ожила. Ветер ерошил перья птицы, и Шун услышал, как дыхание оборотня прервалось.

Дракон уже хотел подойти к незнакомцу и завести с ним ничего незначащую беседу, чтобы познакомиться, но тут в зале появился Леирзиль, так что планы Шуна мгновенно потерпели крах. Полуэльф сразу же углядел возможного богатого клиента и устремился к нему, подмигнув мимоходом скривившемуся дракону.

- Здравствуйте, могу я предложить Вам бокал вина как радушный хозяин?

Оборотень мгновенно приобрел невозмутимый скучающий вид.

- Нет, благодарю. Сколько стоит эта картина?

- «Сокол»? К сожалению, она уже обещана другому покупателю, но я могу предложить Вам…

- Триста золотых.

Шун, стоявший за их спинами, едва не присвистнул, услышав такую цену, а у эльфа-полукровки сразу же загорелись глаза.

- Эм, я посмотрю, что можно сделать. - Леирзиль оглянулся, встретившись взглядом с Шуном, и тот дал понять, чтобы полукровка не привлекал к нему внимание оборотня, а картину продал за нормальную цену, а не набивал ее, как сделал только что.

На всех картинах, что уже нашли своих покупателей, в правом нижнем углу имелся маленький значок, на «Соколе» никаких знаков не было, но, поскольку этот оборотень явно не был постоянным посетителем подобных мероприятий, он не мог знать таких тонкостей, чем и хотел воспользоваться пронырливый полукровка.

На самом деле полуэльф не был жадным стяжателем. Сам он жил относительно скромно, тратясь только на одежду, чтобы выглядеть соответственно в высших кругах, где вращался благодаря знакомству с Шуном. Все остальные деньги полуэльф тратил на содержание детского приюта, в котором когда-то рос сам, так что каждая копейка была у него на счету. Шун об этом узнал случайно, но с тех пор анонимно делал довольно весомые пожертвования на счет приюта, однако выдавать свою осведомленность и участие не собирался, ведь Леирзиль никогда не просил его о финансовой помощи, предпочитая честно зарабатывать, пусть и не совсем честным путем.

Тяжело вздохнув, полукровка снова обратился к оборотню:

- Вообще-то максимальная цена этой картины - двадцать золотых, именно за столько мне было приказано продать работу, так что Вам нет нужды так переплачивать. Может, желаете еще что-нибудь посмотреть, пока я буду договариваться насчет перепродажи?

Получив согласие, полуэльф поклонился и мигом исчез из зала, якобы спеша по важным делам. Мужчина же пошел вдоль ряда картин, внимательно и подолгу вглядываясь в каждую, пока не оказался возле последней картины, на которой был изображен ураган и поверженное молодое дерево. Шун, неотрывно следивший за оборотнем, увидел, как тот вздрогнул всем телом, и Шуну даже показалось, что он тихо простонал. Сдерживаться больше не было сил, и дракон сделал несколько шагов вперед, приближаясь к объекту своих наблюдений.

- Как бы Вы назвали эту картину? – тихо спросил Шун.

- Отчаянье, - ответил оборотень хриплым шепотом, заставив дракона вздрогнуть в свою очередь. Нет, совсем не потому, что он угадал с названием, а потому, что этот шепот показался Шуну хорошо знакомым. Но ведь его любовник не мог быть оборотнем? Или мог? Дракон невольно принюхался, стараясь уловить знакомые нотки в его аромате, но резкие духи проходившей мимо дамы сыграли с ним злую шутку, едва не заставив расчихаться. Уловить хоть что-то знакомое в такой обстановке, было весьма проблематично.

Шун еще раз взглянул в лицо мужчине и отмел подобную мысль как нереальную. На оборотне просто не могло остаться таких страшных шрамов. Стоило ему перекинуться, меняя тело, как все раны - и старые, и новые - мгновенно заживали, тем более у высших оборотней, которых было практически невозможно отличить от людей на первый взгляд, ведь у них не было звериных ушек и хвостов, как у низших представителей их расы.

- С кем имею честь?.. – тем временем обернулся к нему оборотень, желая познакомиться со своим неожиданным собеседником.

- Шуэрнис Тар-Ни-Эль из племени драконов. Весьма рад знакомству, - Шун слегка поклонился как вежливый дракон, хотя королевское окончание «Эль» в конце его имени позволяло ему не кланяться даже правителям других стран, а приставка «Ни» сообщала о том, что перед собеседником находится пятый сын рода.