Слушать споры благородных сударей было и интересно, и забавно. К середине плавания даже матросы прониклись ощущением, что участвуют в чём-то великом.

А потом они нашли землю.

Поначалу они нашли только архипелаг скалистых островов. Площадь островов была велика, но это были голые скалы, к которым даже пристать было негде.

Малия вызвалась высадиться на один из островов. Она была опытной скалолазкой — каждый благородный человек в их мире должен был заниматься каким-нибудь благородным занятием: скалолазанием, парусными гонками, скачками, фехтованием, собиранием моделей кораблей, рисованием картин или ещё чем-нибудь подобным. Малия была завзятой скалолазкой. Маленькая, лёгкая, она могла взлететь по любой скале, если по той хоть раз прошелся ветер, оставляя трещинки и выступы. Она лазила даже лучше, чем многие парни, которые на земле подтягивались на турнике большее число раз, чем Малия. Капитан воспротивился, но Малия настояла.

Они выбрали день поспокойнее и подошли на шлюпке к скалам. Даже при отсутствии ветра прибой был очень сильным. Малия встала на нос шлюпки и попыталась уцепиться за отвесную скалу, когда шлюпку в очередной раз чуть не разбило прибоем о ту же скалу. Ей почти удалось, и в других условиях она обязательно удержалась бы, но предательские скользкие водоросли уменьшили трение, и она полетела в воду. Следующей волной шлюпку треснуло о скалу с такой силой, что она дала течь, и обратно им пришлось грести по пояс в воде — шлюпка держалась на поверхности только за счёт аварийного запаса плавучести. Капитан распорядился "прекратить весь этот цирк", и на этот раз ему никто не возражал, тем более, что за скалистыми островами лежал остров Машуба.

Это был небольшой, не более пятнадцати километров, гористый остров. Но зато какие растения росли на нём! Он был весь покрыт буйной, плодоносящей растительностью, такой, которой жители Благословленных островов никогда не видели. А ещё на нём жили люди.

На острове в ужасной тесноте, но удивительно мирно жило почти десять тысяч человек. Они целый день копались в небольших, но чрезвычайно плодородных огородиках. Жители говорили, что у них бывает три урожая в году. Язык жителей острова практически не отличался от языка северян. Инструменты у них были самыми простыми — мотыги из древесины да каменные топоры. Но в каждой хижине или пещере (часть жителей жила в пещерах) хранились луки и копья с каменными наконечниками. На вопрос о том, против кого это оружие, жители отводили глаза, шептали: "машубаста" и замолкали.

Жители острова вообще вели себя странно. Поначалу на берегу пришельцев встретили дети. Они — ничуть не удивившись — сразу повели путешественников к вождю, который встретил их очень торжественно и почему-то начал спрашивать, не желают ли путники поохотиться, но на вопросы "на кого?" и "зачем?" ничего не ответил. Зато когда он понял, что пришельцы охотиться не собираются, то почему-то невероятно обрадовался, объявил праздник… а на празднике попросил вывезти его народ на северные острова. Уверений в том, что на севере жизнь не сахар и что там его народу будет хуже, чем на этом безусловно райском острове, вождь слушать не стал и принялся настаивать: вывезите весь народ, иначе мы все тут погибнем, и точка.

Удивлённые таким приёмом путешественники очень долго обсуждали поведение островитян в кают — компании, просидели до глубокой ночи, но так ни к какому выводу и не пришли. На всякий случай выставили вооруженную охрану, но островитяне даже не думали проявлять враждебность. Похоже, что они смотрели на северян, как на избавителей.

На следующее утро путешественники отправились на экскурсию по острову. Остров был прекрасен. Труд многих поколений людей превратил каждый его кусочек в произведение искусства, каждая грядка овощей смотрелась так же органично и красиво, как и цветы, и пальмы, и ажурные изгороди. Даже склоны гор были превращены в огороды — террасы тянулись от подножия и до тех мест, где уже начинались скалы. Тем интереснее было встретить удивительный девственный лес, к которому никто из туземцев, похоже, никогда не приближался. Через лес вела тоненькая тропиночка. А посередине леса… Северяне застыли, как вкопанные, увидев огромный храм с десятками колонн, вырубленных прямо из камня. Храм имел несколько ярусов — причём никакой практической пользы в них не было, они были созданы исключительно для украшения. Скульптуры с искаженными от ужаса лицами были вырезаны на барельефах, находящихся между ярусами. Вход в храм — огромные ворота, вырезанные, судя по всему, тоже из камня, охраняли две гигантские скульптуры — и это были не люди! Двурукие и двуногие, они совершенно не были похожи на людей — осанка, абсолютно другой вид головы однозначно свидетельствовали о том, что это были либо фантастические демоны, либо люди другого вида. На барельефах можно было различить, как люди этого вида поражают копьями и топорами каких-то очень странных многолапых существ с непропорционально большими черепами.

Расо Пантарюэль принялся прикидывать трудоёмкость храма. Получалось, что весь народ Благословленных островов мог бы построить нечто подобное… лет за десять. Как такой храм смогли построить жители маленького острова — оставалось загадкой.

История, которую рассказал вождь, звучала ещё удивительнее. По его словам, в глубинах храма таилось огромное зло. Когда оно вызревало, с небес прилетали небесные люди, брали с собою десяток лучших воинов и шли воевать со злом. Небесные люди иногда возвращались, воины племени не возвращались никогда. В случаях, когда не возвращались и небесные люди, зло вырывалось на свободу, и тогда все жители острова гибли — кроме тех, которые пережидали это время в море, на лодках. Потом прилетал огромный корабль, заливал весь остров светом, и зло опять пряталось в своё логово — до следующего раза. Иногда небесные люди — когда у них были небольшие потери — возвращали островитянам трупы их воинов. На них было страшно смотреть — зло разрывало их изнутри. Раньше небесные люди прилетали укрощать злые силы каждые двадцать — тридцать лет. Последнее время их не было уже две сотни лет, и вождь боялся, что то, что вырвется на свободу на этот раз, уничтожит всех жителей острова… а может быть, и вообще всё живое.

— С небес? — удивился Расо.

Вождь засомневался: может быть, и не с небес, но корабль у них — по преданиям предков — был большим и летал.

— Никакой жизни на небесах не существует, — убеждённо сказал Расо, — это означает только, что где-то ещё южнее существует другая земля, на которой живут более развитые люди.

Вождь не стал спорить. Когда Расо стал осматривать запоры храмовой двери и сказал, что это простейший механический шифрованный замок, который он смог бы открыть, вождь преобразился. Он кинулся на Расо, цеплялся за одежду, валялся в ногах, умолял не открывать — по крайней мере, до тех пор, пока на острове будет хоть один человек из их племени. Пораженные такой горячностью, друзья не стали настаивать и ограничились внешним осмотром. На обратном пути вождь вернулся к любимой теме — когда северяне смогут вывезти население острова.

— Ну, это не просто, — сказал капитан корабля, — у нас маленький пароход, он не предназначен для перевозки большого количества людей. "Уточка" — это не океанский пароход, а для плавания между островами. Для разведывательной миссии он ещё более-менее годится, а вот для перевозок…. Плыть очень далеко, полтора месяца. Нужна еда, вода… Мы сможем взять человек двести, не больше, да и то им придётся лежать в грузовом трюме вповалку. Вот если пригнать большие пассажирские суда, можно было бы взять сразу тысячу на каждое…

— А сколько можно получить комиссионных от агентов по трудоустройству? — задался вопросом Пало Балэн. Счёты в головах у всех северян заработали с такой скоростью, что казалось, будто слышен стук костяшек. Дееспособные люди очень ценились на Благословенных островах. Жизнь в северных широтах была тяжела, многие простужались, приобретали болезни суставов или лёгких, становились инвалидами и не могли работать. Здесь же были тысячи абсолютно здоровых людей. Даже по предварительным прикидкам выходило, что комиссионные окупят экспедицию и дадут прибыль.