В жаркий июньский день на темном чердаке стояла страшная духота. Розанна нащупала выключатель и стала осторожно пробираться среди коробок и свертков, мимо электрической гитары брата, теннисных ракеток и небольшого письменного стола, за которым сидела в детстве. Наконец позади нагромождения коробок, доверху забитых елочными украшениями, она заметила ветхий, потрепанный чемодан с инициалами «Р. Н.».

Мысленно попросив у бабушки прощения, Розанна приподняла слежавшуюся фольгу. Но вместо бального платья она увидела полинявшие от времени серые платья, сложенные вместе с широкими, пожелтевшими фартуками с красным крестом на груди.

Во время Первой мировой войны Роза Норман вступила в добровольческий вспомогательный корпус. Маленькая Розанна любила в детстве рассказы о том, как ее бабушка в семнадцать лет пошла безвозмездно ухаживать за ранеными.

Розанна, вынув одежду, принялась запихивать в полиэтиленовые пакеты бесчисленные письма и фотографии, что лежали на дне чемодана. Холщовый мешочек со шкатулкой из красного дерева последовал вслед за бумагами.

Спустившись вниз, Розанна разложила содержимое пакетов на круглом кухонном столе.

Она поражалась легкомыслию своей матери. По дороге в аэропорт Хитроу та словно невзначай обронила:

— Совсем из головы вылетело! Хотела сказать тебе об этом раньше, но забыла! Завтра придет некто Фрэзер. Я справлялась о нем — вполне приличный человек. Я подумала, что ты не будешь против.

— Против чего? Кто он такой? Что ему нужно?

— Я как-то наткнулась в «Таймс», в колонке частных объявлений, на просьбу предоставить сведения о Розе Норман. Он собирает мемуары того времени. Мне он понравился. — Генриетта, подхватив саквояж, улыбнулась дочери. — Мы договорились, что он заглянет завтра после обеда. Ты ведь будешь дома?

Розанна считала, будто ей все известно про бабушку, но только до тех пор, пока мама не упомянула о чемодане. Перед самой смертью Роза Норман наказала отдать его внучке, когда придет время.

Розанна пододвинула к себе первую пачку писем, приберегая напоследок запертую шкатулку из красного дерева. В ней, очевидно, хранилось нечто особенное. Девушка проглядывала письма и поздравления от родных, а также снимки родителей Розы и ее сестры Амелии. На фотографиях они принимали картинные, напряженные позы, не то что на любительских снимках, сделанных позднее.

Розанна, быстро рассортировав письма и фотографии по годам, приступила к чтению дневников. Она прочла о сделанном Джералдом Риверзом предложении руки и сердца, о том, каким бравым молодцом он смотрелся в офицерской форме. Роза приняла его предложение. Он благоговейно поцеловал ее и ушел на фронт.

«Джералд погиб, — говорилось в последнем абзаце за 1916 год. — Я не могу оставаться здесь, предаваясь горю и праздности. Я должна отыскать способ стать полезной».

У Розанны слипались веки. Она зевнула и решила отложить увлекательное чтение на завтра.

А завтра пришел мистер Фрэзер.

Он вовсе не был похож на престарелого любителя древностей. Открыв дверь, Розанна увидела перед собой молодого высокого мужчину с копной густых черных волос, явно нуждавшихся в услугах парикмахера. На нем был легкий твидовый пиджак и джинсы, а также элегантные мягкие кожаные туфли и обыкновенная белая тенниска. Он кого-то напоминал. И был весьма, весьма привлекателен. При виде хозяйки дома на его лице появилось изумленное выражение. Видимо, ему тоже рисовался совсем другой образ. Заметив его состояние, Розанна невольно насторожилась. Словно почувствовав это, гость шагнул к ней, затем остановился. Приподнятая было рука вновь опустилась вниз.

— Добрый вечер, — хрипловатым голосом произнес он и откашлялся. — Моя фамилия Фрэзер.

— Здравствуйте, мама предупредила меня о вашем приходе.

— Не угодно ли посмотреть на документы, подтверждающие мою личность? — Он предъявил желтую карточку с фотографией и подписью, удостоверявшей, что он — И.Э. Фрэзер, член Национального союза журналистов. — Если этого мало, можете позвонить в газету «Sunday Mercury».

— Вы там работаете?

— Уже нет. Но меня там хорошо знают. Кто-нибудь обязательно поручится за меня.

Розанна помотала головой.

— Полагаю, в этом нет нужды. Прошу, входите. — Она улыбнулась и протянула руку: — Я Розанна Кэри.

Гость церемонно пожал узкую кисть.

— Спасибо, что дождались меня, Розанна. — Выражение глаз, прикованных к ее лицу, противоречило холодной любезности тона. — Миссис Генриетта сказала, что у вас есть письма и дневники и что я могу их позаимствовать на время.

Розанна не стала упоминать, что ее матушка отправилась в путешествие и что она в доме одна.

— Мама приносит свои извинения, что не смогла прийти. Она попросила меня принять вас вместо нее.

— Весьма любезно с вашей стороны, — пробормотал посетитель. Из сада донеслось благоухание розовых кустов. Где-то жужжала газонокосилка. В соседних дворах раздавались детские голоса. — Приятное место.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Не желаете что-нибудь выпить? — Розанна улыбнулась, и в ее глазах вдруг заплясали веселые огоньки. — Я приготовила херес и печенье, думая, что сейчас пожалует ученый старец. И ошиблась…

Белозубая улыбка сверкнула на его бронзовом лице:

— Сожалею, что разочаровал вас.

— Не разочаровали, а облегчили задачу. Впрочем, мне лучше с самого начала прояснить кое-что: я не смогу передать вам все, что нашла.

— Письма? — быстро осведомился он.

Розанна кивнула:

— И весьма личного свойства.

Он какое-то мгновение задумчиво смотрел на нее, затем поднялся на ноги.

— Послушайте, давайте пойдем в какое-нибудь кафе? Заодно убедитесь, что я не проходимец. По-моему, нам лучше беседовать на нейтральной территории.

— Вы пишете статью? — с любопытством осведомилась Розанна.

— Нет. Мой интерес возник не вследствие редакционного задания.

Достав из чемоданчика книгу, он вручил ее Розанне.

Девушка поглядела на заглавие, и ее брови поползли вверх. «Ивэн Фрэзер. Кровавый рассвет». Она посмотрела на последнюю сторонку обложки — на фотографию Ивэна Фрэзера. Вот почему его лицо столь знакомо! Вокруг его книги было много шумихи, за последнее время она многое прочла о нем. И не только о его литературных достижениях. В прессе регулярно появлялись фотографии Фрэзера с очередной красоткой.

— Неудивительно, что у меня было чувство, будто я знаю вас.

— Вы читали мою книгу? — с довольным видом спросил он.

— К сожалению, нет. Однако в последнее время о вас много писали. Всякое… — добавила Розанна.

Его выразительный рот скривился.

— Не верьте всему, что читаете, Розанна… за исключением моей книги, разумеется. Материал для нее собран с большим тщанием. Действие «Кровавого рассвета» происходит в эпоху войн с зулусами. Она так хорошо расходится, что мой издатель требует продолжения, где потомок из той же военной династии принял бы участие в Первой мировой войне. Вот откуда мой интерес ко всему, что вы сможете рассказать о вашей бабушке.

Розанна нахмурилась.

— Но при чем здесь моя бабушка?

— Если вы пойдете со мной, я объясню вам.

Думала она недолго. Легко понять женщин, включая и ее мать, которым Ивэн Фрэзер нравится с первого взгляда.

— Все бумаги находятся в доме, мистер Фрэзер. Нам вряд ли удастся прочесть их в кафе. Здесь же мы с ними тихо и спокойно разберемся.

Вспыхнувшая в глазах мужчины радость, к ее ужасу, жаром обдала ее.

— Как скажете…

Розанна бросила быстрый взгляд на отцовский запас спиртных напитков.

— Виски? Коньяк?

Ивэн Фрэзер расплылся в улыбке.

— Пиво, если можно.

Розанна отправилась на кухню, где, к своему облегчению, нашла пару банок любимого отцом темного пива. Она взяла пивную кружку, положила на тарелку горсть орешков, налила себе в бокал тоник и вернулась к гостю.