— Не нравится мне все это, — родительница подошла ко мне и обняла за плечи. — Мне до сих пор кажется, что я нахожусь в каком-то жутком сне, где каждый, кому не лень лезет в мою голову и копается в ней.

— Нет, мам, — я мотнула головой. — Это не сон. К сожалению, все это вполне реально.

Разговор длился примерно час. И что делать оставшееся до праздника время мы не знали. Но и выходить лишний раз из шатра не хотелось. Только пару раз мы просили своих охранников проводить нас к деревянной постройке. Все остальное время сидели тише воды, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Виктор вошел, когда я уже откровенно скучала и не знала, куда себя деть. Если я что-нибудь не придумаю, то сойду с ума от безделья.

— Привет, — поздоровалась с ним, в общем, не ожидая ответа. Но он последовал:

— Привет, — подошел к кровати, на которой мы с мамой сидели, и опустился на корточки передо мной. — Инга рассказала обо всем, что тебя интересовало?

— Почти, — я замялась. — К примеру, не успела спросить у нее, какая у тебя фамилия.

— Гончаров. Еще вопросы?

— Что мне здесь делать? Я не смогу постоянно проводить время в шатре.

— В ближайшие дни мы съездим в город, и ты купишь себе самое необходимое. А там посмотрим.

— Если ты думаешь занять меня рукоделием, то знай, я не умею вязать… и шить. И…

— Готовить умеешь? — перебил он меня. Его губы растянулись в хитрой улыбке. Надо же, а он красивый… — Так ты умеешь готовить? — муж повторил свой вопрос, так и не дождавшись от меня ответа.

— Да, — кивнула.

— Тогда, если захочешь, сможешь помогать на кухне.

— А я смогу там работать? — маме тоже не хотелось коротать дни без дела.

— Если захотите, — мужчина бросил быстрый взгляд в сторону Татьяны Геннадьевны. Потом снова посмотрел на меня. — Если хочешь, я залечу синяки на шее, — сказав это, он осторожно коснулся пальцами тонкой кожи.

На какое-то мгновение я замерла, не зная, что ответить. Неожиданно — его прикосновение было приятным.

— Да, если тебе не сложно, — все же выдавила из себя и прикрыла глаза.

Слева от меня недовольно засопела мама. С улицы доносились приглушенные голоса. А мне было все равно, что происходило вокруг. Потому что губы мужа нежно, невесомо дотронулись до шеи. Провели линию до мочки уха, затем спустились ниже. Я же вцепилась в плечи супруга, потому что почувствовала, что еще немного и просто упаду на него. Тело плохо слушалось свою хозяйку и тянулось к столь приятной ласке, требуя продолжения. Только… не стоило забывать, что Виктор делал это для того, чтобы убрать с кожи синяки. Не более.

— Я вам не помешаю? — в нашу идиллию неожиданно ворвался голос альфы.

Я вздрогнула, но не отстранилась от супруга. Который, кстати сказать, не обратил никакого внимания на появление собственного отца. Мужчина невозмутимо продолжал изучать мои лицо и шею. На мгновение даже показалось, что он своим взглядом пытается отодвинуть краешек ворота рубахи, чтобы проверить, есть ли повреждения на плечах и ключицах.

— Это твой свекр, Павел Дмитриевич, — наконец, выдал рыжий.

Оборотень отвел взгляд и поднялся, чтобы поприветствовать родителя. Стараясь скрыть собственное смятение, последовала примеру мужа. Все-таки, новоприбывший — глава клана, а, следовательно, и обращаться к нему следует подобающим образом.

— Здравствуйте, — тихо проговорила, отмечая про себя, что мама осталась сидеть. Более того, она усердно делала вид, что ее очень интересуют полотна, из которых были сделаны стены шатра.

На негнущихся ногах подошла к Виктору и встала рядом с ним. Хватит показывать всем свою слабость. Пора бы уже начать соответствовать роли супруги сына альфы. Пусть и внебрачного, но более человечного, чем многие его соплеменники.

— Я внимательно тебя слушаю, — холодно проговорил Виктор.

— Дело есть одно, — одаряя маму заинтересованным взором, откликнулся тот. — Хотел посоветоваться кое в чем.

— Неужели? — выгнул огненную бровь супруг.

— И еще попросить об одном одолжении… — понимая, что выдал себя с головой, зло процедил вожак стаи.

Его сын ничего не ответил. Только хмыкнул и, не прощаясь с нами, вывел отца из шатра. Когда мы с мамой остались одни, я повернулась к раскрасневшейся родительнице. Которой, по-видимому, стало совсем неуютно в обществе Павла Дмитриевича.

— Это не сон, — констатировала я, прямо глядя на нее. — Пора бы уже смириться с существованием кого-то, кто отличается от нас с тобой.

— Я уже смирилась, — запинаясь, начала Татьяна Геннадьевна. — Но чтобы так сразу принять, как должное, его нездоровый интерес ко мне…

— Можешь не принимать, — пожала плечами.

— И не приму, — воинственно ответила мама. — Он слишком самонадеян и избалован женским вниманием, чтобы я добровольно стала одной из многих.

— Все с тобой понятно.

Я вновь присела на кровать и насмешливо посмотрела на нее.

— Что?

— Да так… Ничего, — мягко улыбнулась и погрузилась в воспоминания о недавнем, таком приятном и волнующем излечении от синяков.

Мама еще какое-то время жарко доказывала мне, что ни капельки не заинтересована в альфе и даже не переживает о том, как он воспримет ее отказ. Уж очень красноречивым и многообещающим был его взгляд. А уж оговорка насчет «посоветоваться» и вовсе повергла женщину в такой шок, что теперь она никак не могла успокоиться и все возмущалась его беспринципностью.

— …Его же раздражают человеческие женщины! Он даже своему сыну подыскал оборотницу! Зачем ему я? Только поразвлечься? Зараза блохастая и бессердечная…

И все в таком духе. Интересно, как долго она сможет бороться со своими чувствами? Ведь ясно же, что мужчины ушли не прогноз погоды на ближайшую неделю обсуждать. Но не будут же они строить план действий по покорению моей мамы? Думаю, Виктор до такого не опустится.

— Я смотрю, ты совсем потерял голову от ее запаха, — с издевкой в голосе проговорил Виктор, когда они зашли в шатер Павла Дмитриевича.

— Заткнись и скажи лучше, как ты планируешь ее представлять обществу, — тихо прорычал альфа.

— А как же «посоветоваться» и «попросить об одном одолжении», — продолжил издеваться Вик. — Давай, расскажи, как не устоял перед запахом человеческой женщины.

— Что ты несешь?! — еле сдерживая ярость, вопросил Павел. — Ты… Щенок!

— Всего хорошего, — только отмахнулся рыжий, понимая, что дело совсем не стоило его пристального внимания. — И не подходи ко мне больше сегодня.

С этими словами он вышел на улицу, оставляя отца наедине со своими совсем не радужными размышлениями. Нужно было еще договориться с поварами о том, что Зоя с матерью будут иногда помогать им с готовкой.

К тому времени, когда нас позвали переодеваться, мы с мамой уже успели сходить на обед, вернуться и заснуть после долгого безделья. Кстати, в том длинном шатре нам сказали, что мы можем приходить, когда нам вздумается. Мол, если так хотим быть полезными, то работа всегда найдется. И при этом мне сразу вспомнилась хитрая улыбка мужа, когда тот спрашивал насчет готовки. Надо при следующей встрече поблагодарить его за заботу.

До деревянной постройки шли, молча. Судя по тому, что вокруг было много народа, праздник обещал начаться очень скоро. Кто-то уже успел принарядиться, а кто-то все еще суетился и придумывал, какой бы наряд выбрать, чтобы заинтересовать альфу. Естественно, это я сейчас про оборотниц говорю. К слову сказать, все они обязательно обращали на нас свое внимание. Должна признать, оно мне было не очень приятно. И главным образом потому, что здешние жители были настроены по отношению к нам отнюдь не доброжелательно.

— Мы, как экспонаты в музее, — проворчала ма, ловя на себе очередной цепкий взгляд.

Я ей на это ничего не ответила. Просто не хотелось разводить эту дискуссию прилюдно. Я же не знаю, как на наш разговор отреагируют хозяева этого милого поселения? Особенно тот высокий накачанный мужчина, который являлся нашим конвоиром. По лицу видно — мы для него обуза, досадное задание, порученное Виктором из-за какого-то сильного проступка.