Что до Элизабет и Руфи, то они давно пресытились этими историями; обеим было скучно, и не без труда приходилось скрывать это. По крайней мере, с горечью думала Руфь, нет необходимости лучезарно улыбаться Чарльзу и подхватывать его замечания.

Эрика, в свою очередь, тоже скучала, но ей легко удавалось скрыть это. В свое время ей предстоит подробно изучить Восток, но она займется этим во время посещения городов Срединного Царства и Индонезии. Притворяясь, что с увлечением слушает рассказ Чарльза, она тем временем развлекалась, заигрывая с сидящим рядом Ронни Уэйбрайтом. Она сумела так незаметно прислониться к нему, что никто не придал значения этому движению, а между тем ее точеные коленки плотно прижались к его ногам.

Ронни, однако, продолжал интересоваться исключительно Элизабет и совершенно не замечал огненно-рыжей баронессы из вольного портового Гамбурга. Он отодвинулся от нее, полагая, что ее неожиданное прикосновение оказалось случайным.

Чем дальше говорил Чарльз, тем больше он обращал внимания на Эрику. Все эти дальневосточные истории и ему самому давно набили оскомину, однако его апатия несколько скрадывалась присутствием очаровательной немки, которая слушала его затаив дыхание.

Битый час Чарльз разглагольствовал на дальневосточные темы. Наконец Элизабет поняла, что терпение ее иссякло. Она предложила сэру Рональду пойти прогуляться, и он с готовностью ответил согласием — молодая пара удалилась из гостиной.

Руфь воспользовалась наметившимся расколом и заявила, что устала и собирается уйти. У Дэвида был насморк, и она намеревалась сама заняться его лечением. А это значит, что ее могут разбудить среди ночи. И она оставила мужа наедине с Эрикой.

Эрика же давно чувствовала себя не в своей тарелке. День за днем она смирялась с необходимостью благонравного поведения, и ей не терпелось избавиться от напряжения того упорядоченного существования, которое вела семья Бойнтонов. И что было важнее прочего, ей предстояло предпринять решительные шаги по расставлению западни для Джонатана Рейкхелла.

Она умышленно не рассталась с бокалом, когда покончила со всем его содержимым. И Чарльз уловил ее намек.

— Хотите выпить еще немного? — учтиво спросил он.

Эрика словно бы колебалась.

— Если вы желаете выпить сами, — сказала она с притворной застенчивостью, — то я бы, пожалуй, с радостью поддержала компанию.

Она с удовлетворением следила за тем, как Чарльз приготовлял ей умеренный, а себе очень крепкий коктейль. Они болтали о всяких мелочах, и лишь под конец беседы Эрика спросила:

— Вы, наверное, в ближайшие дни отправляетесь в Америку?

— Безусловно, — ответил Чарльз. — Мы едем все вместе, потому что есть срочные дела, которые нам важно обсудить с партнерами из американской ветви нашей семьи.

— Как я вам завидую, — произнесла Эрика, намеренно быстро выпивая свой бокал.

Несколько растерявшись, Чарльз ответил таким же долгим глотком.

— Чему же тут можно завидовать? — спросил он.

— Я всю жизнь мечтала увидеть своими глазами Новый Свет, — сообщила баронесса. — Я так много слышала о нем...

Чарльз с улыбкой поднялся и вновь наполнил бокалы.

— Осуществлению вашей мечты можно легко помочь. Если у вас есть лишнее время, поедемте вместе с нами в Нью-Лондон. Не сомневаюсь, что Рейкхеллы подберут вам достойную комнату, а сами будут в восторге от такой гостьи.

Это было почти неправдоподобной удачей, но она сумела отыграть роль по всем правилам.

— Вы не думаете, что тем самым я навяжу себя незнакомым людям?

— Они не незнакомые люди, — сказал Чарльз, опускаясь на диван рядом с ней. — Вы — наш друг, а те, кто близок Бойнтонам, естественно становятся таковыми и для Рейкхеллов.

— Ваши слова звучат так заманчиво, Чарльз, — проговорила она почти беззвучно, — что мне кажется, я не должна противиться соблазну. Можно, я приму приглашение прямо сейчас, пока вы еще не успели передумать?

— Уверяю вас — я не передумаю.

Она подняла приветственным жестом бокал и отпила из него.

Он поступил так же. Вся осмотрительность Эрики, уже изрядно притупленная алкоголем, вдруг оставила ее. Ей выпала возможность почувствовать вкус удачи, и она не могла противиться искушению. Кошачьим движением приблизившись к нему, она искусно продемонстрировала свои груди, до того полуприкрытые глубоким вырезом. Уста ее раскрылись, а взоры нескромно и жадно пожирали Чарльза.

Если бы Чарльз и не выпил ни капли спиртного, сомнительно, чтобы он мог устоять перед прелестями юной немки. Алкоголь расшевелил его чувственность, и в эту секунду он видел перед собой лишь чарующе красивую женщину и понимал, что она доступна.

Она сидела неподвижно и смотрела на Чарльза. Она заключила с собой пари, что не пройдет десяти секунд, как он протянет к ней руки. Но так долго ей ждать не пришлось. Он привлек ее к себе, и алчущие уста его с жаром стали искать ее губы... У Эрики не оставалось ни тени сомнения, что, стоит ей принять решение, и, ничего не откладывая напоследок, без долгих колебаний они воспользуются диванчиком в гостиной.

Объятия Чарльза становились все крепче и настойчивей, и она уже не могла противиться его рукам, пустившимся странствовать под ее платьем. Где-то вдалеке открылась и снова захлопнулась входная дверь. Эрика услышала голоса Элизабет и сэра Рональда. Это короткое мгновение разом привело ее в чувство. Роман с Чарльзом бессмыслен с практической точки зрения. Она добьется ненависти его жены, с которой у нее сейчас достигнуто перемирие; она поставит под угрозу шансы по завоеванию его кузена и компаньона. С ее стороны будет очень мудрым решением, если она сейчас же все прекратит.

Даже этот шаг требовал определенной тонкости исполнения, но она справилась с ним блестяще. Она высвободилась из его объятий, встала и оправила юбку.

— Я знаю, нас влечет друг к другу, мой милый, — прошептала она. — Но нам нужно остановиться, пока мы не зашли чересчур далеко. Мы не имеем права забывать о том, что вы — женатый человек.

Напоминание о жене возымело на Чарльза именно то действие, на которое рассчитывала Эрика, — руки его вдруг опустились, и он повел себя в типично британской манере, — казалось, он снова упрятался в панцирь, который по недоразумению покинул. Он несколько неубедительно извинился перед нею и, суховато пожелав спокойной ночи, с поклоном вышел из гостиной. У Эрики были все основания быть собой довольной: она сумела разорвать свою связь с Чарльзом до того, как та успела завязаться, и тем самым отвела угрозу от своих будущих отношений с Джонатаном Рейкхеллом.

В субботу, когда вся семья собиралась отобедать в полдень, согласно обычаю, привезенному Джессикой Рейкхелл Бойнтон из Америки, — Чарльз попытался загладить свою вину перед женой. Случилось так, что они одновременно вышли из спален, а Дэвид появился в сопровождении Руфи.

— Как кстати! Мне как раз хотелось с вами поговорить, — заявил Чарльз, пытаясь скрыть свое смущение. — Ты давно не бывала дома в Америке, а что касается тебя, Дэвид, то тебе, я знаю, кузен Джулиан способен заменить весь белый свет. А потому предлагаю вам обоим отправиться со мной в Нью-Лондон на следующей неделе.

Дэвид издал ликующий возглас. Руфь была польщена, но постаралась не обнаружить своих чувств.

— Очень мило с твоей стороны, Чарльз, — с наигранной скромностью произнесла она. — Мы поедем вместе с тобой. Я благодарю тебя за это.

И она первой направилась в сторону столовой.

Как только все заняли места за обеденным столом, Чарльз обратился к родителям:

— Я предполагаю, что и вы отправитесь в Нью-Лондон вместе со мной.

— Несомненно, — ответил сэр Алан. — Нам нужно вместе подумать, что делать, когда будут израсходованы все средства, которыми мы располагаем после твоей блестящей операции с перцем.

Эрика посчитала, что настало время напомнить о своей просьбе.

— Надеюсь, вы не забыли, Чарльз, что решили предоставить мне возможность осуществить мечту всей жизни — увидеть Америку.