Кит.

— Она была сделана около двадцати лет назад. — Она указывает на экран. — Парнишка — Кристофер Шеридан. Его родители, Аманда и Леонард Шериданы. — Она перемещает палец на лысого мужчину. — Арчи Рейнольдс.

Дышу я с трудом. И говорю:

— А где интересная часть?

— Ты смотришь на членов королевского шпионского агентства. Увидеть подобный снимок почти не реально. Аманда была ЦРУшницей. Была агентом средней успешности, пока не встретила Леонарда и не вышла за него замуж. Леонард и Арчи подружились в школе. В семидесятые, сразу после университета, попали в британскую разведку, оба высокопоставленные люди. Они втроем убрали кучу людей, особенно Леонард и Арчи. — Тон ее смягчается. — Врагов нажили с три короба. — Она замолкает. — Спустя несколько лет после этого снимка Аманда и Лен были убиты. Взрыв посланцев в Судане. Он работал, она поехала за компанию — к тому моменту в игре ее уже не было — и, к счастью, ребенка они с собой не взяли. Никого из членов семьи больше не осталось, поэтому мальчишку растил Арчи. Кое-кто из старожилов полагает, будто Арчи хотел, чтоб Кристофер занялся семейным делом, но Кристофер не хотел иметь с этим ничего общего. Кроме того, с таким-то талантом к рисованию зачем ему заниматься чем-то другим?

Вот где стоило бы поправить ее предположение, намекнуть, что Кит — Кристофер — совершенно точно проник в шпионские игрища, но я... молчу. И вместо этого задаю очевидный вопрос, который мог бы прояснить, зачем Кит во все это влез.

— Ползин как-то связан с бомбежкой?

— Нет. В списке подозреваемых Ползин не фигурирует. Я попыталась отследить связь между Ползиным и семейством Шеридан, но Ползин относится к типу игроков, с которыми в восьмидесятые у семьи Шеридан интересы не соприкасались. Скорее всего, их пути вообще не пересекались. Шериданы в основном работали в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Ползин в то время был КГБшником, базировался в Европе. А затем началась перестройка.

Киваю. Я читал файл о прошлом Ползина — во всяком случае то, что управление пожелало мне показать. Ползин рано разглядел неизбежный развал Советского Союза и в годы реформ позиционировал себя как информационного брокера. Вскоре после распада Советского Союза он начал расти и скапливать несметные богатства, казалось бы, из воздуха.

— Значит, — медленно произношу я, — в двух словах, этот Кристофер Шеридан связан с Ползиным только тем фактом, что его родители были западными агентами примерно в то же время, когда Ползин был советским агентом.

— Да, — отзывается Вагнер. — Ну, и его видели в «Клетке», когда там был Ползин. Но мы считаем, нам известно, почему он был в «Клетке».

Резко перевожу на нее взгляд.

— Почему?

— А сам как думаешь? — интересуется она. — Он извращенец.

В горло будто напихали камней.

— Откуда вам знать? — еле слышно задаю я вопрос.

Она возвращается к «айпаду», прокручивает экран и протягивает мне.

— Я даже готова поспорить. За вот это он и взял награду.

От невероятно сложной картины захватывает дух. Обнаженный парень прикован цепью к скалам и лежит на спине. Из-за пут его огромное, мускулистое тело напряжено, а набухший член примостился на бедре. На теле следы насилия — синяки и отметины от кнута — он сломлен, печален. На него взгромоздилась огромная птица, вроде бы орел, острые как бритва когти впиваются в живот. Взгляд у птицы пристальный, хищный и янтарный. Напоминает мне Кита.

Ищу страницу с информацией. Картина называется «Прометей Прикованный^[8]».

Лондон

В течение следующих нескольких дней после фиаско в «Клетке» Ползин невыносим. Он понижает Дмитрия и ставит над ним двух новеньких парней. Глеба с каким-то другим заданием отправляют на родину. Что же до меня, то моя позиция не изменилась. Я хотя бы сумел спасти ситуацию. Но, похоже, он уже не уверен во мне так, как раньше.

Еще он стал одержим идеей убрать Неро. Ему удалось разузнать, кто приходил за ним в «Клетку», но, к счастью, он не сумел его связать с моим предполагаемым бывшим парнем из Нью-Йорка. К моему большому облегчению, заверения сотрудников «Клетки», что в игровых комнатах камеры слежения не работают, оказываются правдой. Камера смогла уловить Уилла лишь на входе и выходе из здания. И ни одного изображения с его лицом. Каким-то образом безо всякой ловкости он постоянно умудряется оказаться вне поля зрения или смотрит в сторону.

А вот женщине не так повезло. Ползин быстро идентифицирует ее как агента Тарин Вагнер из ЦРУ и приходит к выводу, что этот выпад финансируется американским правительством. Надо сказать Арчи, чтоб встретился с тем ЦРУшником по вопросу отстранения Вагнер от дела.

— Ты должен его нейтрализовать, — говорит Ползин. Ему делают массаж, поэтому он смотрит в пол, голова благодаря отверстию для лица в массажном столе неподвижна. Массажист, огромный турок, обрабатывает его спину так рьяно, что я вздрагиваю. — Я тебя понимаю. Судя по твоим же словам, ты лучший, — продолжает он. — Так почему американец до сих пор разгуливает живым, а?

Я рад, что он на меня не смотрит, рад, что не приходится переживать о выражении лица, только о тембре голоса.

Терпеливо отвечаю:

— Как я уже говорил, мы работаем над его идентификацией. Но судя по тому, что он на днях мне рассказал, я не сомневаюсь в двух моментах. Во-первых, он бывший военный. И, во-вторых, с его стороны это дело личное. Так скажи мне: ты можешь припомнить американских военных, которые могли бы испытывать к тебе недобрые чувства?

Он матерится по-русски. Злобно.

— Сколько ему лет?

Подавляю вздох. Уже раз десять я называл возраст.

— Полагаю, лет тридцать. Готов поспорить: раньше он был каким-то командиром. Своего рода лидером... Но он потерял своих солдат. Кажется, два-три года назад. — Замолкаю. — Что-нибудь подпадает под эту категорию?

Несколько минут он молчит. Начинаю задумываться, не уснул ли он. Как вдруг он ерзает и по-русски приказывает здоровяку свалить.

— Ну?

Он соскакивает со стола и тянется за халатом. Сергею Ползину прилично за шестьдесят, у него коренастое, бочкообразное тело, сильные ноги и поросль серебристых волосков на груди. Баки тоже серебристые, но остальные волосы невероятно черные. В общем, он похож на неуклюжего, но результативного медведя.

Ползин, пока массажист собирается, проходит к холодильнику в другом конце комнаты. Он вытаскивает бутылку охлажденной водки «Зубровка», от души наливает в стакан и тут же опрокидывает, потом наливает в стакан побольше и убирает бутылку. Мне выпить не предлагает. Вот такой он невоспитанный.

Как только дверь за массажистом захлопывается, Ползин говорит:

— Несколько лет назад произошел инцидент. Неминуемый. — Он бегло на меня взглядывает, акульи глаза смотрят спокойно.

Сохраняю нейтральное выражение на лице.

— Х-м-м. И что же случилось?

Ползин усаживается на стоящий посреди комнаты огромный кожаный диван и отпивает водки.

— Знаешь мой новый летний дом на Черном море?

Прищуриваюсь. Мне уже не нравится.

— Разумеется, — отвечаю я. Это скорее дворец, чем дом. Отвратительный в своем величии. Он им очень гордится. Недавно он фигурировал в статье какого-то высококлассного журнала о современной русской архитектуре.

— Ты же знаешь, что стены и пол там из мрамора.

Так и есть. Из белого мрамора с ониксово-черными и золотистыми венками.