Клэр сидела молча, принимая и приспосабливаясь к действительности за пределами Морганвилля, она просто была милой 18-ти летней девушкой, отправляющейся в колледж, как десять тысяч других девушек, которых она встретит по пути. Вообще ничего особенного.

Так и было, подумала она, взяла рюкзак и направилась к выходу на посадку, самое страшное, что она когда-либо делала, и у нее было больше свободы, чем когда-либо.

Иронично.

Клэр

Элизабет Портер встретила Клэр в зоне получения багажа, держа гигантскую табличку, которая гласила "ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ 4EVA" (прим. пер.: "4EVA" = forever = навсегда), и взволнованно махала, что было хорошо, иначе Клэр, вероятно, не узнала бы ее. Пухлая, застенчивая Элизабет из школы пропала, став гладкой, высокой девушкой с короткими, цвета платиновый блонд волосами. Ее чувство моды изменилось от вызывающего к сексуальному… на ней была рубашка на пуговицах, плиссированная мини-юбка школьницы, гольфы, туфли, даже необходимые Элегантные очки Библиотекаря. Парни смотрели, пока она подпрыгивала вверх и вниз, потом взвизгнула и обняла Клэр с энтузиазмом болельщицы на чемпионате какой-нибудь игры. В этом команда болельщиц выиграла бы.

— Ты здесь, о Господи, я так взволнованна! Клэр! — Элизабет вдруг оттолкнула ее на расстояние вытянутой руки и уставилась. Она была выше, а теперь обгоняла Клэр еще по крайней мере на три дюйма. — Ты выглядишь… по-другому.

— А ты нет? — сказала Клэр, рассмеявшись. Элизабет присоединилась, и было похоже, будто они никогда не расставались… но лишь на мгновение, потому что потом Элизабет перестала смеяться, и что-то странное промелькнуло в выражении ее лица. Два года назад Клэр не поняла бы что, но теперь она узнавала страх, когда видела его. Так, это странно.

Это была лишь вспышка, и Элизабет снова приклеила ослепительную улыбку.

— Просто я хотела перемен, — сказала она. — Ты знаешь, уехать из Техаса, стать новым человеком — ты ведь тоже хочешь этого, верно?

— Верно, — сказала Клэр. В ее сердце этого не было; больше она не хотела меняться, правда, но она хотела стать кем-то больше, чем она уже была — больше Клэр. С другой стороны, Элизабет, казалось, сломила себя, чтобы стать кем-то новым, снаружи и внутри. Хотя это не потушило той искры, которую Клэр всегда любила в ней. Это можно было увидеть в том, с какой бодростью она помогла Клэр перетащить ее багаж с карусели, болтая всю дорогу до парковки.

— Почему ты это сделала? — Вдруг очень серьезно спросила Элизабет, пока Клэр загружала чемоданы в багажник древнего Форда Тауруса Лиз.

— Сделала что? Хм… загрузила вещи в багажник? — Конечно, мир не изменился настолько.

— Смотрела через плечо, — сказала Элизабет. — Ты делаешь это каждые несколько секунд с того момента, как мы вышли из терминала. Ты беспокоишься о ком-то? Кто-то преследует тебя? — Она снова выглядела очень серьезной, и Клэр вдруг поняла, что подруга была права — она регулярно проверяла, чисто автоматически, чтобы быть уверенной, что никто не подкрадывается к ней.

Предостережение Морганвилля.

— Ох, — сказала она и примирительно засмеялась. — Я думаю… ну, та часть города, где я жила, была не очень безопасной, я думаю. Я привыкла оглядываться.

— Ну, теперь ты в цивилизации, а не в Отсталом городе, — сказала Элизабет и захлопнула крышку багажника. — Банзай, сучка, мы выдвигаемся!

Клэр забралась в машину, а Элизабет влезла, крича от восторга, и включила музыку погромче, подпевая во всю мощь лёгких, пока направлялась из гаража в слабо-солнечный день.

Поездка действительно была познавательной, так как Кэмбридж совсем не выглядел как Даллас. Даллас был из стали и стекла, жары и углов; Кэмбридж был кругло-возрастным, с травой, все еще зеленой, даже при том, что воздух был достаточно холодным. Деревья были гораздо выше, чем она ожидала, а цвета… Клэр уставилась, как ребенок на Рождество, слишком ошеломленная красотой, и приняла участие в пении, даже песня, которую Элизабет пела в данный момент понравилась ей. Дома были небольшими и квадратными, такими аккуратными и в то же время… старыми. В Морганвилле тоже все выглядело старым, но так, будто всё заваливалось друг на друга. Эти походили больше на исторические, ухоженные с любовью.

— Тебе нужна будет машина, — вдруг сказала Элизабет, сделав радиостанцию тише. — Я знаю, ты все время ходила в Хиксвилль, но мы будем жить не так близко. Ты по-настоящему полюбишь квартиру, она супер-милая и да, вроде бы небольшая, но на самом деле уютная… ладно, это дыра, но нам должно быть весело, правда? Так. Расскажи мне об этом парне.

Смена темы была внезапной, но это была Лиз, она всегда такая, отталкивалась от одного к другому без остановок.

— Имя парня Шейн, — сказала Клэр. Простые слова скрутили узел внизу ее живота, и на секунду она едва могла дышать, она почувствовала, как тиски сжали ее сердце, разрывая его. Ее глаза вдруг наполнились слезами, и ей пришлось глубоко дышать, чтобы снова взять себя в руки. — Он… он…

— Супер-милый? — Предложила Элизабет, когда Клэр заколебалась. — Очаровательный, как пушистый зайчик? Конченый придурок? Что, девочка, давай же! Выкладывай!

— Идеальный, — сказала Клэр. Нет, неверное утверждение. Он был далёк от идеала, и как раз из-за этого она приехала сюда, чтобы на некоторое время между ними появилось хоть какое-то пространство. Скорее, идеальный для меня. — Он выше меня, у него действительно широкие плечи, и да, он супер-милый… и он делает меня счастливой. — Вот. Она сказала это. — Я люблю его.

— Любовь, — вздохнула Элизабет и покачала головой. — Очнись, подруга. Я не хочу, чтобы ты грезила о каком-то неудачнике из Техаса, когда приехала на территорию свиданий! Я думала, ты сказала, что хочешь сохранять дистанцию?

— Да, — сказала Клэр. Прямо сейчас она скучала по Шейну так сильно, что это заставляло ее дрожать. Она скучала по Еве и Майклу, и тому, что они так просто подходили друг другу, как друзья. Она уже не чувствовала, что Элизабет такая же положительная, смешная и энергичная, как было раньше, и Лиз не принимает ответ "нет". Ева бы просто заставила меня почувствовать себя комфортно, подумала она. И радушно приняла. Мы еще даже не добрались до квартиры, а Лиз уже пыталась отправить меня на скорое свидание.

— Так что забудь про своего Горячего Ковбоя и давай начнем, как две свободные девушки, готовые на все. Верно?

— Элизабет…

— Верно? — Элизабет отвела взгляд от дороги, достаточно надолго, чтобы посмотреть на нее командирским взглядом.

— Верно, — сказала она. — Просто… просто веди машину. Ты заставляешь меня нервничать.

— Ты стала серьезной, ты знаешь об этом? Что они сделали с тобой в этой глуши? — Лиз немного надулась, но через несколько секунд начала подпевать радио, и тучи рассеялись. — Я надеюсь, ты любишь синий. Я отдала тебе синюю комнату.

Элизабет не шутила. Комната действительно была синей. Помещение находилось в захудалом здании, которое, должно быть, когда-то было большими домом, поделенным на четыре узкие секции, каждая по три этажа. Комната Клэр находилась на вершине скрипящей, шелушащейся лестницы, и была очень… синей.

Стены были выкрашены в унылый, блестящий темный цвет, из-за которого все выглядело еще более тесным, чем это было в действительности (а все было действительно маленьким). В комнате стояла избитая двуспальная кровать, сломанный комод, окрашенный в бледно-синий, и достаточно старое зеркало, с кучей пятен по всей его поверхности. Одним словом — винтаж.

Клэр попробовала матрац. Он тоже оказался винтажным.

— Здорово, правда? — потребовала Элизабет, таща за собой два чемодана на колесиках. С ними двумя и этими чемоданами в комнате было негде пройти. — Дешево. Аренда всего две тысячи в месяц, плюс коммунальные услуги.

Из-за этого Клэр резко встала с проминающейся кровати.

— Две тысячи?