Порвав у футболки низ, обмотал свою рану и, стараясь не утруждать ногу, пошел вверх, выползая из оврага. Сил для этого потребовалось прилично. Поэтому, как только оказался на ровной площадке, тяжело дыша, перевернулся на спину, смотря в темное небо с редкими яркими точками на нем. Приподнявшись, кое-как ковыляя, в основном прыгая на одной ноге, Ванька упрямо шел дальше. Светлее не становилось и лес даже не думал кончаться, напротив, бурелома появлялось все больше и больше. Когда он отключился, Ванька не понял. Вот вроде шел. И раз ... темнота...

  Птичье пение и солнечный луч, коварно пробравшийся сквозь листву, разбудил паренька. Руки тряслись, во всем теле слабость. Ногу жгло огнем. Во рту было сухо. В глазах темнело, и его постоянно пошатывало. Ванька шел от дерева к дереву. Но вперед. Куда? Зачем? Его это уже не волновало. Главное - прямо. Хотелось есть, но сил на то, чтобы даже собрать ягод, не было. Поэтому Ванька приготовился умирать, упрямо продолжая идти и даже не догадываясь, что продолжает бороться за жизнь.

  Ванька так и не понял, как оказался на полянке, и увидел срубленный из бревен дом. Целенаправленно он двигался прямиком к нему. Каждый шаг давался с огромным трудом. Деревьев не было, и ухватиться в случае слабости было не за что. Добрел до порога и рухнул как подкошенный.

   =2=глава

  Сколько я уже здесь живу? Лет триста или четыреста? И еще никто не забредал в такую глушь. Я надеялся, что и не забредут. Так нет. Вот смотрю на парня, лежащего возле моего порога, и не знаю... Убить его сразу или все же спасти, поиграть и только потом убить? Хотя... Скучно мне. И последние годы это особенно ощутимо стало. Спасу. Так и быть.

  Фу... грязный. Вонючий... Однако пахнет его кровь вкусно...

  Наклоняюсь. Беру за одежду, как собака кутенка за шкирку, и, приподняв над землей, вношу в дом. Укладываю прямо на пол, в коридоре, чтобы не загваздал моих ковров. Разрезаю ногтем одежду. Откидываю это ненужное тряпье. Беру на руки и несу, держа подальше от себя, на вытянутых руках, чтобы не испачкаться. Заношу в ванную. Включаю воду и осторожно укладываю, помня о том, что люди существа хрупкие. Однако все же несколько порезов от ногтей я на нем оставил, пока нес. Убираю повязку на ноге. Брезгливо откидывая ее в сторону, предварительно понюхав. Кровь манит.

  Включаю воду. Сразу же намыливаю губку и начинаю мыть парня. Приходится сильно сдерживаться, чтобы снова не поранить и не протереть его до дыр.

  У отмытого парня оказались приятные на ощупь волосы кофейного цвета. К сожалению, он так и не открыл глаза, и оставалось только гадать о цвете его радужки, зато ресницы, отбрасывающие тень на его бледные щеки длинные и пушистые. Рассматриваю лицо дальше, внимание привлекают тонкие брови и родинка почти у самого виска, вызвавшая почти забытое чувство, похожее на нежность.

   Прямой немного курносый носик. Небольшие яркие губы, довольно соблазнительные для парня, да и сам парнишка не выглядел хилым и немощным.

  Когда добрался до поврежденной ноги, он, так и не приходя в себя, приглушено застонал.

  Вынув этого котенка из воды и закутав его в полотенце, отнес в свою комнату, сделав пометку, что надо будет освободить от пыли соседнюю гостевую комнату. Я согласен только на сегодня отдать моей находке свою кровать.

  Если я раньше думал, что одиночество мне наскучило и я слишком много сплю, то за последние три дня я мечтаю упасть на подушку и выспаться. Этот малец меня достал. Он горел уже третий день, и жар ни в какую не собирался уходить. Да еще рана на ноге почернела и стала ужасно вонять. Хрипы и затрудненное дыхание добавляли неприятных штрихов в общую картину общего ужасающего состояния парня. Я перепробовал уже все, но, видимо, помочь ему могло лишь одно лекарство, а я никак не желал ему его давать. Слишком юн...

  -Мама... идем... нет! Уходите! Оставьте меня...

  Эти крики прекращались лишь на несколько минут и возобновлялись снова и снова. Мне жаль, что пареньку приходиться переживать навеянные болезнью кошмары вновь. Решившись попробовать его кровь на вкус, чтобы полностью убедиться в его способности выжить, я склонился к его маленькой нежной шейке. Зажмурился. Мне стало как-то не по себе. Я боялся, что, отвыкнув за столько веков от человеческой крови, почуяв ее божественный вкус, просто выпью слишком много, из-за чего паренек может и не пережить это.

  Мальчик опять заметался, что-то хрипло выкрикивая. Я одним резким движением погрузил клыки в его тело.

  -Тьфу, гадость,- сплюнул я его кровь. Она была острой как перец и горькой к тому же. Горло раздирало и обжигало огнем. Набрав в рот холодной воды, прополоскал и, выглянув в окно, сплюнул на улицу.

  Паренек умирал, теперь я знал точно.

  -Ох, мальчик, как я не хотел этого делать, но выбора, видно, у меня нет,- грустно сказал я, прокусывая свое запястье и шепча древние, как мир, слова заклинания, чтобы дать магическую привязку и силу моей крови для превращения паренька. Разжимаю его рот и стараюсь не пролить ни единой капли, чтобы он все, что я даю, проглотил.

  Когда я последний раз кого-то превращал? Уже и не помню. Тысячи полторы лет назад. И то она долго не прожила. Слишком возгордилась силой столь древнего и могущественного вампира, как я, часть которой плескалась в ее крови, за что и поплатилась. Самомнение и жестокость сгубили обращенную. А мне еще долго аукалась болезненными ощущениями ее смерть. И вот теперь я снова совершаю ту же ошибку, спасая паренька? Надеюсь, что нет. В этом мире я древнейший из вампиров. Моя сила, как хорошо выдержанное вино, пьянит с одного глотка. Мальчик юн и невинен, а это дополнительная подпитка для вампирской силы. Он будет могущественен... Надеюсь, это не испортит столь милое юное создание. И не очернит его чистое сердечко...

  -Прости меня, мальчик, но если бы был другой выход...

  Через минуту порез затягивается, а парень впервые за эти дни затихает. А я, зная, что теперь все, что мог, сделал, взял подушку и кинул ее на пол, укрылся одеялом и моментально заснул, зная, что утром будет ясно, получилось ли. Либо парень придет в себя, либо... надеюсь, последнее не случится...

   =3=глава

( Ванька)

  Утро... Такого приятного ощущения легкости я давно не чувствовал. Как классно! Потянулся всем телом, как кот. И спустя секунду до меня дошло, что я вроде как не знаю ни где я, ни почему я здесь? А здесь - это где? Бегло осмотрелся. Большая комната, со стенами из бревен. Единственная небольшая кровать занята мной, в окне поляна и деревья, значит, я все еще в лесу. Стол, кресло-качалка. И множество книг. Куда ни кинь взгляд - везде полки с книгами... Здорово, а я читать люблю! Хозяин этой сказочной избушки-дворца нашелся спящим рядом с моей кроватью, на полу. Хорошо, что хоть ковер достаточно пушистый. А то я бы себя последней сволочью посчитал бы, за то, что хозяина выгнал на пол спать.

  -Нога,- вспомнил я о своей ране и неверяще несколько раз провел рукой по предполагаемому месту, чтобы убедиться, что мне не приглючилась совершенно здоровая нога. Раны словно и не было... - Неужели так сильно головой ударился?

  -Еще и воспаление легких подхватил, - буркнул хозяин, который не спешил выбираться из-под одеяла. - Вижу, ты бодр, значит, все прошло удачно.

  -Вы вылечили меня? Большое спасибо, - искренне поблагодарил я. - Не хотел Вам мешать. Простите. Я наверное пойду...

  -Иди умойся, и пойдем завтрак поищем. А уходить теперь и не торопись, а то плохо все закончится... для тебя...

  -Это почему? - мне стало страшно от спокойного тона хозяина этого дома. Он все же сел и откинул одело, вздохнул и, посмотрев пристально мне в глаза, от чего внутри все сжалось от страха, ответил:

  -Потому что ты теперь опасен для людей, пока не научишься сдерживать свою жажду.

  -Жажду? Не понимаю,- потер я рукой лоб, может, это поможет моим мозгам нормально работать и понять, о чем он говорит.