Раньше мои "способности" окружающих настораживали, потом на смену "ведьме" пришло красивое слово "экстрасенс", хотя смысл остался прежним. "Ведать" — это просто знать, пусть и чуть больше. А иметь меня в друзьях стало престижно.

По юности я бесилась, обижалась, рвала отношения. Потом поняла, случайных людей в жизни не бывает. И не важно, на сколько тот или иной человек задержится в твоей жизни, зачем — так это было надо. Но вместе с этим пришло и понимание своего права на поступок. Я не пошла в педагогический, а стала историком. Документы — это не просто бумага, за ними всегда стоят люди, пусть и давно ушедшие. Просто надо уметь читать. Работая с ними, я не уставала поражаться, как фонды, доселе пользующиеся повышенным спросом в одночасье переставали быть интересны, а им на смену приходил интерес к совсем другим, зачастую и не читанным. Почему? Кто стоял за этим интересом? Не знаю. Пока я просто одна из тех, кто работает с Вечностью, помогая ей быть востребованной, а значит, живой.

Осень всегда вызывала у меня чувство беспокойства, словно я что-то упускаю или куда-то опаздываю, причем безнадежно. Да и праздник, что наступит в конце октября к спокойствию не располагал. Я по-прежнему упрямо хотела понять, чья кровь не дает мне покоя, кто я? Почему я мечтаю о домике внутри леса? Почему гуляя по полуразрушенному замку, вдруг, безошибочно нахожу спрятанную в зарослях вьюна дверь? И, наконец, почему я не боюсь возвращаться вот так, в темноте и поздно, уверенная, что шаги за спиной, это не опасность, а охрана?

Вопросы приходили, но постояв и не получив ответа тихонько ретировались. Конечно, проще всего было "перестать придумывать и жить как все". Я пыталась, честно. Пока во дворе нашего дома не срубили Дерево, последнее из Трех. И это было не просто страшно. В Центре и так все старые деревья на перечет. В случае с нашим домом это была катастрофа. Дом стоит на месте разрушенного и снесенного монастыря, а церкви и монастыри, всегда строились на местах Силы. А это значило, что раньше на этом месте могло быть святилище Другого.

Эти Три Дерева росли тут очень давно. Первое срубили, когда я была еще ребенком, я тогда долго болела. Второго не стало, многим позже. Части его ствола разобрали местные, был кусок и у меня. Стоял в изголовье кровати, я приспособила его как тумбочку. А потом я заболела, и мама категорически потребовала его выбросить. Странно, да? Выбросили конечно и кто-то забрал, очень быстро.

А вот с Третьим Деревом было сложно. Спиливать его приехала странная бригада, почему-то почти ночью, хотя я знаю, что местные пытаясь его спасти и отстоять звонили даже в полицию. Ничего не получилось. Дерево было огромное и вывозили его долго. Над ним метались птицы. Наши старушки ходили с ним прощаться. И потом в разговорах, между соседями передавались странные вещи. Что спилы были красные и потом туда подгоняли поливальную машину.

Места Силы не бывают "черными" или "белыми", их такими делают те, кто проводит на них свои ритуалы. Когда- то на этом месте что- то было заморожено, введено в анабиоз, говоря современным языком. А деревья были Охраной. Уничтожив Охранников, кто-то снял оковы многовекового сна с этого места. А вот деревья, особенно последнее, оно было уничтожено, или Охранник, заточенный в нем тоже получил свободу?

Я понимала, что сейчас мне болезнью не отделаться и происходящее не просто затронет, а возможно и изменит окружающее, да и меня саму. Пусть я окончила Школу с Дипломом, а это как не говори еще одна ступень, приходилось признать, что дело было не в ступенях. Похоже не той была сама лестница.

Проснулась я неожиданно рано, хотя за окном было серо и накрапывал дождь. Был выходной и можно завернуться в одеяло и снова заснуть, а можно пожалеть себя и потом заснуть. А можно что — то совсем другое…

Командировки моего супруга, вернее их длительность, давно любимая тема всех, кто нас знает. Иногда я слушаю сплетни о нем, или о себе, или о нас вместе, и просто поражаюсь, какая богатая на события у нас жизнь, а у людей — фантазия. Но, как говориться, знала, на что шла. С мужем мне всегда было по-хорошему легко. Хоть мы и явно из разных миров и служим разным Богам. Мир моего суженого, его стихия — это вода. Дайвинг, нырялка в глубины подводного космоса, куда надо не взлетать, а падать в затяжном полете в синеву. Его манит бездна, и нет, не топиться, это слишком примитивно, просто там его ждут всегда, и если я чего и боюсь, так это именно того, что однажды он не вернется, устав жить на два сердца. Как не вернусь однажды и я, если все-таки найду своих.

Но это будет еще не скоро, а пока у нас есть силы жить здесь и сейчас. Пусть и на разрыв, но чтобы быть вместе. Странное чувство, любовь, необъяснимое. Просто понимаешь — что все другие очень хорошие, но не для тебя, а вот он — да. И не мучиться этим надо, а быть счастливой и благодарной судьбе. Жить с любимым — это награда. А она, как и кара, вечной не бывает.

Уезжая в этот раз, он неожиданно для меня несколько раз повторил, где ключи от машины и где лежат мои права. Хотя я и не люблю быть за рулем, но вариантов нет. Идя к гаражу, я была уверенна, муж наверняка знал о предстоящей мне поездке.

Войдя, я сразу вспомнила те романы, где кони богатырей скептически смотрели на возможную всадницу и только что не смеялись. "Маршрут построен" сообщил мне навигатор с таким глубоким вздохом, что мне показалось, следующая его фаза будет: "И чего тебе дома не сидится?" — Нет уж, лучше извиняться за сделанное, чем сожалеть о не сделанном — и мы поехали.

Есть, не доезжая Ростова Великого, одно сказочное место. И не тем, что вид красивый или Храмы вокруг. А тем, что оно вообще есть, несмотря на все усилия людей. Синь-камень. О нем упоминают даже в Ведах. И это уже не просто история, это усмешка Вечности. Мы ездили к нему не раз, и сейчас заплатив положенную мзду (может это и правильно, ведь когда становишься должником беса, это не к добру), я, оскальзываясь на влажном деревянном настиле, снова шла на Встречу.

Сам камень напоминал мне меня. Уж больно неподходящее место выбрал для себя на этот раз. Хотя внешняя атрибутика и соблюдена. Вон ленточки на деревьях мокнут, и ряды торговые с продрогшими продавцами истории предков. Куда же без них. На самом камне следы молока, конфет и монетки. Кто как может, тот так и помнит. Или делает вид. Я пережидаю возмущенную пару, они всячески осуждают "каменюку" не понимают, " что в нем такого". И чего ехали, спрашивается? Присев, касаюсь Камня ладонью — "Здравствуй!"

Жду, когда узнает и захочет общения, если захочет, разумеется. Хотя по времени в спячку пора. Хеллуин это не наш праздник. Но из стылого безразличия приходит узнавание и на мою просьбу я улавливаю только одно слово. И все. Холод снова ломит ладонь. Пора.

Постояв у озера, нехотя бреду обратно. Подхожу к торговым рядам и поймав пристальный взгляд одного тихо произношу слов, подсказанное Синь-камнем. Продавец удивленно смотрит на своего напарника. Тот намного старше, кряжестей. На шее поблескивает цепь. Я таких видела в Школе, и понимаю, кто он. И он видит это моё понимание, чуть кивает головой и на досках прилавка появляется оберег.

— Воину не давай — в полголоса произносит продавец, словно напоминая. Я умно киваю и расплатившись иду к машине.

Еще не поздно, но из-за дождя вечереет значительно раньше. С грустью понимаю, не успею заехать к своему любимому ангелу-воину. Есть такая фигура у одного из храмов Ростовского монастыря. Оберег нагрелся в ладони, словно соглашается. Что ж, домой так домой.

Как не стараюсь, а приезжаю поздно. Ведь просто невозможно не остановиться по дороге и не купить тугой, похрустывающий в руках, кочан капусты и вон ту свеклу, такую красную, что кажется почти черной. И еще вон ту морковку, яркую как огонь и наверняка сочную. Вот приеду домой и сразу одну сгрызу! А может и две. Еще тыкву не забыть, нет не для страшной морды — фонаря, а как оберег для дома и достатка. И букет чуть подмороженных, но непобедимых меленьких садовых хризантем. Они согреются в машине и весь путь будут пахнуть осенью — свежо и горьковато.