— Почему лёд? — тихонько уточнила я, — по-моему тут все зеленое, значит, живое?

— Не совсем, смотри, деревья с обеих сторон высокие, древние, а посередине, камнепад как прошел, так только мох и кустики ягод и смогли прижиться. Это значит под ними холод, лёд. Мёртвый лёд, так это называют. В том смысле, что зазеленело не от того, что оттаяло, а от времени. У вас так говорят, когда древность какую или старца описать хотят. "Мхом покрылся". Понимаешь?

Я неуверенно кивнула. Холод, идущий от земли, именно в этом месте я, безусловно чувствовала. Еще тут было очень тихо, не слышно птиц. Тишину нарушал только звук горной речки, бегущей где-то близко, но невидимой с того места, где мы очутились. Не было ни страха, ни тревоги. Просто кто-то ждал, чтобы мы ушли, пока еще ждал, терпеливо. Я покосилась на Макса. Он всё еще смотрел вверх со странным выражением в глазах. Я не могла точно его определить, то ли благоговение, то ли какая-то потерянность.

— Ты знаешь это место? — спросила я.

— Только слышал, отсюда начинаются владения тех, кто пускает к себе только сам, — отрешенно отозвался он. А я, вот только честно, ничего не поняла.

"Предложение неожиданных путешествий — это урок танцев, преподанный Богом."

Курт Воннегут

— Он не сможет тебе объяснить. Он слишком молод для понимания сказанного, — раздался голос откуда-то с моей стороны. Я круто обернулась, отпуская руку Макса. В нескольких шагах от меня стоял Лёд. Или не совсем Лёд. В том смысле, что непонятно откуда взявшийся мужчина внешне был гораздо моложе того Льда, что показывался мне раньше. И одежда, хотя явно принадлежала воину, но не была разукрашена вышивкой и камнями. Скромно всё было.

Незнакомый мужчина знакомо усмехнулся:

— Тут ты права, в своём доме мне рядится незачем. И оружия не нужно. Лес сам не пустит непрошенных гостей. Тебя амулет признал, всё больше ею становишься, значит, — как то задумчиво проговорил он, — Да и раньше у меня гостей тут не было. Значит, пришла пора. Что ж, проходи, гостья незваная. Вот только спутника своего здесь оставь. Рано ему еще ко мне в гости ходить.

Лёд говорил медленно, словно взвешивал каждое слово. Я растерянно оглянулась на Макса. Он стоял, склонив голову, словно стараясь не смотреть на Льда. Даже глаза не поднял.

— Иди, если хочешь, Зоя, — негромко сказал он, — я тут подожду.

Я не успела ничего ни сказать, ни спросить, только кивнула растерянно.

Миг. И я оказалась на дорожке перед домом. Оглядевшись, увидела, что дом не один, среди гор были видны плато и на них попадались домики, разные. Но с места, где я стояла они казались игрушечными. Значит были от меня очень далеко. Всё окружающее немного напоминало Альпы, но не туристического буклета, а такие, жизненные.

Я вновь повернулась лицом к дому. Он был двухэтажный. Но интересной постройки. За счет горы, на которой расположился. Что бы попасть на второй этаж в доме надо было подняться по лестнице. А здесь, во дворе, просто пройти вверх, по ярко зеленой траве, минуя куст желтых ирисов в окружении таких знакомых колокольчиков. Немного повернуть, и я уже на балконе. Как интересно. За домом лес. Те самые высоченные ели. И кустики черники.

— Ягод, наверное, много? — спросила я подошедшего Льда.

— Не знаю, — растерялся он.

— Почему? Не любишь собирать или чернику не любишь?

— Зоя. — он снова усмехнулся и пройдя, открыл мне двери, — проходи в дом.

Я вошла и огляделась. Почти весь второй этаж был застеклен. Сбоку виднелось несколько дверей, наверное, в комнаты. Но тут были только узкие диваны. И окна от пола и до потолка. А за ними горы. И виды были такие, что просто хотелось сесть и смотреть. У нас есть такое выражение, " смотреть как растет трава", в смысле умирать от скуки ничего не делания. А тут… Я понимала, что можно смотреть, как она растет, как парит в небе птица, как тени от облаков набегают на горы, а потом их снова заливает солнце. И это не будет пустая трата времени. Это будет время, посвященное себе или скорее познанию себя. Своей Души. Пониманию своего места в Божественном Мироздании. Бесконечном впитывании глазами этой красоты, тишины и уединения, которое не тревожит, а лечит Душу от сознания своей вины или несовершенства. " Все проходит" надпись на кольце царя Соломона здесь не вызывала страха или тревоги по поводу уходящего времени. Здесь был какой-то первозданный покой и ощущение, что все правильно, что все так и надо. А вот почему, это еще предстояло понять. Просто посидев и подумав. В спокойствии и тишине вечности. Без всегдашней суеты и боязни опоздать. Здесь время не уносилось вперед, не просыпалось песком сквозь пальцы. Оно текло медленно, словно тягучий мёд и застывало в кувшине памяти сладким приятием мира и себя в нем.

Я вздрогнула, словно очнувшись и вопросительно посмотрела на Льда. Почему-то мне казалось, что он понял всё, что промелькнуло у меня сейчас в голове. Иначе откуда этот серьезный, даже уважительный взгляд, сменивший привычный мне, насмешливый.

— Проходи, — негромко проговорил он, — будь как дома.

— Я здесь не хозяйка, — тихонько отозвалась я.

— А хотела бы? — он чуть склонил голову к плечу, словно рассматривая такую возможность.

— У меня есть Свой дом, — твердо проговорила я и приподняла руку, на которой сверкнуло моё кольцо.

— Как скажешь.

Меня неожиданно встревожил этот совсем безобидный разговор, и я отошла к окну и растерянно уставилась на белку, которая, спрыгнув с дерева деловито спешила по своим делам.

— Белка! — я повернулась к Льду.

— Потрясающе, — как — то растерянно отозвался он, — стоять в доме Бога и спрашивать почему он не собирает чернику и радоваться белке.

— Так в вопросах Мироздания я не сильна, — немедленно откликнулась я, — тут кого помогущественней надо.

— Опусти иголки, — как-то устало проговорил он, — поговори со мной.

— Так я пытаюсь, ты просто реши, ты сейчас кто. Бог? Или рабочий день закончился?

Лёд посмотрел на меня, а потом принялся смеяться, но не зло, а от всей души.

— Точно, рабочий день Бога закончился, у меня этот, как вы зовете, выходной!

— Вот и ладненько, давай тогда чай пить! — я шагнула в кухонную зону и оторопела. Конечно, угловое окно прямо за раковиной, это шикарно. Но! Сама раковина и плита и вообще все было современным. Совсем. У меня дома не было того, что я видела здесь. Я растерянно обернулась.

— А что такого? — спросил Лёд ангельским голосом.

— А как же ты во всем разбираешься?

— Зоя, ты Богов за идиотов держишь? Мы кто, по-твоему?

Я как-то особо никогда не задавалась этим вопросом и поэтому брякнула, что в голову пришло:

— Я думала Вы на облаках живёте или высоко в горах.

— У тебя что по физике было? — скептически спросил Лёд, — а в горах козлы живут, не надо радостно улыбаться, — добавил он, — я имею в виду горные, козлы. И я чаем сам займусь, ты, если хочешь, походи по дому, вижу, тебе интересно.

Я кивнула и медленно обошла второй этаж, потом спустилась на первый. Двери в комнаты были полуоткрыты. Что ж, если не думать о месте, а главное, о хозяине, дом как дом. Несколько спален, пара зон для гостей, посидеть, поболтать.

Меня что-то тревожило. Несмотря на современность, дом казался не жилым. И еще я чувствовала, что его перестраивали много раз. Непонятно, зачем.

— Зоя! Прошу к столу! — позвал Лёд очень "по-нашему" гостеприимно.

Я торопливо, чтобы не заставлять хозяина ждать, поднялась наверх. Стол был сервирован в лучших чайных традициях. С мёдом, вареньем и пышной сдобой. Я растерянно уставилась на одну из баночек варенья. Рябиновое.

Я подняла глаза на Льда. И не поверила своим глазам, то ли свет так упал, то ли еще что. Но он сейчас странно напоминал мне Геральда.

Лёд молча усадил меня, отодвинув, а затем придвинув к столу стул, уже со мной. Ловко налил чай. Он делал всё молча, словно автоматически, но я видела, что он погружен в себя и словно на что-то решается. Наконец, он сел напротив и поднял на меня потемневшие глаза.