Главные редакторы понимающе переглядывались. Гусятников с ловкостью настоящего фокусника упрятал в один мешок правительство Евгения Примакова, левую Думу, радикальных коммунистов и проблему бесконтрольного лоббизма.

«Необходимо понимать, что президент никогда и никому не отдаст своего права, нет, своей главной обязанности — определять вектор развития страны, движения России к процветанию и демократии, — продолжал Владимир Сергеевич. — Но сейчас самое главное — снять политический накал, отодвинуть угрозу перманентного кризиса. После этого можно будет решать и другие проблемы».

Заместитель главы администрации президента перевел дух, осмотрел присутствующих и сказал: «А теперь, после того как я изложил официальную точку зрения Кремля по текущему политическому моменту, мы можем обменяться мнениями и поговорить неформально. Как это теперь принято, без галстуков».

Первые выступления главных редакторов Гусятников слушал вполуха. Регламент подобных встреч предполагал, что самые неприятные выступления и самые острые вопросы должны относиться на потом.

Гладкое течение разговора оборвалось в тот момент, когда представитель «Коммерсанта» помянул генерального прокурора Юрия Скуратова, прямо противопоставившего себя Борису Ельцину и его окружению. Администрация президента вот уже несколько месяцев безрезультатно пыталась добиться его отставки от Совета Федерации. Вопрос не имел прямого отношения к Думе, однако в данном случае Гусятников не имел права отмолчаться.

«Начну издалека. В 1993 году, когда готовился проект новой Конституции, в силу разных причин было принято решение о том, что некоторые должности находятся в совместном ведении президента и палат Федерального собрания. Генерального прокурора назначает сенат, премьер-министра, председателя ЦБ и главу Счетной палаты — Дума. Идеалистический расчет на то, что парламент будет открыт к конструктивному взаимодействию, не оправдался. Практика последних месяцев показывает: там, где палатам ФС удалось продавить свою позицию по кадровым вопросам, неизбежно возникают проблемы различной степени сложности».

«Это касается и Примакова?» — встрял представитель «Коммерсанта».

«Про это чуть позже, — слегка улыбнулся Гусятников. — Так вот, мы обязаны соблюдать Конституцию, ведь все помнят, кто ее гарант. Нам теперь остается только настаивать на своей позиции, если угодно, продавливать ее. И я бы просил помнить всех, — тут Владимир Сергеевич постарался придать своему голосу предельно жесткие нотки, — указ об отставке пишется за 15 минут»[29]. — «Это верно и в отношении Примакова?» — спросил кто-то из присутствующих. Гусятников принялся терпеливо объяснять: «Поймите, друзья, Борис Николаевич очень благодарен премьер-министру за роль, которую тот сыграл в деле ликвидации кризиса лета прошлого года. Евгений Максимович сделал и может сделать еще многое. Но ему мешает Дума. Мешает безоговорочным одобрением, поддержкой его первых заместителей, к которым, надо сказать, у нас гораздо больше вопросов[30]. Под этим давлением Примаков, может быть, того не понимая, все больше вторгается в зону исключительной ответственности президента. Приходится принимать ответные меры. Или вы думаете, Черномырдина отправили в Белград просто потому, что больше было некого?[31] Но происходящее имеет и безусловно положительную сторону. — Гусятников широко улыбнулся. — Теперь мы точно знаем, что правительство и Дума могут тесно взаимодействовать на пользу общему делу. — Президентский чиновник улыбнулся еще раз. — Осталось поработать с кадровым составом».

Десять лет назад его ученики не то чтобы мыслили оппозиционно, но излагали свои суждения явно более свободно и раскованно. А сейчас отдельные сочинения такие правильные, что хоть в программу «Время» отправляй для закадрового текста. Дымов аккуратно положил прочитанную работу в стопку сочинений 11 «а» класса и принялся изучать следующие образчики школьной аналитики.

Наталья О.

«Уходящая Дума старалась работать вместе с президентом и правительством. Впервые она не была тормозом на пути реформ. Плохо только то, что у „Единства“ не хватает интеллектуального потенциала. Без СПС в новой Думе им будет тяжело».

Нина Б.

«В Думе все меньше представителей обычных людей и все больше бизнесменов или чиновников. От такой Думы ждать хорошего не приходится. Депутаты принимают решения, которые выгодны для их бизнеса».

Яков Б.

«Хотя законы, которые принимает Дума, по-прежнему некачественные и поэтому депутаты все время вынуждены принимать поправки, за последние годы сделано много полезного. Например, принят Налоговый кодекс, закон о реформе железных дорог. Правда, мне кажется, что это, скорее, заслуга президента. Главная же заслуга депутатов, что они, в отличие от ельцинских времен, не лезли и не мешали своей конфронтацией. Ну, это опять же, потому что Путин — твердый президент».

Валентин П.

«То, что избрали 7 декабря, — вообще не парламент. В Думе теперь одна партийная номенклатура „Единой России“, а демократов нет никаких. Эта Дума будет работать исключительно по указке Кремля».

Анастасия Д.

«Я рада, что в новой Думе сторонников Путина — большинство. Дума единомышленников однозначно будет работать лучше. Теперь там не будет тормозов в виде Явлинского и СПС».

Иван Ф.

«Хочется надеяться, что новая Дума учтет ошибки предыдущих и что она будет меньше подвержена влиянию извне, особенно олигархов».

Петр Л.

«Мне кажется, что вообще пора завязывать с этим экспериментом. Спустя 10 лет после выборов в первую Думу очевидно, что на российской почве парламентская культура не прививается. Депутаты превращаются в обычных чиновников и рвачей. Поэтому надо оставить только правительство — без него, к сожалению, рулить страной невозможно — создать в нем министерство по законам, и пусть пишет. И перестать тратить деньги на содержание этих прожорливых партий — „Избранная Россия“, „Домашняя Россия“, „Единая Россия“ и т. п.»[32].

Учитель отложил разлинованную страничку, покрытую крупными, небрежными мальчишескими буквами. Он был не прав: манера изложения, равно как и мысли последнего автора, была вполне вольной и независимой. Да и в целом сочинения учеников любимого Дымовым 11 «а» не удивили и не расстроили его.

Забавно, но факт: несмотря на живые рассказы Дмитрия Михайловича, оценки, которые из года в год выставляли Думе его ученики, их рассуждения о ее пользе или вреде, необходимости или ненужности мало отличались от усредненных, обывательских. Наверное, если бы Дымов задался целью, как Левада[33] или Ослон[34], подсчитать, какой процент его воспитанников оценивает деятельность Думы положительно, отрицательно и т. п., он вышел бы на показатели, близкие к данным социологических опросов.

Интересно, вписались бы в стандартные рамки соц-опросов особые мнения о природе русского парламентаризма его бывших учеников и тех, кто наблюдал за думскими (и не только) событиями последних лет непосредственно — видного лоббиста Алексея Букашева, знаменитого в недавнем прошлом телеведущего Александра Сундукова, «настоящего русского патриота» и публициста Ивана Пожарова, стопроцентного американского демократа и журналиста Питера Блэйка?

Если можно было бы собрать под одной обложкой безыскусные заметки школьников, тайные досье Букашева, эксклюзивные интервью Сундукова, витиеватые писания Пожарова, отстраненные записки Блэйка, аналитические выкладки главного кремлевского советника Петровского, статьи бессменного думского обозревателя Пети Громадина, анекдоты и байки постоянных обитателей Охотного Ряда, свои собственные воспоминания наконец, могла бы получиться любопытная книжка. Ее можно было назвать «Десять лет проб и ошибок из истории российского парламентаризма». Или нет: «Школа парламентаризма в стране невыученных уроков». Нет, лучше просто и без пафоса: «Повседневная жизнь Государственной думы».