Адам кивнул, соглашаясь. В зале объявили кадриль и он, извинившись, поспешил на Бал. Зайдя в дом, он бросился к первому попавшемуся зеркалу и, забыв о традиции, сдёрнул с него ткань. Его отражение мгновенно разбилось на сотню осколков, запуталось в паутине трещин. Оно было бледным как дневная тень и таким же тонким.

— Проклятый Низший! — сквозь зубы прошептал вампир. — Паразит…

По традиции праздник закончился за час до рассвета. Три вампирши прятались в толпе гостей, когда Сильвестр Вальде объявил: "Пришла пора узнать, кто примет следующий Бал через пятнадцать лет!" В зал внесли изящную шкатулку, заполненную свёрнутыми в трубочки бумажками.

— Раньше вносили большой резной ларец, — заметила Селена. — Теперь хватает шкатулки: Домов в Карде, которые могли бы принять Бал, осталось совсем немного. Половина семей в столице; мрачные Корвусы где-то на востоке, обиженные Ларгусы — на западе, особняки Митто, Алитеров давно пустуют, замок Дэви таится в горах… А Меллисы, Вако, Меренсы обеднели настолько, что им просто не разрешат взяться за организацию такого праздника.

"Дом Реддо!" — Хозяин Бала огласил результат. Немолодой герцог, Себастиан Реддо, с довольной улыбкой раскланялся, а Мира в этот момент почувствовала на себе чей-то взгляд. Странный взгляд, словно прожигающий насквозь, до самой сути, до самой черноты. Она была нанизана на него, как бусина на нить.

Вампирша обернулась. В нескольких шагах от неё, прислонившись к колонне, стоял какой-то человек. Невысокий, немолодой, в обыкновеннейшем фраке.

— Не ваша ли это брошь, леди? — он вертел что-то в пальцах… — какие тонкие, слабые пальцы! — кажется, это вы обронили.

Мира проверила платье: да, точно, камея откололась. Она шагнула к нему, протянула руку, приняла брошь, и — что это? — словно тысячи маленьких иголочек колют кожу руки там, где он коснулся её пальцами! Мира шевельнула запястьем, но странное ощущение не прошло, и уже не иглы — молния! — точно прошила её насквозь.

— Будьте осторожны, юная carere morte, — покачал головой странный смертный. Взглядом он всё также пронизывал её, нанизывал на свою нить, совершенно не прилагая к этому усилий, может быть, вовсе не желая этого. — За вами сейчас следят убийцы вампиров.

Вампирша выронила брошь. Предупреждая его движение, сама наклонилась за ней, приколола злосчастную камею на место.

— Carere morte — значит, лишённая смерти, вампир. Откуда вы узнали, что я…

— …Что вы нежить? Я вижу ваше сердце, прелестная carere morte, — в его глазах была печаль, но странный взгляд ничуть не утратил от этого силы. — Раньше его чернота пугала меня, но в последние полгода я пригляделся, и вы заворожили меня. Вы имеете силы стоять в потоке жизни, несущемся в пропасть, не позволяя ему увлечь вас за собой. Величественная неизменность, прекраснейшая неизменность! Вы читаете историю человечества как увлекательную книгу, вы способны объять Вселенную своим разумом. Глядя на вас, бессмертных, я вспоминаю начала, — этот слабый, больной человек усмехнулся, неожиданно резко, — мудрецов античности. И её же богов…

В задумчивости Мира возвратилась к подругам.

— Кто это такой? — полюбопытствовала Алиса.

— Не знаю, — Мира невольно обернулась, но странного человека уже не было у колонны. — Он не представился.

— Фредерик Фидес, писатель-философ из Метора, — тут же сообщила Селена. — О нём много говорил Митто в последнее время. Что он спрашивал у тебя?

Мира нахмурилась, решая, делиться ли с подругами.

— Он узнал во мне carere morte, — всё же призналась она.

— Охотник?! — всполошилась Алиса.

— Нет, не охотник, — Мира всматривалась в белую пустоту колонны. — Он какой-то другой…

Они покинули дом Бала и ненадолго остановились в саду.

— Завтра будет весёлая ночь! Будем учить новообращённых охотиться, — сказала Селена. — Мира, ты придёшь?

— Да, конечно, — улыбнулась та. Расстались они почти дружески.

— Вы сёстры? Значит, обращены одним carere morte? — спросила Алиса Селену, когда они разошлись с Мирой. — А кто он?

— Симпатичный молодой вампир, — Селена мечтательно улыбнулась. — Он посвятил меня на Январском Балу Сатура в пятьдесят четвёртом. Потом он учил меня… Оказалось, он знает так много вампирских сказок! — она засмеялась. — Но Мира, его подруга, взревновала. Вполне справедливо — он уже проводил со мной больше времени, чем с ней. Я уступила старшей, покинула их компанию.

— Жаль, что всё так кончилось.

Тихо беседуя, они перешли улицу и скоро растворились в ночи, став её тенями.

Дэви по-прежнему стоял на галерее и следил за быстрыми перемещениями туч, а за пределами замка бушевала настоящая зимняя буря. Вот снежный вихрь оторвал клочок от тучи, проносящейся над горой. Причудливо рваные очертания клока навевали ассоциацию с какой-то крылатой тварью. Чёрное облачко двигалось странно: неровно, ломко, против ветра… и гораздо быстрее ветра. Скоро угловатая крылатая тень скользнула в открытое окно зеркальной галереи.

Клара-пророчица, нежданная, но приятная гостья, чуть наклонила голову в знак приветствия, как всегда скрывшись за длинными, тёмными, дождём спадающими волосами. Владыка жестом пригласил её пройти во внутренние комнаты замка, но она отрицательно качнула головой.

— Люблю это место. Давайте останемся в галерее, Господин.

— Что привело тебя, Клара? — с некоторой тревогой спросил Дэви.

— Кларисса, Господин, — поправила гостья, смиренно не поднимая глаз. — Прошу простить меня за то, что не оповестила вас загодя о визите, Владыка. Мне пришёл ответ на незаданный ещё вопрос, и я хочу услышать этот вопрос от вас.

— Вопрос?

— Задайте мне его — и услышите ответ.

— Что ж, — обронил Дэви и замолчал надолго. Он поднёс сложенные ладони к губам, словно собирался помолиться. Владыка собирался с мыслями. Фигура со склонённой головой отразилась в десятках треснувших зеркал.

— Я не люблю долгое ожидание, Владыка, — напомнила Кларисса.

Дэви улыбнулся. За века он привык к странной манере общения бессмертной пророчицы.

— Расскажи мне легенду о Даре, Пророчица, как рассказывают её люди.

Она не удивилась:

— В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий и страшный Дар. Он выбирал лишь одного из многих и сопровождал всю жизнь, а после его смерти находил себе нового владельца, чтобы цепь не прерывалась. Человек, получавший Дар, мог видеть, кто из окружающих уже породнился с вампирами, те же во все времена боялись обладателей Дара и не могли к ним подступиться: солнечная кровь забирала их силы. Но однажды, когда очередной, избранный Даром, пожелал присоединиться к бессмертным, миру был явлен Великий вампир, сильнейший из всех. Он принёс в мир много Тьмы. Сейчас Дар вновь свободен. Среди людей вновь ходит один, избранный опасной силой, не догадываясь о своём Даре…

— Да, именно так. Теперь слушай. Недавно в Меторе был случай: вампир отправился пообедать и обратился в высохший труп. У Ордена нет таких ритуалов. Но кто-то вытянул из бессмертного все силы. Очередной Избранный выдал себя! Адам нашёл его. Он здесь, он веселится сейчас на Балу у Вальде…

— Вы хотите обратить его вампиром, Господин?

— Да. И он согласен. Обратив Избранного, я получу Великого вампира, сильнейшего из всех.

Кларисса подняла голову. Она смотрела в тусклые глаза его изломанного, страшного отражения:

— Инициация Избранного убьёт того вампира, который будет её осуществлять. Ценой чьей вечности Великий достанется вам?

Чёрные глаза Дэви недобро блеснули:

— Я буду инициировать его, Клара.

— Вы, Господин?

— Так ты видишь загадку без ответа… Я разочарован. Где твоя прозорливость, Кларисса? — оскалился Дэви. — Увы, я вижу: твои глаза поблёкли. Ты слепнешь, Пророчица.

Клара вновь склонила голову, соглашаясь. В тишине ветер звенел осколками зеркал.