По их мнению, учреждение это, будучи облечено должной властью и авторитетом, может вполне обеспечить выполнение проектируемых реформ. Каждая фраза графа Семена начиналась и кончалась сенатом, и, когда он не знал больше, что говорить и что отвечать императору, то неизменно возвращался к одному и тому же, к сенату. Сенат был в эту минуту его кумиром, он повторял его название как припев, за каждым словом. Мы думали, что император даже во сне должен был слышать голоса, кричавшие ему на ухо: «Сенат, сенат». В этой аффектации графа Семена было нечто смешное и неловкое, что не ускользнуло от нашего внимания и что могло скорее охладить императора, чем воодушевить его.

Положение сената, действительно, очень изменилось со времени его учреждения Петром I, и ему уже нельзя было приписывать той роли, которую он играл в непосредственно следовавшие затем царствования. Хотя во всех затруднительных случаях и прибегают к сенату, но в настоящее время сенат утратил свое значение настолько, что стал пустым именем, эхом, повторяемым еще обществом, тщетно ищущим в нем точки опоры. Состоящий большею частью из инвалидов, людей бездеятельных, попадающих туда лишь за непригодностью и неспособностью ни к какому труду, сенат не был в силах отвечать на требования той или иной партии, взять на себя роль посредника между ними и вообще иметь над ними какую бы то ни было власть.

Наконец, удалось облечь в более или менее выполнимую форму смутные и расплывчатые желания императора. Он отказался от своих крайних взглядов, которые можно было бы сравнить с холостым выстрелом в воздух, и в силу необходимости, сузил свои желания и планы, приспособив их к действительности и условиям данного момента. Но в минуты досуга, которым он теперь пользовался все реже и реже, он увлекался и тешился надеждами на будущий успех, что давало ему возможность не отрекаться окончательно от грез юности, все еще не покидавших его.

Александр, с волновавшими его в юности столь далекими от мира сего мечтами и планами, заменявшими ему холодный и здравый рассудок, представлялся мне растением, с тянущимся ввысь стволом, которое посадили в сухую, бесплодную почву, обрезав его молодые и обильные побеги, вследствие чего оно стало давать лишь слабые веточки и в конце концов должно совершенно погибнуть, в силу неблагоприятных для его роста условий.

Первым результатом этих трудов явилось опубликование императорского указа, имевшего целью восстановление и расширение прав и преимуществ главного государственного учреждения — сената. Такое начало было разумным средством для привлечения общественных симпатий на сторону дальнейших преобразований, которые должны были следовать за этим. Говоря о сенате, говорили языком, понятным гражданам русского государства и ласкавшим слух дворянства.

Сенат уже и раньше был в России высшей судебной инстанцией, высшим органом государственного управления. Хотя каждое повеление государя, какого бы рода оно ни было и в какой бы форме ни выражалось, как, равно, и каждое его слово, имело силу закона и должно было быть исполняемо без всякого обсуждения, тем не менее высочайшие указы и решения, главным образом те, которые касались общих постановлений, гражданских или уголовных законов, проходили через сенат, на обязанности которого лежало обнародование их и надзор за их исполнением. Сенат должен был в разных своих департаментах не только представлять из себя высшую судебную инстанцию для всех гражданских и уголовных дел, но на его обязанности лежало также определение наказаний за нарушение правительственных распоряжений. Сенат пользовался правом, в случае надобности, издавать свои собственные указы на основании императорских указов для разъяснений и подробного истолкования этих последних. Свои постановления сенат представлял на высочайшее утверждение докладами. Губернаторы и начальники казенных палат находились в непосредственном ведении сената и должны были представлять ему регулярно и по установленной форме отчеты. Все же сенатские решения и заключения по этим отчетам подлежали санкции императора. Ввиду несомых сенатом обязанностей он назывался «Правительствующим сенатом». Не вполне ясно определенные обязанности сената, соединявшие и судебную, и исполнительную власть, и порядок ведения им дел, задерживавший и даже тормозивший ход внутреннего управления страны, — все это не согласовалось с преобразовательными идеями императора Александра. Но все было до того заедено рутиной, и подобное ведение дел до того вошло в привычки русского правительства, что не было возможности дотронуться до старой организации внутреннего государственного управления, не рискуя внести в нее еще большего беспорядка. Ввиду этого, преобразования не коснулись административных обязанностей сената; они остались пока неприкосновенными; предполагалось впоследствии изъять их из его ведения постепенно. По мысли графа Воронцова, императорский указ, в весьма торжественных выражениях, подтверждал прежние права и преимущества сената. Кроме этих прав сенату давались еще новые: предоставлялось право всеподданнейших представлений; в то же время постановлялось, что все министерства будут представлять подробные отчеты о своей деятельности в сенат, получавший право делать о них свои заключения и представлять эти заключения докладами на высочайшее усмотрение. Это было, — так, по крайней мере, надеялись в то время, — первым шагом к установлению в России народного представительства, так как целью реформы было освободить сенат от обязанностей исполнительной власти, оставить ему лишь власть верховного суда и, расширяя постепенно его полномочия, преобразовать в нечто подобное верхней палате; для этого со временем хотели включить в него депутатов, которые бы избирались дворянством. Депутаты должны были бы совместно с сенатом, или в особых заседаниях, устраивать совещания и составлять доклады государю о деятельности министров и о том, поскольку уже действующие или же еще находящиеся только в проекте законы и уставы соответствуют потребностям государства. Все эти реформы ни к чему не повели. Как мы увидим, дела вскоре приняли совсем иное направление.

Если за границей думают, что русский сенат имеет голос или может играть какую бы то ни было роль в судьбах России, то это мнение совершенно ошибочно; оно только доказывает, что России там не знают и не имеют никакого понятия о том, что в ней происходит. Из всех политических учреждений всего света русский сенат, в своем настоящем виде, наименее способен внушить к себе уважение или действовать самостоятельно, ибо он не только не в состоянии проявить почина в государственных делах, но даже не может и воспринять чьей-либо чужой инициативы. Это манекен, который можно и должно двигать по-своему, так как, в противном случае, он совсем перестанет действовать.

Все, уставшие от деловой жизни и желающие удалиться от нее на покой, добиваются сенаторских мест. Сенат стал пристанищем людей, неспособных и негодных ни на какую службу, всех инвалидов и лентяев империи. Когда видят, что человек не может больше работать, и не знают, что с ним делать, его назначают сенатором. Сенат слепо повинуется государственным чиновникам (наз. прокурорами), облеченным в сенате полной властью. Прокуроры и секретари подготовляют сенаторам работу, вертят делами и составляют решения по своему усмотрению. Труд сенаторов заключается лишь в подписывании на бумагах своих имен, что они делают, часто даже не перечитывая того, что подписали.

Благодаря установленной форме и русскому приказному языку, указы и резолюции сената составляются чрезвычайно подробно и очень скучно, — более подробно и скучно, чем в какой бы то ни было стране; каждое дело представляет из себя том необъятной величины. Какую надо иметь решимость, чтобы одолеть его? С восхищением называют имена нескольких сенаторов, — как исключение и героический пример, которому никто не следует, — перечитывающих с начала до конца то, что они должны подписать. В общем же, большинство отступает перед такой огромной работой и думает, что достаточно выполнило свой долг, подписав бумаги не читая. Пусть судят поэтому, способно ли учреждение такого рода быть инициатором каких-нибудь реформ в государстве и настаивать на их осуществлении? Но так как в России нет другого учреждения с политическою властью, и только один сенат носит имя, с которым соединяется понятие о политическом корпусе, то поэтому сенат и упоминается беспрерывно при всяких случаях, и его неизбежно припутывают ко всякому делу.