- Успокоиться? Успокоиться?! Ты переспал с ней! - долбанул по столу кулаком мужчина.

      - С чего ты взял? - вице-президент встал.

      - Ты сам сказал только что! - выдохнул Лазаров.

      - Я сказал, что сделал ей предложение, а не переспал.

      - А разве предложение делают не после того, как...

      - Не в моем случае! - отрезал вице-президент.

      Максим внезапно сдулся. Он нахмурился, сгорбился и развернулся, чтобы уйти, но все же нашел в себе силы пробормотать прежде:

      - Прости...

      И было Лазарову как-то чертовски больно.

      И глаза щипало от непрошенных и совершенно неприемлемых для мужчины слез.

      И горло перекрыл жуткий спазм.

      Максим зашел в туалет. На полную включил холодную воду и сунул ладони под тугую струю. Набрал пригоршню и ополоснул лицо.

      Он же не плачет, нет?

      Нет.

      Это капли водопроводной хлорированной воды повисли на ресницах. А в груди болит от защемленного когда-то позвонка. Врач ведь сказал, что могут быть приступы от неловких движений, а он как раз не очень хорошо повернулся когда лучшему другу морду бил.

      И убить этого... пидораса... хочется из-за... да просто хочется! И Птица тут совершенно не при чем.

      Птица...

      Как же она... Почему согласилась. Она Юрку каких-то два дня знает! А его, Макса, всю жизнь, так почему...

      - Лазаров, что с вами? - на периферии мелькнула тень. Будучи погружённым в свои мысли мужчина не узнал голос.

      - А? - прищурился Максим. - Что вы спросили? - он узнал президента компании.

      - Вы в порядке? Выглядите не важно, - мужчина открыл кран и принялся тщательно мать руки, ожидая ответа.

      - Да. И чувствую себя так же, - усмехнулся Лазаров. Он оперся на раковину и взглянул на свое отражение. Зеркало захотелось разбить. Головой.

      - Заболели?

      - Не уверен. Возможно, - тяжело вздохнул мужчина.

      - Шли бы вы домой, Лазаров. Посидите пару дней, в выходные отоспитесь, съездите на природу... Идите, идите, прямо сейчас идите.

      - Хорошо. Спасибо. Я пойду, - и пошел. Он даже забыл выключить воду и вытереть руки. Максим действительно направился домой, только не к себе...

     Тринадцатый полет

      Я позвонила на работу с мобильного и предупредила всех о своем отсутствии. На сегодня точно. Ближайшую неделю возможно. Оставшуюся жизнь под вопросом. Мастер-приемщик попросил не торопиться с решением они хотя бы отдохнут от меня немного, ибо вечные советы из-за левого плеча их уже достали, а некоторые сотрудники сервиса меня уже нечистой силой считают из-за этой привычки. Вот за что люблю свой коллектив, так это за честность. Впрочем, терпеть не могу за тоже самое.

      От Юрия я поехала к родителям. Давненько у ним не заглядывала, хотя живу в соседнем доме, где три года назад приобрела убитую в хлам девушку, но дела и неожиданные встречи последние две недели не позволяли навестить стариков. Хотя моих предков так лучше не называть... Они у меня боевые. Правда, кое-кто считает, что придурковатые, но с этим кое-кем я месяц назад 'поговорила'. Вроде бы его еще из больницы не выписали.

      Кроме того посоветоваться надо. Я не думала, что Кашемир сможет меня удивить больше, нежели утром, однако у него получилось - он меня замуж позвал!

      Сказал, что я его идеал.

      Что всю жизнь ждал именно меня.

      И готов еще подождать, но лучше не надо.

      Я, конечно, посмеялась. Потом подавилась. Дальше чуть водой не захлебнулась. И едва не выкашляла легкие от проявленной Кашемиром заботы. Затем сбежала, пообещав ответить когда дар речи из длительной прогулки вернется, а мозг выйдет из крутого пике. Если он вообще из него выйдет...

      Я сомневалась, ибо по улице шла на автомате. Очнулась у входа в метро. Спустилась. Полчаса смотрела на переплетение разноцветных линий и пыталась вспомнить на какой станции мне выходить, но вместо схемы глаза видели разноцветные свадебные ленточки на машинах, а совмещенные станции представлялись в виде переплетенных свадебных колец. Пришлось позорно отступить.

      В качестве вынужденного компромисса я навернула три круга по кольцевой ветке, пока в голове не всплыло название нужной станции. Мой радостный вопль распугал плотную толпу пассажиров, а кто-то даже поинтересовался тянет ли открытие на Нобелевскую премию... По мне так оно могло потрясти основы мироздания!

      До родителей я добралась за сорок минут.

      Дома было все как обычно: отец матерился на автомобильных форумах в хвост и гривы чехвостя доморощенных мастеровых и любителей колхозного тюнинга, а мамашка до одури лупила грушу.

      - Родная, ты? - не отвлекаясь от тренировки спросила мама.

      - Ага, - села на пуфик в прихожей.

      - С чем пожаловала? - отозвался отец из комнаты и яростно защелкал клавиатурой.

      - С предложением. Я кажется, замуж выхожу...

      Мамина груша сорвалась с крючка.

      А следом задымился папин ноутбук.

      Вот что я такого сказала?

      Через десять минут, убрав штукатурку и потушив компьютер, меня отпаивали кофе с домашними плюшками. Кофе был растворимым, плюшки ужасными, но другие у мамы никогда не получались. Мы с отцом давно смирились и научились с довольными лицами поглощать сей кулинарный шедевр. Вот и сегодня я бодро хрупала каменное печенье, запивая отравой из банки.

      - Так что там насчет свадьбы? - осторожно начала мама.

      Отец на всякий случай оглянулся на микроволновку. Та таращила круглые нули на дисплее и вроде гореть не собиралась.

      - Мне сегодня предложение сделали, - при каких условиях промолчала. Папа хоть и сидит в инвалидной коляске, она у него под танк прокачена. Собственно, только дула и не хватает. Особенно после того, как он съемные лезвия к колесам все же приделал.

      - Кто он? - папашка сбросил на затылок кепку и вытер рукавом вспотевший лоб.

      - Странный он. Мы с ним всего два дня знакомы, а он в ноги и кольцо мне протягивает.

      - В вечной любви клялся? - напрягся отец.

      - Нет, - покачала головой.

      - Тогда у него есть шансы выздороветь, - рассмеялась мама.

      - Вряд ли. Он меня идеалом назвал, - вздохнула.

      Папа выпучил глаза. Печенье он временно отложил, заменив еду пищей для ума.

      - Токсикоман, - наконец, вынес вердикт отец. - Я отсюда чую от тебя девяносто пятым с присадками фонит!

      - Еще и четырнадцатым растворителем, - поддакнула я. - Знаешь, ему еще моя роба рабочая понравилась...

      - Фетишист, - мама подтолкнула мне тарелочку со свежей порцией овсяных кирпичиков. - Тебе подходит.

      - Веди знакомится, - согласился папаня. - Если не испугается - наш человек. Не то, что этот твой... по которому ты в школе сохла. Вот тот...

      В дверь позвонили. На правах младшей меня отправили открывать. И я открыла, не посмотрев в дверной глазок. А зачем? К нам просто так и с недобрыми намерениями никто не полезет: моя мама лучше всякой собаки!

      - Лазаров? - выдохнула спустя минуту разглядывания. За это время образ в памяти сложился с фигурой за порогом. Медленная я сегодня. Очень.

      - Птица! - мои ребра хрустнули в медвежьих объятиях.

      - Отпусти! - выгнулась и попробовала освободиться. - Ты что здесь делаешь? Зачем?

      - Спросить хочу: Седов сделал тебе предложение? - мужчина поджал губы.

      Я отошла на шаг назад. В сознании всколыхнулась какая-то черная волна. Захотелось буквально вцепиться зубами в руку Максима и хорошенько ее потрепать. Повалить на землю и попинать ногами, приговаривая: ах вот ты как заговорил!

      - Чего тебе надо, Макс? - его имя я практически пропела. - Что случилось? Зачем ты постоянно лезешь в мою жизнь? Почему ты ведешь себя, как молодой и ретивый баран, который спустился с горы, не слушая старшего товарища, и нашел в долине не стадо тупых овец, а пару волков не совсем традиционной ориентации?! Как тебе еще объяснить, что я не нуждаюсь в тебе, твоем внимании, твоей дружбе...