- Выбирай.

       - Не вижу смысла делать это самому. Ты разрабатываешь легенду. Тебе виднее, какое имя должно быть у меня, - неправильная реакция. Он обязан проявить любопытство.

       Объяснив Кукловоду ошибку, я задумалась. Перед мысленным взором пронеслась вереница родственников, друзей, но я не хотела, чтобы выродок носил имя кого-то из близких мне людей. Много чести для него. Остановившись на трех вариантах, я выбрала один.

       - Джаред. Привыкай откликаться на него, вне зависимости от моих мыслей.

       - Почему Джаред? - на лице вампира появилась тень любопытства.

       - Потому что оно ничего не значит для меня, - мысленно я представила кулак с оттопыренным средним пальцем. Он уже был в курсе значения этого жеста.

                                                                Глава 6

     Я стояла возле окаменевшего тела Джареда. Некоторое время назад он опустошил десяток сородичей, занял стол в лаборатории, чтобы превратится в человека. Физически. Морально он был готов настолько, насколько вообще существо рожденное под иными небесами и воспитанное в обществе с иными правилами и нормами может быть готово сыграть роль человека.

       Едва он проснется, мы дождемся дня и направимся к городу, где нас никто не ждет. То-то они обрадуются. Так обрадуются, что задушат нас в объятиях. Пока Кукловод боролся со своим организмом, я боролась с искушением бросить его и сбежать. Не знаю, слышит ли он мои мысли в состоянии куколки, да и какая разница... Помешать все равно не сможет.

       Предполагал он такой ход с моей стороны? Что гордый своим учеником учитель трусливо подожмет хвост и сдаст назад в конце долгого пути. Повернется спиной к беспомощному и бросится бежать назад по уже проторенной дороге, опасаясь сделать последний шаг вперед. Сомнения в правильности решение догрызали остатки моего разума.

       Внезапно, я поймала себя на мысли, что хочу выйти отсюда. Любым путем. Оставить бездушные восемьдесят квадратных метров, ставших для меня олицетворением творимого моими руками безумия. Я сделала шаг назад. Прочь от серого тела. Еще один... Развернулась и вышла из лаборатории. Стянула с трупа в холодильнике боевой комбинезон силовых частей армии, одела его на себя, утонув в жесткой армированной ткани. Его предыдущий владелец значительно превосходил меня размерами.

       Странно. Я смотрела на труп человека и не видела в нем ничего, кроме мяса. И не испытывали никаких чувств по этому поводу. Я перестала ассоциировать себя с людьми. Как Джаред перестал быть частью сообщества вампиров. Мы оба стали изгоями: он добровольно, ради идиотской полностью эгоистичной высшей цели, а я по принуждению, но тоже не из-за корочки хлеба. На кону выживание человечества... Вот только мне наплевать выживут они или нет.

       У меня иные приоритеты. Я желаю увидеть вселенную, когда ее потрясет первый крик невиданного доселе идеального существа. Того, кто по праву достоин вырвать из небытия корону и водрузить ее на себя, провозгласив повелителем всего сущего. И быть может, упасть перед ним на колени и расшибить лоб в молитвенном экстазе.

       Нет! Это не я! Это не мои мысли! Не мои желания! Чертов вампир! Он все-таки привил мне часть своей философии. Мне нужно что-то... Нужно прямо сейчас вспомнить, что я человек...

       Схватив со стола армейский нож и металлическое копье с коротким древком - излюбленное оружие Кукловода, я толкнула входную дверь и замерла на пороге. Чего же я жду? Пока перестанет колотиться сердце? Высохнет холодный пот на лбу и перестанут дрожать колени? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. В крайнем случае Джаред справится без меня. Ведь он стал так похож на человека...

       Неосвещенный короткий коридор. Температура около пяти градусов тепла. Через пять шагов я уткнулась в следующую дверь, но ее открыла без сомнений и страха. Я выйду отсюда. За дверью в узких отсеках-капсулах, словно мед в сотах, покоились низшие. Много низших. Тысячи. То один, то другой выворачивал мерзкую треугольную пасть в зевке или шипел отверстиями по бокам вытянутого к затылку черепа.

       Твари спали. И судя по всему так крепко, что появление еды не смутило их затуманенный разум. Но ведь вампиры не спят в прямом смысле физиологии. Они могут подремать днем, сидя на карточках, или впасть в летаргию, если запасы крови в организме на исходе и пополнить их неоткуда. Подозреваю, что Кукловод ввел часть низших в данное состояние. Ему не нужно такое количество солдатов, чтобы сдерживать человечество.

       Знать бы еще сколько продлиться его трансформация... Если успеть добраться до города, рассказать им все и привести сюда танки или заложить бомбу с часовым механизмом... Разом все гнездо выжечь! А потом смотреть и отстреливать по одному выбегающих из полыхающего Ада уродов.

       Я не стала убивать низших. Сил не хватит расправиться с ними со всеми, а не дай Бог проснется один, то мои проблемы в миг станут непреодолимыми: где один, там и второй. Я поднялась на улицу на лифте. Вышла из бетонной будки и вдохнула полной грудью. Солнце ослепляло даже сквозь зажмуренные веки. Глаза привыкли к полумраку, но я быстро освоилась и скоро смогла открыть их.

       Вторая половина дня. Светило неизменно движется по небосклону к горизонту, чтобы без сил свалиться за него. Я никогда не видела солнце. Никакая видеозапись, транслируемая по телевизору в общих местах отдыха не может сравниться с настоящим. Как много у нас отняли... И за это стоит побороться, чтобы наши дети, смеясь, бегали по траве. Чтобы, сидя на пляже, наслаждалась закатом, а собаки с лаем носились по кромке прилива и гоняли настырных чаек. Я хочу... Чтобы то, о чем я читала в книгах и видела в кино было у других...

       Запыленная улица. Серые остовы небоскребов с пятнами гари от зажигательных снарядов. Пустые оконные проемы, ощерившиеся острыми остатками стекол. Мусор полувековой давности: бумажный стаканчик, россыпь серебристых фантиков, плюшевый мишка с заплатками. Один глаз повис на ниточке и лапа оторвана и лежит в стороне. Детский велосипед. Ветер запутался в обрывках кисточек на вывернутом руле, который все еще сжимают маленькие пальчики. Посеревший скелет ребенка. С развороченной дырой в груди.

       Затоптали...

       Перед глазами ожила картина: вышедшие на улицы люди, девочка катается вокруг матери и другой женщины. Она улыбается и жмет на звоночек. Динь-динь... Динь-динь... Мать одергивает ребенка и продолжает разговор. Внезапно раздается протяжный вой. Несколько секунд требуется людям, чтобы осознать произошедшее. И вот кто-то срывается с места и бежит к метро. За ним второй, третий... Людские ручейки соединяются в реку, и уже неуправляемая в страхе толпа сносит все на своем пути.

       Мать кричит. Зовет своего ребенка. Прорывается поперек потока. Получает тычки и, наконец, валится с ног, сбитая грузным подростком. Шарит руками по земле, ползет, обдирая колени в кровь и видит, как все еще крутится колесо велосипеда, крутится и скрипит, а в глазах маленькой девочки с проломленной чьей-то тяжелой ногой грудью отражается проклятое отныне солнце на голубых небесах...

       Большая буква "М". Перевёрнутые столы и тенты. Несколько скелетов в дверях и часть внутри в истлевшей одежде. На скамеечке широко улыбается желто-красный клоун в полосатых носках и огромных башмаках. Но отчего-то его улыбка наполнена грустью, а недавний дождь проложил светлые дорожки на его пыльном лице. Пластиковая игрушка никогда не перестанет оплакивать мертвых.

       Метро. Лестница завалена костями. Грубо разделенными по середине проходом. Я вижу... Как после заката твари растащили задавленных в толчее людей в стороны, разжали широкие двери и за волосы, руки, ноги вытаскивали одурманенные тела. Швыряли в вездеходы, бесконечной вереницей стоящие вдоль как никогда тихой улицы.