Я встряхнул его.

— Как к жене придешь после этого?

— Вот об этом я и хотел с тобой пого… вого… ворить.

Внезапно я понял, что Фред еще недавно был пьян в тараканью зюзю. И только нечто очень, очень серьезное заставило его протрезветь.

— Что случилось? — спросил я. — Ты убил официантку, спрятал тело в сортире?

— Да заткнись ты! — отрезал он. — Я кольцо потерял.

— Чего? — нахмурился я. — Обручальное, что ли?

Других он отродясь не носил.

— Да, — в отчаянии заныл Фред. — Его украли! Как же я домой вернусь!

— Пристыженный и побитый, — ответил я. — Послушай. А что случилось? Ты его в сортир уронил?

— Да что ты пристал со своим сортиром! — взорвался Фред.

Все стали оглядываться на нас, он понизил голос.

— Я его… того… снял.

— Зачем? — спросил я.

Видно, мне придется тоже наклюкаться в тараканью зюзю, чтобы понять его логику.

Правда, потом толку от меня будет мало.

Ну и что? Тем меньше хлопот.

— Да как зачем, — Фред выглядел виновато. — Я хотел проверить.

— Становишься ли ты невидимым, как хоббит из «Пластилину звездец»?

— Да в том-то и дело!

Фред едва не плакал.

— Становлюсь. Когда я с кольцом, меня никто и не видит.

Стало ясно — парень допился до белой горячки.

Что же, это бывает с лучшими из нас.

— Ну ладно, — сказал я. — Только спокойно. Сколько белочек ты видишь?

— Да я не пьян! — воскликнул Фред. — Ты не понимаешь. Для телок. Они как видят обручальное кольцо, сразу…

Я схватился за голову.

— То есть ты снял кольцо, чтоб проверить, можешь ли кадрить девок?

— Ну да.

Он помотал головой.

— Я был уверен, ув-веррен, что положил в карман. А теперь его там нет!

Сперли!

— Значит, будешь умнее, — ответил я. — А жене скажи, что… ну что в раковину упало, когда руки мыл.

— В сортире? — злобно подсказал он. — Да ты на пальцы мои глянь.

Я посмотрел.

Без особого удовольствия.

Но да — с такой жирнючей сосиски кольцо само не спадет.

— Да будь же ты мужчиной. Или притворяйся хотя бы. Иди домой и расскажи всю правду.

Боюсь я, — уныло ответил он.

— Чего?

— У нас с Анной и так все плохо. Она меня хочет бросить… Если еще раз проштрафлюсь…

— Да не мели ерунды, — отозвался я. — Ты идеальный муж. Добрый, честный, заботливый. Пашешь, как полоумный суслик, все деньги приносишь в дом.

Я отпил из бокала.

— Подкаблучник ты, Фред. Ни разу про годовщину, про ДР не забыл.

И по романтичной хрени ты чемпион-волшебник. А ее родители, да вообще вся ее семья? Они же на тебя просто молятся.

Я пожал плечами.

— Если даже вы разведетесь, они ее выгонят, а тебя оставят. К тому же Анна ирландка. Для нее семья — как религия.

— Да не хочу я разводиться, — отвечал Фред понуро. — Я ее люблю. Знаешь, все-таки совру что-нибудь.

— Нельзя, — вмешался Баскетболист. — Не делай этого, друг.

Он встрял в разговор, как делал это обычно, — без приглашения, на середине, словно все мы только сидели и ждали, когда он сцедит на нас с небес соплю мудрости.

— Женщин нужно уважать, — сказал он. — Они как цветок. Прекрасный цветок.

— Правда и только правда, — сказал Баскетболист со знанием дела. — Отношения нельзя построить на лжи. Это как дом на песке.

— Легко тебе говорить, — мрачно ответил Хьюи.

Он уже прикончил свой бокал и присосался к новому.

— Ты же у нас красавчик. Девки все так и липнут. Да они даже не слушают, что ты говоришь. Просто млеют от счастья.

— Но я же никогда так не делаю, — возмутился Баскетболист.

— А мог бы, — ответил Хьюи. — А нам, простым парням, приходится лгать. Да, брателло!

Он похлопал Фреда по плечу.

Забыл, что держит бокал, и половину разлил ему на рубашку.

Тот даже не заметил.

— Ври, ври, пока не поймали! А поймают — все равно ври.

Хью задумался.

— Я вот девкам грю, что пожарный. Прокатывает. Многие, правда, попервам удивляются — чего я такого роста.

— А ты им врешь в ответ? — догадался я.

— Ну конечно. Я говорю: «Это просто все думают, что мы, пожарцы, высокие. А если обвал? Ребенка надо спасти, в маленькое окошко залезть? Тут и зовут меня».

Хьюи широко ухмыльнулся.

— Очень им это нравится. Ну, про детей.

— Да ты же раньше говорил, что ты полицейский? — спросил Баскетболист. — И чего, на пожарного клюют лучше?

Тот недовольно сморщился.

— Не в том дело. Просто как узнают, что я коп, все сразу просят помочь им с оплатой штрафов. Вот сучки! Я к ним, понимать, со всей душой, а они…

— Да ты к ним с лапами лезешь, а не с душой, — отозвался Баскетболист. — Вот ты попробуй как-нибудь честно. Искренне.

— Пробовал. Много раз получал по морде.

— Да что с вами вообще, парни! — взвился вдруг Фред, про которого все забыли. — Мне тут помощь нужна, а вы…

— Так я о чем, — отозвался Хьюи. — Тебе нужна ложь. Простая. Ясная. С до-ка-за-тельствами.

Он хитро погрозил кривым пальцем.

— И не забудь про главное…

— О чем это ты? — нахмурился Фред.

— Главное, когда лжешь, — это не просто скрыть правду. А переключить человека на что-то совсем другое. Ну скажем…

Он задумался, потом просиял.

— Придумал. Тебя избили. Шесть хулиганов напали, измочалили в хлам, и отобрали все ценное. Ну там, бумажник, ноут, мобилу. И, конечно, кольцо. Разве Анна сможет тебя хоть в чем-нибудь упрекнуть? Нет, ты же будешь жертвой, тебя станут утешать, целовать, принесут печенек…

Хьюи оценивающе поглядел на Фреда.

— Теперь главное, тебя хорошо избить. Все должно быть по-настоящему; баб ведь не зря называют сучками.

Его передернуло.

— Они, как собаки, ложь за милю учуют! Но ладно. Мы не подведем. Отмудохаем в лучшем виде. Пошли, дружочек, на улицу. А мобилу я твою себе заберу, очень она мне нравится.

— Не хочу я, чтоб меня били! — воскликнул Фред.

— А чтоб Анна тебя бросила, хочешь?

— Стойте, — сказал я. — А Роб здесь давно сидел?

— Мы вместе пришли, — отозвался Баскетболист.

— Держу пари, его лап дело, — ответил я. — Этот гаденыш вечно над всеми подшучивает. Спер кольцо, чтобы посмеяться.

— Ах он гад, — заверещал Фред. — Ну я ему морду счас разобью. А потом бошку. Нет, сперва тыкву, потом хлебальник. А где он?

— В сортир пошел, — отозвался Хьюи, повертев головой.

— Там его и замочим.

Фред мрачно сполз с табурета — едва не упал на рыжую официантку, — а потом затопал к двери сортира.

Мы втроем последовали за ним.

Роб и правда был там — расселся на унитазе, даже штанов не снял. А вот бить ему морду было уже поздновато — кто-то проломил парню голову.

— Матерь божья, — воскликнул Баскетболист.

Он был таким правильным, что даже не ругался.

— Глядите, — воскликнул я. — Здесь, раковина.

На углу темнели следы крови.

Кто-то наскоро пытался их смыть — но пропустил пару пятен.

— Я вызову полицию, — сказал Баскетболист.

— Точно!

Хьюи вдруг просиял.

— А я встану у дверей. Никого не буду пускать. Фейс-контроль в сортире. Будет прикольно.

Я был рад, что друзья так печалятся по бедолаге Робу.

— Я должен обыскать его, — сказал Фред.

Мы стояли возле сортира и ждали копов.

— Да какого черта? — возмущался лысый детина, прыгая возле нас. — Мне в туалет надо.

— Сходите в штаны, уважаемый, — отвечал Хьюи. — Никто же вам не мешает.

— Надо забрать у него кольцо, — твердил Фред. — Черт, как я сразу не подумал. Парни, пропустите. Я на минутку.

— Да что ты, с ума сошел?

Я схватил его за плечо.

— Стой на месте. Нечего тебе по трупу шариться. Копы могут решить, что это ты его грохнул.

— Верно.

Хьюи вдруг посерьезнел.

— Братва, нам надо что-то решать. Скажем, только Роб отошел, мы все сидели за стойкой. Каждый другого видел, никто ни разу не отходил. А не то…