Попробовал вызвать в себе искорку дара и подняться в воздух. И мне даже удалось какое-то время парить в метре от земли и двигаться вперед. Но скорость передвижения от этого не возрастала, а силы стремительно шли на убыль. Поэтому вскоре я оставил попытки левитации. Нужно экономить энергию — неизвестно, с чем я тут могу столкнуться, и когда мне действительно понадобятся способности и силы.

Ближе к вечеру долгого и утомительного дня я наступил ногой на ветку с острым сучком и разодрал до крови ступню. Обмотав порез грубой повязкой из трав и листьев, я продолжил путь. Но теперь приходилось идти, ставя левую ногу на пятку, чтобы лишний раз не топтаться раной по грязи. Это сильно замедлило и без того небыстрый темп моего передвижения, так что к песчаной косе я вышел уже к ночи.

Первым, что обнаружил на пляже, оказался заботливо расчлененный труп паукообразного существа. Некоторое время я бездумно смотрел на останки, залитые рыжеватой кровью, пересчитал тонкие суставчатые лапы, попытался что-то понять в мешанине из внутренних органов. По спине пробежали мурашки. Я испугался не трупа, не развороченного нутра животного, сопровождавшего меня весь день. Стоило бояться того, кто убил паукообразного. Он ведь где-то рядом. И он разумен — это можно понять по аккуратным краям нанесенных ранений. Неведомый убийца наверняка использовал нож.

В диких джунглях, за сотни километров от всяких поселений, что может быть опаснее человека? Бесконтрольного, не стесненного рамками законов и правил. Такой вот человек, расчленив паука, следующим заходом вполне может приняться и за меня…

Я поспешил убраться подальше от трупа. Пусть и говорят, что в одну воронку два раза снаряд не попадает, но ночевать рядом с пищей для падальщиков и разных неприятных насекомых как-то не хотелось.

После примерно часового марша, я более-менее успокоился. Вокруг совсем стемнело, на небе высыпали звезды, а лучшего места для ночевки все равно не найти. Так что будь, что будет!

Дневная жара быстро сдавала свои позиции, уступая место ночной прохладе. Пока это воспринималось как долгожданное облегчение, но я прекрасно понимал, что скоро меня начнет бить крупная дрожь — так же как и прошлой ночью. Неплохо было бы развести костер. Вот только как его сделать, я не представлял. Можно было попробовать испустить из пальца поток плазмы — нечто подобное я ведь продемонстрировал совсем недавно, когда подорвал авиетку. Но мне почему-то казалось, что ничего из этой затеи не выйдет. У меня так и не получилось понять, каким образом следует применять свою способность к пирокинезу. Если я ничего не путаю, и пирокинез — действительно умение поджигать предметы силой мысли.

Я не стал мучить себя попытками испустить огонь. Помимо неуверенности в результате, живы еще были воспоминания о том, как болезненно бывает применение дара. Слава Богу, после взрыва боль при использовании способностей больше не появлялась. Но в мозгу все еще блуждал инстинктивный страх, и я каждый раз невольно сжимал зубы, когда касался дара, ожидая ощутить в голове жалящую иглу.

Как-нибудь переночую и без костра, а завтра с утра попробую заняться левитацией — идти с проколотой ногой все равно не лучший вариант.

«С человеком на планете Рай по определению ничего не может случиться!» — говорил мне кто-то из местных ленивых бюрократов. Я усмехнулся, вспомнив эти слова. А ведь жители действительно верят во всю эту чушь!

Чертова планета! «Рай»! С каждым прожитым здесь днем я все ярче видел, что это лишь громкая вывеска, рекламный слоган — не более. Но пока я был с Кэт, я гнал от себя даже мысль о том, что все вокруг — фикция. Очень хотелось и дальше играть в это тихое семейное счастье, не обращая внимания на происходящее.

Я в очередной раз перепроверяю карманы. Кредитка, карта социального страхования — при мне, телефон — тоже. Нет разве что толики уверенности, но это не страшно, и без нее обойдусь. Чего я уже только в жизни не видел, не перед каким-то продавцом же робеть?

Вздохнув, я подхожу к двери. Срабатывает детектор движения, створки разъезжаются в стороны. Я вхожу в небольшое помещение и замираю.

— Здравствуйте! — все еще пытаясь понять, что происходит, тихо говорю я.

— Привет-привет! — пыхтит мужчина из-под стола. — Проходите-садитесь! Одну секундочку, пожалуйста!

— Вы Анджей Поплавски? — на всякий случай спрашиваю я.

Довольно странно видеть агента по продаже недвижимости, владельца собственной крупной фирмы в этой сфере, сидящим под столом и ремонтирующим робота-уборщика.

— Да я это! — грустно вздыхает Анджей. — Не смотрите, что я тут с вами из-под стола общаюсь. Робот накрылся, надо контакты тут пошевелить…

— У вас для этого сотрудников нет, что ли? — удивленно спрашиваю я, проходя и присаживаясь в одно из небольших кресел у стены.

— Чем им зарплату платить? — пожимает плечами директор. — Все тут в счастье и достатке живут, на Поле что угодно можно достать, зачем людям у меня работать? И так уже деликатесами заместо кредитов зарплату плачу. А чаще — сам тут все делаю…

— Вы вообще один во всей фирме? — мне трудно поверить его словам.

— Не один, но основная часть на мне висит. А что? Вроде, пока справляюсь…

Я качаю головой. Неудивительно, что я не встретил в офисе ни охранников, ни секретарей.

— Чем тут люди тогда вообще занимаются, если не работают?

— Да кто чем. Поликарпов — художник. Мазюкает чем придется и с гордым видом потом раздаривает всем. Искусство, говорит! Гонсалес лодки делает. Моторные. Гоняет на них с утра до вечера, а потом пытается контрабандой сбыть на другие планеты Фронтира. Тоже, говорит, искусство. Не для денег, а для людей! Кто еще? Кривицин, длинный такой, кудрявый. Так вот он — книжки пишет. Пытался читать — ерунда на постном масле: космолеты, инопланетяне, заговоры какие-то… Тоже вот, вроде как, свет человечеству несет. Но эти трое — еще куда ни шло. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. В основном-то народ пьет и на наркоте сидит. А потом мрут в Сезон Сумерек.

Я часто моргаю и начинаю по-новому смотреть на невысокого Анджея.

— Да, так вот и живем, — улыбается он и захлопывает крышку робота. — Я тут бизнес пытаюсь делать. Головная боль одна, зато не скучно. Да и Сумерки переживаю. Потому что на Поля не хожу побираться.

Электронный уборщик скрипит, едва слышно чихает и ползет к стене, в которой исправно открывается технологическое отверстие. Секунда — и робот скрывается в нем.

Довольно потирая руки, Анджей выбирается из-под стола и занимает свое кресло.

— Ну что же, теперь можно приступать, — он начинает перекладывать бумаги из одной стопки в другую, словно и не ползал на четвереньках еще пару мгновений назад.

Я бросаю быстрый взгляд под стол директора. Пухлые ножки Анджея не достают до пола и смешно болтаются туда-сюда.

Вздохнув, начинаю:

— Хочу купить небольшой домик для нас с женой. Мы состоим в программе «Жилье молодоженам», получили карту социального страхования. Как все это можно оформить?

— Знаешь, я врать тебе не буду, — хмурится Анджей. — От этого страхования мне ни холодно, ни жарко. Я, конечно, все по закону оформлю, но ты мне работников найди человек пять на три месяца — тогда и будет тебе жилье. Иначе затяну на несколько лет оформление.

— И как это называется? — я даже делаю шаг назад под его пристальным взглядом. — Вы у меня взятку вымогаете, да?

— Какая это взятка! — отмахивается бизнесмен. — Мне люди нужны! Никто работать не хочет, деньги и льготы никому не интересны. Все тут, кто хотел, уже поймали удачу за хвост. Ты ведь заметил наверняка, что тут ни одного игорного заведения нет? Ага. Это потому что все выигрывают. Работают здесь только приезжие, в качестве платы за право остаться. Вот я и прошу тебя завербовать мне несколько человек. Я разорваться не могу просто, мне в офисе надо быть. А ты смотайся в космопорт, поищи нелегалов. Расскажи им, что если у меня потрудятся — легализуем без проблем и жилье дадим!