Раздумывать над этим сейчас было некогда. Следовало понять, что нужно сделать для того, чтобы попасть на ту сторону Портала. Просто шагнуть?

Не особенно надеясь на удачу, я сжал в руках кинжалы и сделал шаг вперед.

Меня закружило в теплом звездном вихре, и в следующую секунду я уже стоял в полутемном помещении без следа разрухи и запустения. Вдоль одной из стен тянулась стойка с датчиками и различными приборами, знания о которых смутно проступали в моем мозгу. У другой стены расположились четыре прозрачных яйца криокамер. Информацию о том, что это именно криокамеры, я тоже почерпнул из глубин чужой памяти, сливавшейся сейчас с моей собственной. В одном из таких «яиц» я и лежал, когда меня нашли и разморозили. Автоматика вывела криокамеру через Портал на обычную сторону Полушки. В Храме наверняка имелось специальное помещение, где по запросу выдаются замороженные младенцы вроде меня…

Из дверного проема в двадцати шагах от меня лил яркий белый свет. Похоже, идти предстояло туда. Я двинулся на свет и почувствовал, как с каждым новым шагом ко мне возвращаются способности. У раскрытых настежь дверей я аккуратно положил оружие на пол. Оно мне больше не понадобится. Я снова чувствовал Источник, мог свободно распоряжаться его энергией, поэтому взамен оставленным клинкам создал энергетические лезвия. На подобии того, которым меня пытался убить «автохтон» в номере гостиницы.

Это оружие намного элегантнее силы, которой я разбрасывал врагов и бил их об стены. Разница тут была в самом подходе к уничтожению — если раньше я пользовался «молотом», то теперь мог позволить себе «меч».

Как губка я вбирал в себя способности других людей и нелюдей. Наверное, этому должно быть объяснение. А может быть, так умеют делать все Изначальные.

Выйдя из помещения, я очутился на ступенях лестницы. В глаза брызнул ослепительный свет, и я на секунду потерял ориентацию — настолько все вокруг стало нестерпимо ярким.

— Черт. Ты все-таки добрался!

Голос доносился откуда-то сверху. Я непроизвольно поднял голову, хотя и не надеялся разобрать в этом звездном сиянии хоть что-то. Тем не менее, я смог разглядеть силуэт человека. Говорившим был явно этот мужчина. Он стоял на ровной площадке в конце лестницы лицом ко мне, но я не мог рассмотреть деталей — слишком ярким был окружающий свет.

— Ты тут самый главный, да? — сжал зубы я, усиленно вытягивая из окружающего мира энергию и подавляя режущую боль во всем теле.

— Еще рано драться, — рассмеялся незнакомец. — Я попробую убедить тебя. Словами.

— Кто же ты, мать твою, такой? — я медленно наполнил легкие воздухом, насыщенным озоном, и краем глаза заметил, как разгораются все ярче сотворенные мной энергетические лезвия.

— Неужели так и не догадался? — продолжил говорить насмешливым тоном мужчина. — Где же твое чувство правды?

— Оно не всегда работает, — поморщился я, — к сожалению. Я тебя знаю?

— Хорошо, даю еще попытку!

Свет неожиданно ударил незнакомцу в лицо, и я с изумлением узнал своего собеседника.

— Пашка… — прошептал я, а в голове будто бы разорвалась термоядерная бомба. Все, что я за эти годы узнал о Полушке, наконец-то сложилось в одну непротиворечивую картину.

— Значит, это ты хочешь убить меня? — спросил я, разглядывая изменившееся лицо старого друга. Теперь уже — бывшего друга. — «Автохтоны» тебе подчиняются, верно?

Пашка на самом деле сильно поменялся внешне. Возмужал, отрастил волосы. Подбородок его сейчас покрывала трехдневная щетина. Но главное — изменился взгляд, глаза его будто бы стали какими-то водянистыми и безразличными. Я невольно чувствовал брезгливость, когда он глядел на меня. Что-то в Пашкиных глазах казалось ужасно, неимоверно чужим.

— Я кажусь тебе злом? — хмыкнул Павел. — Большим плохим мальчиком? Да. Я присылал убийц в номер. И охрана — моя. Та, что набросилась на тебя. У входа. Скажу больше — я нанял двух скалитян. Помнишь их? Они называли себя охотники. Но тебе удалось их победить! Всех их!

Я начал подниматься по ступеням вверх. Шаг за шагом, не торопясь, готовясь к удару. Не знаю почему, но мне казалось, что удар я успею совершить лишь один.

— Почему ты все это делал? — спросил я. — Что с тобой тут произошло, Паша?

— Я просто попал сюда. А потом понял, как мне поступить.

— Тобой кто-то руководит, да? Ты делаешь это не по своей воле?

— О, нет! Я здесь главный. Раньше был другой. А теперь — я.

Короткие предложения Пашки были такими знакомыми, словно я опять оказался в детстве, словно и не было всего моего пути к жестоким звездам и дальше. Но говорил мой друг сейчас совсем не то, что я хотел бы от него во время этой встречи услышать.

— Как так случилось, что ты не погиб? — спросил я.

— Очень просто. Я Изначальный. И ты Изначальный. Поэтому мы прошли, а остальные тронулись умом. К тому же, у меня тут был друг.

— Друг? — поинтересовался я, прикидывая между тем, как и куда буду бить в первую очередь.

— Последний Изначальный! — медленно произнес Пашка. — Настоящий Изначальный. Не это молодое поколение извращенцев…

— В каком смысле — извращенцев? — задал я еще один вопрос.

— В прямом, — Пашка поморщился. — Как назвать человека, который спит с животным? Так ведь делала ваша Ксюша? Именно так! Люди для Изначальных — неразумные животные. Обезьяны!

— Я не понимаю!

— Хорошо. Объясню, — Пашка направился ко мне навстречу, постепенно спускаясь по широким ступеням. — Все случилось из-за извращенцев. Из-за таких, как Ксюша. Они — всему виной! Когда-то Изначальные решились на сумасбродство! Как табор, они все вместе ушли. Перемесились в другую Вселенную. Знаешь почему?

— Нет, — признался я.

— Им стало страшно! — всплеснул руками Пашка. — Им стало очень страшно! Мир оказался познаваем. Предсказуем! Изначальные научились делать все, что только было можно. Вывели все физические законы. Уперлись в ограничения этой Вселенной. И узнали, каков будет конец!

— И только поэтому они решили уйти? — я пытался представить, каково это — все узнать и начать скучать от этого. — Как-то не верится. Почему тогда они ушли все разом?

— Иначе не получалось, — пожал плечами Пашка. — Изначальные рассчитали конец всего. Увидели в будущем лишь черное пространство с погасшими звездами. Отсутствие возможности для термоядерных реакций. Чрезмерно расширившуюся ткань мироздания. Холод и смерть повсюду. Да, это бы случилось не завтра и не через тысячу лет. Но такой конец неизбежен. Какой бы сильной не стала цивилизация — есть предел. Предел совершенствования и предел активной жизни Вселенной. Для бессмертных существ эти пределы оказались осязаемы. До той эры можно было дожить! Представляешь? Поэтому Изначальные и уцепились за шанс свалить отсюда. И решили уходить сразу все. Иначе это бы потребовало больших затрат. И, возможно, на кого-то энергии для перехода не хватило бы. Именно поэтому они собирались так долго. Но в итоге ушли. И оставили нас с тобой тут! Поделили Полушку и ушли! Представляешь?

— Что значит «оставили нас тут»? — переспросил я.

— Неужели еще не в курсе? — вопросом ответил мне старый приятель. — Мы с тобой — библиотеки. Биологическое оружие. Две резервные копии знаний Изначальных. Нас по наводке д-дапара нашли рыночники. Разморозили и…

Я пошатнулся. Окончательное осознание собственного «я» чуть не выбило у меня почву из-под ног. Пашка прав. Я всегда чувствовал это. Мы с ним не совсем Изначальные. Мы всего лишь два биоробота. Два одинаковых по силе и возможностям устройства, внутри которых хранятся знания великого древнего народа. Пашка первым научился летать, я первым смог чувствовать правду. Но эти умения были лишь крупицей того, на что мы способны.