- Давай-давай, жми, принцесса, туды его в качель!

- Бей в глаз, не порти шкуру! - поддерживал меня  Лассаль, благоразумно не показывавшийся из кустов. Дракон в этот момент меланхолично объедал верхушки деревьев.

Эльф отбивался как мог, но мы с мечом были намного проворней. Мы кружили вокруг дракона, размахивая мечами как поварешками. Наконец я особо изящным ударом ноги выбила железяку у него из рук и приставила к его горлу Дерьмовый меч. Эльф поморщился и сказал:

- Ладно, сдаюсь. Я пошутил, принцесса.

- Для тебя - ваше величество Мурмундия Ипритская! - гордо сказала я. - Ты ваще за кого: за меня или за Галоперидола? Отвечай, пока не отрезала тебе ухо.

Эльф улыбнулся чарующей улыбкой:

- Ты прекрасна даже в гневе, Избранная. Разве я могу променять такую королеву на этого Галоперидола?

- То-то же, - буркнула я, убирая Дерьмовый меч в ножны.

Эльф Розамунд встал передо мной на одно колено:

- Знай, принцесса, - тихо сказал он, - мы, эльфы, бессмертны, но теперь я насмерть сражен твоей красотой. Наша земля не видела королевы прекрасней и доблестней тебя, это так же верно, как то, что меня зовут Розамундом. Ты - та, что была предсказана пророчеством. Отныне и навеки я буду служить только тебе. О твоей красоте будут петь менестрели, и этим песням научу их я.

С этими словами он вынул из кармана мандолину и запел глубоким сопрано. Впервые в жизни я пожалела, что ни слова не понимаю по-эльфийски. "Бона сэра, кретино бамбино" - пел Розамунд, и это было так возвышенно и печально, что даже Лассаль утирал слезы пушистой лапой.  Допев, Розамунд обратился ко мне:

- Я знаю, что ты никогда не ответишь на мои чувства, и я буду носить тебя как занозу в сердце - вечно. Но я буду терзать себя надеждой, что когда-нибудь моя любовь и преданность спасут тебе жизнь. Запомни: сигнал для вызова - три зеленых свистка. Если тебе понадобится моя помощь - только свистни.

Он протянул мне хрустальный свисток, небрежно бросил мандолину в карман, и, завернувшись в плащ, исчез в ближайших кустах.

Потрясенный Лассаль так и сидел под кустом.

- Не может быть... - прошептал он. - Это же Розамунд. От него никто живым не уходил.

- А вот она не ушла, че она - колобок, что ли? - проскрипел меч. - Он нас сам покинул. Но как трогательно пел, я чуть не заржавел!

Я встряхнула авантюриновыми волосами, вытряхивая из головы грустные глаза эльфа. Время не ждет, надо ехать к морю, основывать новую столицу (раз старая сгорела в драбадан), короноваться и принимать командование. Тяжелая у нас, Избранных жизнь.

- Задохлик! - скомандовала я. - Мы летим к морю.

- Ты летишь, - отозвался дракон. - А я - иду. Я уже  старый, из меня  при полете песок сыплется.

- И что ты мне прикажешь делать? В гололед пускать тебя над столицей полетать? - возмутилась я. - Ах ты, ящерица-переросток! Я тебе приказываю - летим!

- Кажется, мы здесь не одни... - пробормотал меч.

Из кустов тихим строевым шагом выходили гвардейцы Галоперидола.

В этот момент конь, утробно визжа, ринулся с небес, подхватил меня и забросил на спину дракону. Лассаль вцепился в мой бронелифчик, да так и не хотел его отпускать.

- От винта!!! - заорала я боевой клич.

Дракон Задохлик потоптался по гвардейцам, разбежался и взлетел свечкой ввысь.

- А куда лететь-то? - внезапное гениальное озарение озарило меня своей гениальной зарницей. Внезапно. - Не, куда лететь-то? На юг, на север? Где тут море-то?

- Ни зззнайуууу... - прошипел Лассаль, пытаясь умостить свой филей на змеином гребне, украшающем драконью голову. Дракон тоже шипел и топорщил костяные шипы и кожаные складки, исцарапанные Лассалевыми когтями. - Ай! Ой! Сво... га... бля... Ща укушу!

- Эй, Зад... Громудила! Ты помнишь, где тут море?

- Ты в своем уме, величество? - прогнусил дракон. - Я и где земля-то не знаю! В жизни своей так не залетал - по состоянию здоровья не получалось. Так что в данный момент, Мурмундия отборная... э-э-э... избранная, я того... пребываю в глубокой растерянности.

Чтобы показать, где именно он пребывает, Громудила растопырил крылья гербовым орлом, когти - второй балетной позицией и провалился метров на сто вниз. Мы с Лассалем и Дерьмовым мечом взвыли хором, как на американских горках. Далеко-далеко вверху метался мой героический бессловесный конь. Надо же было из двух ездовых монстров, имеющихся в нашем королевском распоряжении, выбрать самого неуклюжего!

Я прищелкнула пальцами, чтобы очередным файерболом вразумить дракона, потерявшего не то ориентацию, не то совесть, не то последние мозги. Но тут нас с котом основательно тряхнуло и файербол со свистом вонзился в тучи. Оттуда послышалось:

- Ббббллллииинннн! - и прямо на мою голову спикировал мужчина самой разгламурной внешности. Его бронзовая от загара кожа светилась ярче моих ортоклазов, маховые перья каштановых крыльев были длиннее Дерьмового меча, а в руке был зажат бокал с коктейлем "Манхэттен", который я никогда не только не пробовала, но и не видела. Вот кто точно знает путь к морю!

- Извините, - вежливо сказала я, наблюдая, как незнакомец осторожно просовывает кулак в дыру в крыле, прожженную файерболом. - Я нечаянно. Я не знала, что вы там живете. Вы тоже эльф?

- Какой я, на хрен, эльф? - возмутился мужчина, залез в дыру уже по локоть и принялся увлеченно копаться в перьях. - Меня зовут Чкал. В свое время добрый король Фенозепам конфисковал у моей семьи родовые земли за неуплату налогов с девственных лесов. Хотя не такие уж они были девственные, за семь-то веков пользования правом первой ночи... Но зато добрый государь подарил нашему роду воздушное пространство над всем королевством. Мои предки были великие механики, потомки легендарного Икариота, сына Дедалиота. Они наделали много детей и много крыльев всем детям. И теперь мы контролируем любые перемещения по воздуху. Так контролируем, что никто сюда и не суется, даже магоразбойники, а уж они-то, казалось бы, ребята не робкого десятка... Ну а ты кто такая, цыпочка?

Если мои летающие олухи на что и способны, то в первую очередь - на хоровой посыл наглеца, не узнавшего свою королеву по высоте полета, фасону бронелифчика и широте взглядов. Чкала Икариота аж об тучу шарахнуло. Потирая ушибленную спину, он преклонил колено прямо в воздухе.

- Вот что, идио... Икариот, - деловито предложила я, прерывая цветистые извинения своего подданного. - Покажи, где здесь море и город... Лассаль, как называется тот город, где теперь будет моя столица?

- Дольчевитенбург! - бойко отрапортовал кот.

- Ну вот, проводи меня и мою свиту в Дольчевитенбург... Ты чего затрясся-то, чего затрясся?

- Мне туда нельзя, моя королева... - с трудом выдавил из себя Чкал.- Там сердце мое разбилось на тысячу мелких валентинок. И я поклялся никогда не ступать на землю Дольчевитенбурга!

- И кто же так поступил с твоим сердцем? - осведомилась я. Не слишком-то это было интересно, но монархи должны быть внимательны даже к низшим слоям населения (я все еще мыслила государственно).

Низшие слои населения насупились и безмолвствовали. Я внушительно помахала Дерьмовым мечом, а Лассаль нехорошо оскалился. Конечно, если бы оскалился Громудила, то представитель рода Икариотов не только сию секунду проводил бы нас хоть в преисподнюю, а заодно выболтал бы по дороге все свои секреты. Но Громудила, похоже, спал, планируя в небесах, подложив чешуйчатую лапу под щеку и храпя на всю стратосферу. Конечно, одним файерболом от тысячелетней нарколепсии не лечат. Тут нужно файерболов пять, как минимум.

Я совсем было собралась поджечь упрямому Икариоту крылышки, а сонливому дракону - кончик носа, как сверху, ржа и лягаясь, рухнул мой верный конь, едва не позабытый фиг знает где в кучевых облаках. За ним с воем на метлах неслись ужасные существа - с зеленой кожей, острыми ушами, кожаными куртками, обезьяньими лапами и оценивающим взглядом. Они явно собирались угнать моего коня! А заодно ограбить меня, Мурмундию Ипритскую! Да кто они такие, эти уроды?