— С душем всё.
Из ванной вышла Сендзёгахара.
В чём мать родила.
— Гх-х!
— Дай пройти. Я не могу взять одежду, — спокойно указала Сендзёгахара на комод, который я заслонил.
— Оденься же!
— Так прямо сейчас и оденусь.
— Почему сейчас?!
— Хочешь, чтобы я не одевалась?
— Надо было там одеться!
— Я забыла взять одежду.
— А прикрыться полотенцем не могла?!
— Фи, так только бедняки делают, — открыто заявила она с невозмутимым лицом.
Очевидно, спорить бесполезно, потому я отполз от комода к книжному шкафу и сконцентрировал своё внимание на нём, словно стараясь пересчитать количество книг на полках.
У-у-у.
Я впервые увидел обнажённую женщину...
Н-но я ожидал совсем другого и, хоть я и не намеревался строить по этому поводу каких-то иллюзий, но чего я желал, о чём мечтал, разбилось о скалы такого безыскусного нудизма...
— Чистая одежда, значит. Как думаешь, белая лучше подойдёт?
— Понятия не имею...
— Но у меня всё бельё с рисуночками.
— Да не знаю я!
— Я просто спрашиваю совета, чего ты так кричишь? Непонятно. У тебя случаем нет расстройства в менопаузе?
Звук выдвинутого ящика.
Шорох одежды.
О нет.
Никак не могу отвлечься от этого.
— Арараги-кун. Надеюсь, тебя не охватили похотливые желания от того, что ты увидел меня голой.
— Даже если так, я не виноват!
— Только попробуй коснуться меня. Я тут же откушу тебе язык.
— Жуть, как жестоко!
— То, что я откушу твой язык?
— Так ты серьёзно?!
Что за дела.
Она совсем не хочет понимать моё положение, какая несправедливость.
Человеку не понять человека.
Хотя, это обычное дело.
— Всё. Поворачивайся.
— Ладно, чёрт...
Я развернулся от книжного шкафа к Сендзёгахаре.
Она была в нижнем белье.
Даже чулок не надела.
Да ещё и приняла соблазнительную позу.
— Ты чего добиваешься?!
— Как чего. Это моя благодарность за твою помощь сегодня, порадуйся.
— …
Это она благодарит так?
Странный выбор.
Чем благодарить, лучше бы извинилась.
— А ну радуйся!
— Ты ещё и злишься?!
— Было бы вежливо поделиться своим впечатлением!
— В-впечатлением...
Вежливо?
Что вообще говорить?
Э-э-эм.
— У-у тебя хорошая фигура?..
— Ты жалок... — выдала она, глядя на меня словно на кучу разлагающегося мусора.
Нет, скорее с примесью жалости.
— Потому-то ты и останешься на всю жизнь девственником.
— На всю жизнь?! Ты из будущего явилась?!
— Можешь не брызгать слюной? Девственностью заразишь.
— Как я заражу девушку девственностью?!
Да даже парня.
— Секунду, с чего ты вообще решила, что я девственник?!
— Потому что это так. С тобой даже младшеклассницы встречаться не станут.
— Парочка возражений! Во-первых, я не лоликонщик, во-вторых, если хорошенько поискать, то обязательно найдётся несколько таких младшеклассниц!
— Если первое истинно, то второго уже не может быть.
— …
Да сдались они мне.
— Но всё же это было предвзятое мнение.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Не брызгай слюной. Заразишь сексом с проститутками.
— Ладно, признаюсь, я девственник! — выдал я признание полное постыдной правды.
Сендзёгахара удовлетворённо кивнула.
— С самого начала так и нужно было. Эта удача всей оставшейся тебе жизни, так что нечего кричать.
— Ты бог смерти, что ли?..
Можно ли считать обнажённую девушку контрактом?
О, эти глаза бога смерти14.
— Не волнуйся.
С этими словами Сендзёгахара вытащила из ящика белую блузку и надела поверх голубого бюстгальтера. Было бы смешно снова вернуться к пересчёту книг, так что я просто глядел на Сендзёгахару.
— Я не расскажу Ханэкаве-сан.
— Ханэкаве?
— Да, ты ведь сохнешь по ней?
— Да нет.
— Вот оно как. Вы так хорошо общаетесь, и я думала, что так и есть, потому и задала провокационный вопрос.
— В обычной жизни люди не задают провокационных вопросов.
— Ты слишком шумный. Хочешь, чтобы я тебя наказала?
— Это не в твоей власти.
Похоже, Сендзёгахара всё-таки следит за происходящим в классе. Хотя не удивлюсь, если она даже не знает, что я помощник старосты. Ну, мы можем однажды стать врагами, наверное, поэтому решила разузнать побольше.
— Ну прямо хорошо общаемся, скорее, она сама говорит что-то мне.
— Знай своё место. Хочешь сказать, это Ханэкава-сан по тебе сохнет?
— Совсем нет, — выдавил я. — Просто Ханэкава очень заботливая. Даже слишком. Она с чего-то решила, что самый никчёмный это самый несчастный. И из-за этого думает, что этот никчёмный нуждается в помощи.
— Действительно забавное недоразумение, — согласилась Сендзёгахара. — Ведь самый никчёмный это самый тупой.
— Ну, этого я не говорил.
— Это написано у тебя на лице.
— Ничего там не написано!
— Да так и написано.
— Да как это возможно?!
Вообще...
Мне не особо-то и нужно объяснять, Сендзёгахара и так должна хорошо понимать характер Ханэкавы. Судя по нашей беседе после уроков с Ханэкавой, она беспокоится и о Сендзёгахаре.
И, наверное, поэтому...
— Так Ханэкава-сан в долгу у Ошино-сана?
— Мгм. Типа того.
Сендзёгахара закончила застёгивать пуговицы на блузке и накинула сверху белый кардиган. Похоже, она решила сначала покончить с верхом, а не с низом. Ясно, думаю, у каждого человека свой порядок в одевании. Сендзёгахару совершенно не беспокоит, что я всё вижу, скорее даже наоборот повернулась ко мне лицом, продолжая переодеваться.
— Хм-м.
— Так что... ему более-менее можно доверять. Конечно, он человек настроения, легкомысленный, оптимист, любит пошутить, но дело своё он знает. Это не только моё впечатление, уверен, Ханэкава думает так же.
— Хорошо. Но, знаешь, Арараги-кун, — проговорила Сендзёгахара. — Прости, но я пока не могу полностью доверять Ошино-сану. До этого моё доверие снова и снова продолжали предавать.
— …
Пять человек говорили так же.
Все оказались жуликами.
И.
Наверное, это ещё не всё.
— Даже в больницы я теперь хожу лишь по инерции. Если честно, я уже практически отчаялась выздороветь.
— Отчаялась...
Чего-то отчаяться...
Что-то бросить.
— Ну в этом загадочном мире ни Муген Мамии, ни Кудан Кукико15 нет.
— …
— Хотя, может, не обошлось без Тогэ Мироку16, — ссарказмировала Сендзёгахара. — Так что, Арараги-кун. Я не настолько оптимистична, чтобы думать, что случайно подскользнулась на лестнице, меня случайно поймал одноклассник, на которого случайно на весенних каникулах напал вампир и которому случайно помог человек, который случайно как-то связан со старостой класса, и причём случайно этот одноклассник хочет помочь мне.
Сказанула...
Сендзёгахара начала расстёгивать кардиган.
— Ты же только что надела, зачем снимать?
— Забыла высушить волосы.
— Ну не дура ли?
— Можно без грубостей? Я страшна, если меня задеть.
Фен довольно дорогой.
Похоже, ей всё-таки не всё равно, как она выглядит.
Если так посмотреть, то исподнее Сендзёгахары довольно-таки стильное, однако этот чарующий объект моих вожделений, господствующий над всей моей жизнью, сейчас виделся мне лишь обычными кусочками ткани. Похоже, у меня появилась ужасная психологическая травма.
— Оптимистична, говоришь...
— Не так?
— Может быть. Но разве это не хорошо? — сказал я. — Быть оптимистичной.