Возвратилось.

— Ох..

Ошино Мэмэ стоял без движения и молчал.

Даже понимая, что всё закончилось, Сендзёгахара Хитаги не меняла своей позы, она начала плакать и завывать, Арараги Коёми стоял в стороне и смотрел.

Наверное, Сендзёгахара и правда самая настоящая цундере, подумалось мне.

Хронология.

Я неправильно уловил хронологию. Я считал, что Сендзёгахара сначала повстречала краба, потом потеряла вес, а после, её мать вступила в падшую секту. Но на самом деле сперва мать Сендзёгахары вступила в секту, и уже потом Сендзёгахара встретила краба и потеряла вес.

Ну если подумать, то можно было догадаться.

В отличие от канцелярского ножа и степлера, вероятность того, что шиповки окажутся на расстоянии вытянутой руки, не особо высока. После слова «шиповкой», я должен был догадаться, что Сендзёгахара рассказывает о времени средней школы, когда она участвовала в клубе лёгкой атлетики. В старшей она уже не ходила на физкультуру и в клубах не участвовала.

Если быть точным, мать Сендзёгахары вступила в ту мошенническую секту и обрела веру, когда Сендзёгахара училась в пятом классе начальной школы. Начальная школа, так что даже Ханэкава не знает об этом.

Если пораскинуть.

Тогда Сендзёгахара была болезненной девочкой.

Не создавала впечатление, а действительно была такой.

А однажды, как обычно бывает, она серьёзно заболела. Шанс выздороветь лишь около девяти процентов, даже врачи начали опускать руки.

Тогда...

Мать Сендзёгахары пожелала утешения.

И они воспользовались этим.

Благодаря серьёзной операции Сендзёгахаре удалось избежать смерти, и, думаю, они к этому ни коим боком, но как сказал Ошино со знающим видом: «Никто не может знать наверняка». Если бы я присмотрелся к обнажённой Сендзёгахаре у неё дома, то наверняка заметил бы шрамы от операции, всё ещё слабо виднеющиеся у неё на спине, но требовать от меня такого было бы уже слишком.

К тому же, она стояла ко мне передом, да и сперва верх одела... а я выдал, что она покрасоваться хочет...

Ну и дела.

Как бы то ни было, Сендзёгахара выжила, и её мать ещё больше укрепилась в вере этой секты.

Ведь благодаря вере её дочь спаслась.

Всё как всегда.

Типичный случай.

Однако семья ещё продолжала держаться. Я не особо разбираюсь в подобного рода сектах и культах, но, по крайней мере, в основе своей они, так сказать, не убивают, но и не дают жить своим последователям. Её отец хорошо зарабатывал, да и изначально семья Сендзёгахары — богачи, так что могли позволить это, однако с годами мать Сендзёгахары стала просто одержима.

Семья трещала по швам.

Сендзёгахара перестала ладить с матерью.

После окончания начальной школы и поступления в среднюю, она практически не говорила с ней. Так что если ещё раз взглянуть на жизнь Сендзёгахары в средней школе, то понимаешь насколько там всё искажено.

И это всё объясняет.

Сверхчеловек.

В средней школе Сендзёгахара была сверхчеловеком.

Скорее всего, она хотела показать это матери. Показать, что она и без всяких сект может быть такой.

Но они уже не ладили.

По своей природе Сендзёгахара не особо активная.

К тому же, в начальной школе часто болела.

Думаю, она заставляла себя.

Но, похоже, это давало обратный эффект.

Порочный круг.

Чем больше Сендзёгахара становилась идеальной, тем больше её мать думала, что это благодаря вере.

И этот порочный круг обратного эффекта повторялся снова и снова...

Прошёл третий год средней школы.

Это случилось, когда уже близился выпуск.

Мать Сендзёгахары обратилась в веру ради своей дочери, но её сознание настолько исказилось, что она решила пожертвовать свою дочь лидеру этой секты. Нет, даже это она наверняка сделала ради дочери.

Сендзёгахара воспротивилась.

Ранила до крови лидера шиповкой.

Как результат...

Семья распалась.

Разрушилась.

Они отняли всё.

Имущество, дом, земли... обвесили долгами.

Не убивали, но и не давали жить... и убили.

Сендзёгахара рассказала, что в прошлом году дело дошло до развода, и они стали жить в этой квартире в Тамикурасо, Сендзёгахара поступила в старшую школу, всё окончилось ещё в средней школе.

Окончилось.

И.

И когда Сендзёгахара окончила среднюю школу, но ещё не поступила в старшую, в это неопределённое время она встретила его.

Краба.

— Краб тяжести, Арараги-кун. Или другими словами, Бог бремени, — сказал Ошино. — Понимаешь? Бог тяжких дум. Даже больше дум — оков. Если так интерпретировать, то выходит, что потерять вес всё равно, что потерять себя, понимаешь? Когда происходит что-то ужасное, люди стараются закрыть это подальше в своей памяти, на эту тему снято множество фильмов и сериалов. Тут примерно так же. Только мысли людей забирает бог.

То есть, встретив краба.

Сендзёгахара отсекла свою мать от себя.

Перестала волноваться о том, что мать пожертвовала её лидеру секты, что мать даже не пыталась помочь ей, что мать разрушила их семью, и что если бы не сопротивлялась тогда, то такого могло и не случиться.

Перестала думать об этом.

Скинула тяжесть.

Естественно, сама.

Обманула судьбу.

Пожелала утешения.

— Бартер. Обмен, равноценный обмен. У крабов ведь всё тело прочно защищено? Ну, представить можно. У них снаружи панцирь. Этот экзоскелет хранит их. Ни один удар не пройдёт. И по-человечески их не поешь.

Похоже, он и правда не любит крабов.

Немного неожиданно, но, похоже, Ошино — неуклюжий человек.

— В кандзи «краб» входит кандзи «насекомое». А вдобавок к «насекомому», «вскрытие», вскрывающее насекомое. Какое ещё животное, живущее в воде, будет так описано? Ко всему прочему, у них ещё по две огромных клешни.

В заключение.

Сендзёгахара потеряла вес — скинула тяжесть, тяжёлые думы, сняла всю боль. Больше нет волнений — она отринула всё.

Потому что могла.

И, похоже, ей стало намного легче.

Именного этого она и хотела.

Потеря веса не стала существенной проблемой для Сендзёгахары. Но несмотря на это она, как и тот молодой человек, продавший свою тень за десять золотых, день за днём сожалела о том, что ей стало легче.

Но не из-за дисгармонии с окружением.

И не потому, что возникли неудобства.

Не потому, что не могла завести друзей.

Не потому, что потеряла всё.

А лишь потому, что лишилась своих мыслей.

Пять жуликов.

Те пятеро никак не связаны с верой её матери, но всё равно всем им, включая Ошино, она не могла довериться полностью и верила им даже меньше, чем наполовину, потому что Сендзёгахара всё ещё сожалела. И то, что она по инерции всё равно продолжала ходить в больницы...

Всё не так.

С самого начала и до конца я ошибался.

Сендзёгахара, не имея веса...

Ничего не оставляла.

И ничего не отбрасывала.

— Особо плохого она не сделала. Если случается что-то ужасное, не значит, что обязательно нужно встретить это лицом к лицу. В этом нет ничего хорошего. Позорный побег, и никаких проблем. Убежать в секту и бросить свою дочь — полнейший эгоизм. Сейчас она вернула свои мысли, но ничего не изменится. Не согласен? Девочку, получившую облегчение, снова начнут беспокоить тяжкие мысли, мать это не вернёт, и разрушенную семью не воссоединит.

Ничего не изменится.

Ошино говорит без иронии и насмешки.

— Краб тяжести забрал её сущность, её мысли, её вес. Но тут не как с вампиром и похотливой кошкой — девочка сама пожелала этого, даже скорее сама отдала. Бартер, бог же всегда рядом. Можно сказать, девочка практически ничего и не теряла. И тем не менее...

Тем не менее...

Всё же...

И поэтому...

Сендзёгахара Хитаги захотела вернуть.