По крайней мере, это сходилось с тем, что он слышал от Инны. Самому Кайзи, видимо о помиловании и обратном размене, директор мстительно сообщать не стал. Возможно, Гридик, действительно хотел выполнить свое обещание ей, но после его пропажи, это стало уже физически невозможно. Если бы не их партизанщина, то он бы сейчас, был уже в теле второго техника. Кайзи же, вернулся бы в свое родное, а его, наконец бы, оставили в покое... Теперь же, за ним продолжает гоняться полмира и совершенно непонятно, что ему ждать еще и от этих 'подпольщиков'.

  - Вы не доверяете Инне? - решил он спросить ее напрямую.

  - Мы обязаны быть осторожными. Она была очень крупной рыбой в Бюро. Посмотрим. - Мира неуверенно пожала плечами, - История учит нас, что 'шенпо' опасно доверять...

  - Но, я так понял, что именно ваша линия руководила городом во время прошлого кризиса, допустив эту резню? - Хану намеренно провоцировал девушку, поскольку спрашивать об этом при Инне грозило бы большой резней и мордобоем.

  - Да-а? - иронически протянула Мира, при этом, как бы вся внутренне подобравшись. - Это только в их учебниках. 'Историю пишут победители', но у нас еще сохранились документы, что все было совсем по-другому. Но, они переписали или сожгли все, что противоречило этому. По крайней мере, то, что смогли найти. Только за один такой текст, можно запросто попасть к ним на ритуальный стол для 'блага народа и во славу учения'.

  Хану заметил, как она сильно изменилась, словно сбросив маску, обнажая свое настоящий лик. И он ему очень не нравился. От той краснеющей и смущающейся девушки, не осталось следа. Прежде смеющиеся серые глаза Миры, вдруг потемнели и стали, словно двумя черными дырами. От нее, теперь будто бы поднимались струи невидимого и ядовитого пара, а гибкая фигурка была уже словно заряжена скрытой энергией чудовищной силы. Находиться рядом с ней стало невероятно страшно. Это, возможно, было похоже на ощущение человека сидящего на крыше порохового склада и наблюдавшего загоревшийся фитиль. Хану пришла на ум аналогия со 'сладким медом на лезвии бритвы' - любой, кто позволил бы себе обмануться невинной внешностью Миры, был бы очень легкой и глупой добычей.

   Он уже хорошо понял, что видимо, наступил на очень больное место и явно перестарался. Надо бы быть аккуратнее, иначе вернувшаяся не вовремя Инна, в полной мере смогла бы ощутить силу ярости этой, казалось бы, такой домашней и ласковой девочки. Впрочем, он в этой, несомненно, увлекательной девичьей схватке, наверное, поставил бы все же на Инну. Это зрелище стоило бы посмотреть, но на безопасном расстоянии и лучше в бинокль.

  - Просто коротко расскажи мне свою версию, пожалуйста, - как можно более мягко попросил Хану, не зная как успокоить ее, вернув ей прежний человеческий вид.

  - Хорошо, - начала Мира. -- Если коротко, то события 'Кризиса веры', были вызваны провокациями 'шенпо', которые добиваясь своих политических целей и затеяли всю эту бучу со слухами отсутствия сиддх у самых известных учителей того времени. Люди заволновались, начали жечь монастыри и сгорело несколько крупных продовольственных складов, а в этом году и так был неурожай. Поэтому, начался голод, что еще более раскрутило бунты и волнения. Флавий в то время, возглавлявший 'шенпо', видя, что они перестарались, решил пересидеть это время в горном ретрите. Там его и убили местные жители, когда забирали у него продовольствие.

  - Но, зачем убивать, ведь он был очень известным и великим учителем. Они могли бы просто забрать то, что им надо... - недоуменно сказал Хану.

  - Убили, потому что в селениях ниже, давно не хоронили людей, а жрали их трупы. Наверное поэтому, все эти люди, были в очень скверном настроении, тем более, что Флавий, еще и яростно сопротивлялся, не пуская их в свою пещеру, что было уже совсем глупо, - все больше злясь, шипела Мира.

  - А разве он не простил этих людей, благословляя при этом? - предположил Хану, при этом, старательно изображая на лице простодушную наивность и доверчивость.

  - Это нарисовано только на рекламных картинках и иконах Бюро. Флавий же, даже убил нескольких и них и проклял остальных. И в результате, закономерно переродился в демоническом виде, поскольку при жизни обладал невероятной силой и сиддхами, которые эти несчастные люди, ранее так сильно хотели увидеть. Чем выше поднялся, тем, видимо, больнее падать. Поэтому, собственно, этот ритуал и работает. Они, проводя кровавую пуджу, так кормят этого демона в его измерении, причем для этого требуются не обычные люди, а такие как ты, - ответила Мира, при этом почтительно сложила ладони лодочкой у сердца и еле заметно поклонилась ему.

  - Как я? - в ужасе отшатнулся Хану.

  - Как ты. Ты не помнишь себя в своем мире, но когда-то ты обладал добрым сердцем и возможно, был хорошим и искренним практиком. Но, скорее всего, даже не в этой жизни, - она окинула его сомневающимся и оценивающим взглядом, словно взвешивая на глаз все его добродетели.

  - А чем более духовно продвинута жертва, тем все хуже карма у демона. Флавия, словно все дальше и глубже засасывает в болото адских миров, тем самым, увеличивая не только энергию, но и его собственные страдания и срок заключения там. Он как наркоман, который все больше убивает себя с каждой новой дозой, при этом раскручивая маховик мучений, как для себя, так и для людей вокруг. 'Шенпо' же, как героиновый дилер, паразитируют на нем, используя его голод в собственных целях, - уверенно продолжала нагонять на него жуть Мира, словно вожатая, пугающая своих пионеров страшилками у ночного костра.

  - Так ведь они спасают город, обнуляя время 'бродячих'! - воскликнул уже покрывающийся крупными мурашками Хану.

  - Ага. Только перевернуто все с ног на голову. Как они говорят: 'Этот 'бродячий феномен' был вызван беспорядками и каким-то непонятным проклятием, но привезя святые мощи и проведя ритуал, мы наконец-то, спасли жителей нашего города', - противным, пародирующим Гридика голоском, произнесла девушка, хотя Хану уже и так, давно нервно потрясывало.

  - К сожалению, все было совершенно иначе. 'Бродячие' впервые появились сразу после их ритуала, когда 'шенпо' и вызвали часть этой темной энергии в мир, установив связь с этой нечистью. Собственно, эта одержимость и есть проявление силы демона, а 'бродячие', словно его щупальца в нашем измерении - тентакли. Он, как бы, их благодарно втягивает после удачного жертвоприношения, тем самым уменьшая время их существования. Флавий мог бы вообще весь город держать в таком состоянии круглые сутки, но зачем тогда его будут кормить? Эта адская тварь, словно дрессирует нас, шантажируя и вознаграждая уменьшением времени одержимости, за каждое изысканно духовное блюдо, которые ему время от времени скармливают на этом чертовом алтаре! И этот славный симбиоз обеспечивает 'шенпо' властью с того самого времени. Это договор с самим дьяволом, а ты - для них просто вкусное лакомство для их любимой домашней зверушки! - ткнув ему в лоб указательным пальчиком, девушка вынесла свой ужасный вердикт, в упор сверля мозги Хану, сжавшиеся в склизкий и дрожащий комок, страшными, черными и расширившимися, как у кошки, зрачками.

  Всего этого вполне хватило, чтобы он впал в ступор. Альтернативная историческая справка от Миры, выжала из него всю силу и энергию, словно сок из лимона. Пожалуй, стоило бы попросить ее выдавать все это небольшими и мерзкими порциями, чтобы мозг не сгорел, пытаясь за раз переварить это страшное блюдо. Кроме того, в месте, до которого она дотронулась своим пальцем, уже сильно болело, словно он получил ощутимый ожог.

  Весь бледный как смерть, но с красным пятном на лбу, Хану с закрытыми глазами меланхолично качался на двух ножках стула. Мира же, невозмутимо скормив ему весь этот хоррор, снова обернулась очаровательной милашкой, невинно листая дамский журнальчик. Девушка не собиралась беречь его нервы. Она повидала уже немало таких 'приходящих' и каждый раз, мысленно прощалась с будущей жертвой, давно потеряв способность искреннего сочувствия к ней. Ее родной город всегда казался ей голодным и жадным демоническим чудищем, равнодушно заглатывающий разумный и живой корм. То, что это всегда был чей-то страдающий ум - по сути, ничего не меняло. В этой равнодушной реальности, все так или иначе жрали друг друга, поскольку никто из них не умел питаться солнечным светом. Эмоциональная вовлеченность в этот рутинный процесс, могла быть лишь только еще одним столовым прибором.