– Скажи мне, Элли, – он произносил слова через силу, словно шел против ураганного ветра, – у тебя действительно был длительный роман с моим отцом?

Элли даже перестала дышать. Ей показалось, что стены комнаты медленно сходятся, грозя раздавить ее. Если бы она не сидела, то наверняка бы упала на пол.

– Я… – Слова никак не хотели собираться в связные предложения. – Что? – Элли подняла руку к лицу, но уронила ее на полпути. – У меня был… Что?

Вид у Бена был обиженным и даже оскорбленным. Он встал, подошел к окну и остановился, глядя на улицу. Руки, как всегда, в карманах брюк. Вдруг, словно собрав все свое мужество, он снова повернулся к ней.

– Вот и все, что я хотел спросить. Я бы хотел, чтобы ты сказала мне… сказала правду. – Слова падали, будто камни. Элли выбралась из кресла и сделала несколько шагов к нему. – Я хочу знать… Чарли, она… моя сестра?

Следующие несколько секунд показались обоим часами. Элли старалась уложить в голове его слова, но их смысл был для нее непостижим. Бен обреченно ждал ответа. Она подошла к нему, подняла руки и изо всех сил ударила его в грудь.

– Как ты смеешь, именно ты?! – Голос у нее так дрожал, что она не могла больше говорить. Метнулась назад и встала у камина, наклонив голову, словно пытаясь разглядеть ответ в пламени. За спиной раздались приближающиеся шаги, и, не оборачиваясь, Элли проговорила усталым, мертвым голосом: – Ты не мог бы уйти и никогда не возвращаться в этот дом?

– Да, так я и должен сделать. Надо сейчас же уйти. Лучше бы мы вообще не встречались, если ты так решила. Но я должен получить ответ, Элли. Или я сойду с ума.

– Этот вопрос оскорбляет и меня, и твоего отца.

– Не уходи от ответа. – Он был готов идти до конца. – Ты хочешь сказать, что даже не знала моего отца?

– Ты все равно мне не поверишь. – Она уже чувствовала в себе достаточно силы, чтобы поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Не вижу необходимости отвечать на такие унизительные вопросы. Но, просто чтобы прекратить этот бессмысленный фарс, я отвечу тебе: насколько мне известно, я никогда не была знакома с твоим отцом. И если ты все еще не уверен, советую тебе спросить у него самого.

– К сожалению, не могу – он умер несколько лет назад.

– Сочувствую. Тем более нехорошо говорить такие вещи о покойном. – К глазам уже подступали слезы. Но она не доставит ему такого удовольствия – не разрыдается. – А сейчас, если это все, мне хотелось бы остаться одной. – Она подавила жалобный всхлип.

– Элли. – Он сделал движение, чтобы обнять ее, но она увернулась и снова села в кресло. – Элли, прости меня. Я причинил тебе боль, но… понимаешь, когда я увидел… утром в бассейне Чарли… – Упоминание о дочери заставило Элли снова вскинуть голову. – Элли, у Чарли на бедре есть очень характерная отметина.

– Да, – медленно ответила она, стараясь увязать это со всем сказанным, но мысли путались. – Да, она родилась с родимым пятнышком в форме листочка на бедре. Но какое это имеет значение?

– Родимое пятно в форме кленового листа – Бен впился в нее глазами, и она кивнула. – Это отличительная черта семьи Конгривов вот уже на протяжении многих поколений. – Молчание длилось бесконечно. Сердце у Элли билось редкими короткими толчками; ей казалось, что она находится под гипнозом, тело и разум никак не связаны друг с другом. – У моей сестры есть такое же. И у обоих ее детей.

Элли все смотрела на него. Как хотелось сказать ему всю правду, одним махом решив его проблему. Или добавив новую…

– Ну и что? – проговорила она холодно, фальшиво-бесстрастным тоном.

– А то, что… – Бен все больше мрачнел. Он говорил сквозь плотно сжатые зубы, с трудом выцеживая слова: – …что я хочу спросить тебя, в каких отношениях ты находишься с моей семьей? Ты знаешь, как это для меня важно.

– Я уже говорила тебе, что никогда не встречалась с твоим отцом. – Голос у нее был почти спокоен, но в глубине души начинало подниматься раздражение. Элли поражалась, как она может находить садистское удовольствие в его страданиях. – Не вижу смысла продолжать. Куда еще заведет тебя этот допрос?

– Но это не может быть совпадением… Я встретил тебя у Роберта ван Тига, который был знаком с моим отцом. И мои к тебе чувства, а потом…

– Тебе не кажется, что ты слишком далеко зашел? Совпадения случаются постоянно. Уверена, твои романы ими просто переполнены.

– Мы говорим о фактах, а не о фантазиях.

– Вот тебе мой совет, Бен: уходи. – Она говорила почти покровительственно. – Даже если ты узнаешь, что хочешь, это будет совсем не то, что тебе хотелось бы знать…

– Зачем ты мне говоришь это, Элли? – Он тут же поймал ее на слове. – И что же это такое, чего мне нельзя знать? Если это касается меня и тем более тебя, то я хочу знать. У меня есть на это право.

– Но не все так просто, тебе не кажется? – Элли чувствовала себя одновременно слабой и сильной. Сейчас, когда Бен подошел так близко к ее тайне, она вдруг поняла, что не хочет с ней расставаться.

– Если, как я думал, у тебя была связь с моим отцом, это будет иметь огромное значение для моих чувств к тебе. Или по крайней мере…

– Хватит, Бен. – Элли знала, что проиграет, но это было уже неважно. Она встала и начала бесцельно бродить по комнате. – Давай оставим твоего отца в покое. Навсегда. Если у тебя есть подозрения, тебе лучше поискать где-нибудь поближе к своему дому… – Пытаясь твердо произнести эту фразу, она остановилась и взглянула на Бена.

– Что это значит? – спросил он и, не дождавшись ответа, подошел к ней, схватил за плечи, как будто хотел вытрясти из нее все ответы. – Скажи мне, Элли. Так не пойдет. Что ты хотела сказать?

– Ради Бога, неужели ты так ничего и не понял! – выкрикнула Элли почти в истерике. – Или ты просто не хочешь ничего видеть и понимать? Ты просто отказываешься признать очевидное… – Она вырвалась, не в силах продолжать.

– Элли. – Бен смотрел на нее с надеждой, и она поняла, что отступать некуда.

– Чарли – твоя дочь. Твоя и моя. И самая большая трагедия в том, что ты так и не вспомнил, как это случилось.

Они смотрели друг на друга целую вечность. Наконец Элли всхлипнула, облегченно и горестно, и уже не могла сдержать рвущихся наружу рыданий. Она прижалась к Бену, спрятала лицо у него на груди и почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее.

Бен склонил голову и вдохнул запах ее волос. Так закончились для них годы одиночества.

Элли не могла вспомнить, долго ли длилась ее истерика, но, придя в себя, обнаружила, что лежит на софе, а Бен все еще обнимает ее, говоря какие-то слова и убаюкивая, словно маленького ребенка. Он вытирал ей мокрое лицо большим платком, иногда давая высморкаться.

– Элли… – Он был серьезен, почти мрачен. – Ты можешь говорить?

Она кивнула, одновременно пожав плечами.

– Бен… я даже не знаю, с чего начать.

Он осторожно высвободился, сел и внимательно оглядел ее.

– Тебе что-нибудь принести? Может, крепкого чаю? – Он дождался, пока она покачает головой, и продолжал: – Позволишь мне кое-что сказать, прежде чем ты расскажешь мне свою историю?

– Говори. – Его желание оказалось очень кстати – ей просто необходимо было собраться с мыслями.

– В первый день, даже в первый момент, когда я увидел тебя у ван Тига, я…

– Ты говорил, что Роберт был знаком с твоим отцом, и я не понимаю…

– Тс-с, – прервал он ее, – до этого мы еще дойдем. Мне просто хотелось, чтобы ты знала: с того момента, как увидел тебя, я уже знал, что нашел нечто особенное. Что-то подсказывало мне, что ты сыграешь в моей жизни решающую роль. А потом я узнал, что ты вдова… и не смог сопротивляться желанию однажды постучать в твою дверь. Если надо, просто в нее вломиться.

Ее улыбка вышла вялой и пустой.

– Мне кажется, что и эта история переполнена совпадениями.

– У тебя есть все основания быть подозрительной. Я знаю, что должен был сдерживать свое нетерпение, но это очень нелегко для человека вроде меня. Мне показалось хорошей идеей использовать твою дочку для нашего постепенного сближения, и до определенной степени мой прием сработал. Не пойми меня превратно, Чарли очень мила, и, если то, что ты мне рассказала, правда…