- Шеннон, даже и думать не смей! Все эти сайты знакомств – просто сборище любителей изменять своим половинкам, либо, что еще хуже – рассадник монстров, притворяющихся прекрасными принцессами. Сделай это старым добрым способом – очаруй какую-нибудь милашку, уговори ее пойти с тобой ее на свидание, а дальше дело само пойдет.

Кален, моя старшая сестра, подчеркивала каждый пункт своего высказывания, энергично тыкая вилкой в мою сторону. Как обычно, я сидела тихо-тихо и молча выслушивала ее исполненные благими намерениями советы, пока она не умолкла на достаточно долгий промежуток времени, чтобы доесть свой обед.

- Ты упускаешь главное, - сказала я. – Я не умею ни уговаривать, ни очаровывать.

- Тебе нужна практика! – глаза Кален взволнованно заблестели. – Потренируйся на официанте, когда он снова подойдет к нам.

- Нет!

- Почему?

- Он – мужчина.

- Я же не сказала «соблазни его и утащи домой». Это легко! Просто улыбнись ему и сделай комплимент. О, скажи что-нибудь о его глазах! – Кален огляделась в поисках ничего не подозревающего подопытного кролика.

- Покажи мне, как это делается.

Кален закатила глаза. Бессчетное количество раз она демонстрировала мне фамильные навыки обольщения, и каждый раз я горько сожалела, что полностью ими обделена.

Наша жертва приближалась слишком быстро, и у Кален не было времени спорить. Я смотрела, как она улыбается ему, глядя снизу вверх, и заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. Она еще не произнесла ни единого слова, а уже могла из него веревки вить.

Кокетство было второй натурой Кален, и если бы даже она была не замужем, у нее все равно было бы полно друзей-приятелей.

Я часто думала, что мироздание жестоко подшутило надо мной, не позволив мне унаследовать ген, отвечающий за харизму. Зато мои родители и Кален обладали им в полной мере. Если бы мы с Кален не были так похожи внешне, я бы точно отправилась на поиски своего настоящего отца, какого-нибудь нелюдимого молочника, с которым моя мать однажды поступила, как сама захотела.

- Ну, видишь, как просто? – триумфально вопросила Кален. – Он пообещал нам порцию пирога за счет заведения. Нам придется уйти до того, как он попросит у меня номер телефона, потому что я чувствую, что просто обязана его ему дать.

- Надеюсь, что когда он позвонит, трубку возьмет не твой муж.

Кален вздернула бровь.

- Когда он вернется, попробуй ты.

Я было открыла рот, чтобы привычно запротестовать, а потом подумала: а почему бы и нет? Еда здесь была так себе, вряд ли мы придем сюда еще раз. Так что мне терять?

Я смотрела, как официант лавирует между столиками, приближаясь с каждым шагом. Мои руки сжались в кулаки, и я засунула их под себя. Только так я могла, что назывется, держать себя в руках.

Все шло хорошо до тех пор, пока я не услышала, как мой мозг завопил, обращаясь к остальному организму: «О господи! Она сейчас заговорит! Кто сказал ей, что это здравая мысль?»

Мой желудок протестующе забурчал, и это почему-то напомнило мне инженера Скотти из сериала «Звездный путь»: «Мы теряем ее, капитан! Я ее больше не удержу!»

Мозг стал выкрикивать приказы, но мое тело пребывало в таком смятении, что не могло повиноваться. «Ноги, чего вы ждете?! Давайте, шевелитесь! Можем мы изобразить приступ кашля? Чихания? Еще что-нибудь?»

Внезапно все смолкло, и на столе перед нами появился ломоть пирога и две чашки кофе. Я глянула на Кален. На ее лице застыла выжидательная, но немного боязливая улыбка матери, которая смотрит, как ее ребенок впервые едет на велосипеде без страховочных колесиков. Официант улыбался нам, глядя сверху вниз. Мой выход!

- Я… вы… эээ…. Мне нравится ваша рубашка.

Последняя часть моей жалкой фразы прозвучала, как сдувающийся воздушный шарик. Какое-то мгновение он просто стоял и моргал, а потом посмотрел на свою черную рубашку-поло с логотипом ресторана на нагрудном кармане. Он неловко улыбнулся, кивнул и отбыл, оставив меня на растерзание моему горю.

Я не могла поднять глаза на Кален. Она прокашлялась и продолжила разговор, как ни в чем не бывало, как будто я только что не опозорилась на весь ресторан.

- Знаешь, у нас есть новый клиент, она ходит в салон в универмаге Rampart. И я думаю, что у нее никого нет.

«Преданная, сердечная и веселая. Любит проводить тихие вечера у себя дома, любит готовить, когда есть для кого. Самый лучший досуг для меня – это холодным дождливым воскресеньем свернуться калачиком в постели рядом с кем-то, смотреть кино и есть нездоровую пищу… »

- Господи, да я просто какая-то болонка с кулинарными навыками! - раздраженно прокричала я и сжала голову руками.

Целое субботнее утро я угробила на то, чтобы написать что-то привлекательное, но все, на что я оказалась способна – это сваять рекламное объявление для собачки, ищущей хороших хозяев. Я подавила желание расплакаться, когда поняла, что даже я сама не захотела бы с собой встречаться.

Да что ж я, всегда, что ли, была такой занудой?

Было же однажды время, когда я умудрилась заинтересовать и привлечь женщину… и не однажды, а как минимум трижды! Но в этот раз все было по-другому. Я работала без страховки.

Подобно обезьянке, я всегда старалась ухватиться за следующую лиану, когда становилось ясно, что отношения подходят к концу. Ни я, ни Миранда не хотели первыми признать, что наши отношения себя исчерпали. И, хоть мы и не изменяли друг другу, мы обе закидывали удочки в поисках новых. Сьюзан, знакомая знакомых, ясно дала мне понять, что если бы я была одна, она проявила бы интерес, и я вцепилась в эту лиану обеими руками. После шести совместно прожитых лет мы обе проделали тот же фокус, и я с размаху влетела в жизнь Синди. Мы провели вместе два года, и теперь уже она без предупреждения сбежала из моей. В тридцать семь лет я оказалась одна, и никаких лиан в зоне видимости не наблюдалось.

Я еще разок с отвращением посмотрела на монитор и резко встала, намереваясь заглушить раздражение пригоршней печенек «Орео» и стаканом молока.

И тут же передумала, когда поток прохладного воздуха коснулся моей задницы. Привычка утешаться печеньками привела к тому, что мои любимые джинсы треснули по шву и теперь зияли прорехой от промежности до середины попы. Я задумалась, а не утешиться ли мне яблочком вместо печенья. Вкусовые сосочки на моем языке ответили: «Нет».

Я стояла у окна, смотрела вниз на тротуар и жалела себя. «Ну хоть одну-то печенюшку мне можно?» К краю тротуара подкатило такси, из него вылезла женщина с собакой. Желтый пушистый шар терпеливо сидел рядом с хозяйкой, пока та расплачивалась с таксистом.

Я заметила, как блеснула выбившаяся из-под вязаной кепки прядь ее светлых вьющихся волос, но это было и все, что я могла увидеть со своего наблюдательного пункта на третьем этаже.

Такси уехало. Вместо него к тротуару подъехал мебельный фургон, и вязаная кепка с собакой на поводке двинулись в его сторону. Наверное, она переезжает в квартиру, где раньше жили Келехеры.

Я смотрела, как моя новая соседка исчезает в дверном проеме, а потом Орео воззвали ко мне с новой силой.

Я уже почти ответила на их зов, но увидела мелькнувшее в зеркале собственное отражение и остановилась, как вкопанная.

За год, прошедший с ухода Синди, я набрала как минимум десять фунтов^{1}. Мои волосы были в полном беспорядке, и я давно отказалась от попыток что-либо с ними сделать. Бесформенной кучей они громоздились у меня на голове, ненадежно удерживаемые заколкой-крабом. А мои брови могли посоперничать с бровями Энди Руни^{2}. Я неоднократно слышала, как Кален утверждает, что макияж творит чудеса. Может быть, пришла пора сотворить чудо с собой? Я снова поглядела на свое отражение и решила, что начинать нужно с диеты. С печеньями нужно покончить, а молока для диеты у меня предостаточно.