- Ну, представь себе, что все это сказка и тебе нужно преодолеть препятствия, чтобы получить главный приз, стать Золушкой... - подбрасывая мячик, чтобы успокоиться, говорил Харман, внимательно следя за летающим предметом. Юля тоже не выпускала из поля зрения летающий ярко желтый мяч.

   - Страшная и жестокая сказка получается! - опечалилась девушка.

   - Зато, если тебе действительно удастся приручить Сару, ну или хотя бы не свихнуться, я устрою твою карьеру певицы! - пообещал начальник. - Продержись немного, пока я менеджера ей не найду подходящего... Если такой существует...

   - Вы только и можете, что сказками кормить! - обижено упрекнула девушка. - Имя вашей бабушки, случайно, не Шахерезада?

   Харман рассмеялся. Уж очень долго его жизнь была слишком спокойной и обычной. Денис Хромов уже давно привык считать себя среднестатистическим англичанином и даже привил себе сдержанность, проводя сутки в тишине своего офиса. Но теперь помимо юмора, который с собой принесла девушка, появилось странное чувство вернувшейся молодости, доверия и ощущение правильности выбранного жизненного пути.

   - Нормальные люди в шоу-бизнес через постель, а я через психиатрическую попаду! - вздохнула, перехватывая в воздухе мячик Джулия.

   - А ты хочешь через постель? - уставился на нее Харман.

   - Ни за что! - буркнула скандалистка, встала и только у двери вернула отобранную игрушку начальнику. Попрощавшись, отправилась домой - в Центр.

   На улице пришлось теплее укутаться. Все-таки погода в Англии очень отличалась от украинской. Девушка вышла к переходу, погружаясь в печальные раздумья о предстоящем жутком дне в обществе топ-модели. Только она ступила одной ногой на дорогу, как раздался жуткий свист тормозов. Ее едва-едва не сбила черная машина.

   - Чтоб тебя! Глаза разуй! - рявкнула девушка и тут увидела, кому адресовала высказывание: из авто вышел водитель. Джулия чуть язык не прикусила, встретившись взглядом с холодными серыми глазами мужчины.

   - Опять ты! - вырвалось подобие шипения из уст Эрика Блайда. - Ты меня преследуешь?

   - Да! - хмыкнула Джулия. - Вот представляешь, специально разыскивала твою машину, чтобы растянуться на лобовом стекле в позе раздавленной мухи! Для меня это просто честь - умереть под колесами BMW знаменитого Эрика Блайда! - и уже без пафоса злобно прошипела. - Придурок! Чтоб у тебя шину спустило!

   Прервав этот разговор, она пошла своей дорогой. Эрик еще какое-то время провожал хмурую девушку взглядом, отметив, что даже в такой смешной куртке (вещи ей одалживала Меган) у этой девчонки вполне красивая фигура... Но характер!..

   - Похоже, это судьба! - заключил Роберт, став в очередной раз свидетелем столкновения лучшего друга и рыжей фурии.

   - Помолчи! - рыкнул на него музыкант. - Садись обратно!

   Кстати, шину он все же умудрился проколоть, - и еще раз помянул очень злым и тихим словом (если конкретно, сказал: "Ведьма!") наглую девицу. Вызвал эвакуатор, искренне надеясь, что рыжей занозе икается. А ей действительно икалось, и даже чихалось. Джулия Крапивина даже задумалась, где могла подхватить болячку и утвердилась, решив, что во всем виноват Блайд! Ведь он такая зараза!

   В комнате было очень тихо и темно. По привычке переступив порог, он разбросал обувь в прихожей и, шаркая ногами побрел к дивану. Рухнув на мягкую обивку, взял пульт, включил телевизор и раздраженно крикнул: "Что на ужин? Я зверски голоден!". Но ответила ему только тишина.

   Осознание, что кроме него в номере больше никого нет пришло не сразу. Только спустя несколько минут Ромео оглянулся на выстроившуюся горой немытую посуду в мойке, печально застывшую, словно Пизанская башня. С того самого странного дня неустойчивое строение все клонилось, грозясь рассыпаться в мелкие осколки.

   - Блин! - разозлился парень на беспорядок и тишину. - Придется остаться без ужина...

   Он сполз, приняв полулежачее положение, задумался, а потом бросил пульт об стену.

   - Чтоб тебя! - процедил сквозь зубы одинокий и голодный музыкант, закрывая лицо руками.

   Обзванивать рестораны у него не было ни малейшего настроения, а готовить сам Рома уже давно разучился. Так что этим вечером он голодал. И это злило его еще больше. Парень попытался отвлечься от мыслей о еде, например, написанием новой песни. Ведь продюсер уже все нервы вымотала этим глупым напоминанием. Но ни блокнот, ни ручку Рома отыскать в скопившемся в холостяцком гнезде мусоре так и не смог. Только спустя два с половиной часа, когда уже и желание браться за работу пропало, необходимые предметы обнаружились на самом видном месте - столике у дивана. Рома чуть не разорвал блокнот за такую подлость, но потом подумал, что второй отыскать в бермудском треугольнике своего номера вряд ли сможет. Просто сел на диван, всмотрелся в чистый лист. Слова и рифмы появлялись. Но какими-то ломанными кусками сложного пазла, представали перед музыкантом. Рома перечеркивал и перечеркивал собственные плоды воображения, записанные на листках, комкал, выбрасывал. Вскоре вокруг дивана образовались приличные бумажные горы, обещавшие поглотить весь пол в радиусе нескольких метров. С неистовой злостью парень давил на карандаш, ломал стержень, находил в ящиках столов новые пишущие предметы и снова марал чистые листы. Муза отказывалась посещать его. Это уже вторая женщина, бросившая гениального музыканта. Первую он сейчас яро ненавидел за то, что в желудке его пусто и что никак не выходит написать песню, за тишину вокруг...

   Рома все же сломал последний карандаш. Тот, жалобно хрустнув, просто развалился на две части. Парень вскочил с места, врубил на всю громкость музыку, подошел к окну и долго всматривался в темноту улицы. Но разве можно в слабом свечении фонарей разглядеть то, что с такой легкостью потерял?..

    Глава 8. Первые круги ада

   Блондинка с особым удовольствием наслаждалась издевательствами над помощницей. Она даже совершенно позабыла о своей ненависти к менеджеру - Рейчл. Чувствуя себя по-настоящему гламурной дамочкой, Сара заставляла свою личную рабыню чистить ей туфли прямо посреди улицы.

   - О Боже! - восклицала она, резко притормозив в самом центре скопления народа на площади у какого-нибудь дорогущего бутика. - Ты видишь это жуткое пятно? Немедленно вытри его! Надеюсь, это не экскременты!

   Джулии так и хотелось плюнуть на модные блестящие туфли модели, когда она преодолевая гордость опускалась начищать обувь девицы.

   Когда половина Англии, наконец, увидела этот дурацкий во всех отношениях момент, свидетельствовавший о существовании рабства, Сара успокоилась и отправилась делать покупки. Пока барыня слонялась по бутикам, примеряя шмотки, невзрачная серая мышка Джулия молча переносила испытания, и время от времени (когда уж совсем невмоготу станет терпеть) дергала резинку на руке. Та сильно била по коже, приводя в чувства. "Ненавистная Рейчл" купалась в лучах внезапно обрушившегося на нее тепла и довольствовалась титулом новой компаньонки-подружки. Сара покупала ей платья и прочее, нахваливая и поощряя. Джулия же носила за великосветскими дамами пакеты, терпела и мечтала об окончании жуткого дня (ну и совсем уж иногда - "чтоб эти две кобылы споткнулись!").

   - Принеси мне воды! - кричала модель, и девочка на побегушках мчалась исполнять приказ.

   - Вот, госпожа, - сквозь зубы произносила Джулия, каждый раз кланяясь и вытирая с лица газировку, которую выливали ей в лицо. В такие минуты она проклинала Ромео, привезшего ее в эту страну, собственное желание стать певицей, и мистера Хармана, который отдал ее на растерзание чокнутой модели.

   Спустя час после прощания с госпожой, Джули неслась в кабинет шефа, чтобы высказать ему все, что думает. Элизабет, почуяв приближение интересных сплетен, увязывалась за рыжим вихрем.