Любовь.

Тиффани говорила об этом накануне вечером.

Неважно, что они едва знают друг друга, что слишком мало времени прошло с их первой встречи, — он уже любил ее и знал, что никогда никого не полюбит так сильно.

Я люблю тебя, мысленно произнес Шанс.

Но он не мог сказать эти слова вслух. Сначала Тиффани должна узнать о нем все. Он заставит ее поверить, что она может быть счастлива с ним, обыкновенным «надутым пузырем», как она выразилась.

Он коротко поцеловал ее и простонал, когда она покрыла его лицо и шею мелкими поцелуями.

— Мне нужно идти, — произнес Шанс, желая подбодрить себя звуком собственного голоса, встал и взглянул на нее сверху. Лицо Тиффани, смягченное любовью, с припухшими от поцелуя губами, было повернуто к нему, волосы растрепались.

Он дотронулся до ее щеки и, едва сдерживая желание, снова пообещал:

— Сегодня я расскажу тебе все.

— Я верю тебе, — сказала она, потом помолчала немного и добавила: — Я верю в тебя.

Эти слова сопровождали его на всем пути. Что бы она сказала, если бы увидела, что он не выходит из отеля, а направляется в другой номер.

Там Шанс хранил весь багаж, у Тиффани во флигеле была только поношенная сумка.

Как и когда он начал планомерно обманывать любимую женщину?

— Я действую слишком опрометчиво! — громко воскликнул Шанс, когда дверь лифта открылась. Вошедшая следом за ним пожилая дама шарахнулась от него к дальней стенке. Он решил подбодрить ее улыбкой, но глаза за толстыми стеклами очков настороженно сузились, и женщина подняла трость.

— А у меня есть палка, и я умею хорошо защищаться! — скрипучим голосом крикнула она.

Не успел Шанс ответить, как она ткнула палкой в кнопку следующего этажа.

— Да я не хулиган вовсе, — заверил он ее, — я уважаемый человек с безупречной репутацией.

— Не надо меня уговаривать. — Дама выставила трость перед собой. — Я слышала.

Лифт остановился, она вышла задом и засеменила по холлу, то и дело оглядываясь.

Шанс тяжело вздохнул.

Днем, когда он станет просить Тиффани поверить ему, надо постараться не наговорить лишнего.

Молодая девчонка, вероятно, горничная, неодобрительно посмотрела на Тиффани.

— Прекрасное утро, — сказала та.

Девочка лишь что-то недовольно проворчала в ответ

— Наверное, не выспалась, — вполголоса проговорила Тиффани. — Да и я тоже, пожалуй.

Действительно ей было не до сна, так как рядом был Шанс.

Шанс! Лучший человек на свете!

Пусть она не знала, чем он занимается, но она оценила его прекрасную душу. Ему можно доверять.

Тиффани летела словно на крыльях и очень удивилась, когда дверь лифта почти сразу открылась перед ней. Она тихо рассмеялась. Должно быть, она действительно влюблена.

Прозвучал сигнал, лифт остановился, и в кабинку вошла пожилая пара. Мужчина заботливо заслонил собой женщину, которая тяжело опиралась на палку.

— Доброе утро, — с улыбкой сказала Тиффани.

Мужчина кивнул, а женщина взглянула на часы. Невольно последовав ее примеру, Тиффани тоже взглянула на часы — шел первый час.

Некоторое время они ехали молча, потом Тиффани услышала, как старики тихо заспорили о чем-то.

— Ее нужно предупредить, она женщина и ездит в лифте одна, — убеждала мужа старушка.

— Вы говорите обо мне? — Тиффани взглянула на недовольное морщинистое лицо женщины.

— Да ездят тут всякие, — ответила дама. — Говорят, что они действуют опрометчиво.

Странное определение.

Улыбка застыла на лице Тиффани. Однако настроение ей не испортит даже целая команда опрометчиво действующих людей.

— Одинокая женщина должна ходить с опаской! — крикнула дама с тростью вслед Тиффани, когда та выходила из лифта.

— Спасибо, я запомню, — отозвалась Тиффани и тут же забыла об этом, так как почувствовала, как голодна.

В последний раз они поели вместе с Шансом в номере. У них был ужин с шампанским, и Шанс упрямо хотел заплатить сам. Она еще подумала, откуда у него такая куча денег? Впрочем, кажется, Хелен Толлер говорила, что у него есть какая-то работа. Сегодня она наконец выяснит, откуда Шанс берет деньги и на что живет.

Но сначала нужно обязательно поесть.

Перед входом в ресторан ее встретил аппетитный запах гамбургеров. Обычно она придерживалась строгой диеты, но на этот раз себя побалует.

Тиффани поправила волосы. Выглядит она вполне презентабельно, теперь надо перехватить поскорее что-нибудь и поторопиться на встречу с Шансом.

Она прошла через зал и остановилась у столика на одного человека.

— У меня нет времени, — говорил Шанс Мэри Грили, сидя с ней в ресторане, — в два часа у меня встреча.

— Перестань напоминать о том, что тебе надо идти, а то я рассержусь. — Мэри капризно выпятила нижнюю губу. На этот раз волосы у нее были красноватого оттенка, и Шанс подумал, что она, должно быть, очень часто красится. — Сегодня у нас праздник.

Шанс считал, что праздновать нечего. Конгрессмен Грили был готов заплатить Бетси Лиланд крупную сумму, лишь бы она не обращалась в суд, но дело вполне можно выиграть, поскольку у той не было веских доказательств. Однако Джейк Грили почему-то настаивал на том, чтобы Бетси взяла деньги и написала письмо об отказе от возбуждения дела.

Шанс сделал все, как ему велели, но внутренне был недоволен.

— Наверное, вы вздохнули с облегчением, когда узнали, что проблема решена? — спросил он из вежливости.

Мэри откинулась на спинку стула, и груди у нее поднялись так, словно готовы были выскочить из лифа.

— Облегчение? Я и так не волновалась.

— Вы не боялись, что эту историю раздуют?

Согласно версии конгрессмена, газетчики могли ухватиться за скандал и опозорить его, расписав в ярких красках, как его дочь ездит по улицам пьяная.

— Отец боялся за себя, а не за меня. — Мэри скорчила гримаску. — Только не говори, что ты этого не знал. Если отец — конгрессмен, у детей всегда проблемы.

— Может, вы слишком строго судите своего отца? — заметил Шанс. — Я уверен, он думал и о вашей репутации.

— Да брось, — засмеялась Мэри. — Отец — политик и заботится только о себе. Кроме того, собственная репутация меня нисколько не волнует. Все знают, что я не паинька.

Призывно облизнув губы, она наклонилась к нему.

— Хочешь познакомиться со мной поближе, Шонси? — Она коснулась его руки.

Он хотел вежливо объяснить ей, что у них ничего не получится, но тут рядом раздался до боли знакомый голос:

— Вот это номер! Какое странное совпадение!

Шанса даже затошнило от страха — это был тот самый голос, который нашептывал ему ночью слова любви. Он уже хотел повернуться и спросить, как она его узнала со спины, но не успел.

— О, привет, Тиффани! — воскликнула Мэри. — Вот это встреча!

Мэри Грили — вот как зовут рыжеволосую, вспомнила наконец Тиффани.

Опять этот мир! Мэри — дочь конгрессмена Джейка Грили.

— Куда ты скрылась? — Мэри придирчиво оглядела молодую женщину. Ее спутник сидел к Тиффани спиной.

— Обстоятельства переменились, — ответила она.

— Понимаю. — Мэри перевела взгляд на собеседника. — Если не ошибаюсь, сегодня мне тоже улыбнулась удача. — Длинным наманикюренным ногтем она ткнула в сторону мужчины. — Познакомься, Тиффани, мой адвокат Шонси Макман.

Далее все пошло как в замедленной киносъемке. Мужчина, сидевший напротив Мэри, медленно повернулся, и Тиффани, словно в тумане, увидела лицо Шонса.

Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Шанс не мог быть адвокатом, не мог сидеть в дорогом ресторане, одетый в дорогой костюм, и отзываться на имя Шанси.

Невозможно, чтобы он оказался очередным лакомым блюдом Мэри.

— Тиффани, я все объясню, — заговорил человек в дорогом костюме взволнованным голосом.