– Извините, что?

Располагающая улыбка слетела с его лица, ее место заняли настороженность и недоумение.

– Вы же слышали,– сурово сказала Ханна.– Где Джина? Моя сестра.

– Позвольте, здесь какая-то ошибка,– суховато молвил он, чуть отодвинувшись от нее, как от умалишенной.– Я полагал, вы доктор Ломбард, но наверное...

– Я и есть доктор Ломбард, а вы доктор Хартфилд...

– Да, это так. Но я ничего не знаю о вашей сестре. И сделайте наконец одолжение, поведайте, что вызвало в вас такой гнев?!

– Это неслыханно! Вы соглашаетесь встретиться здесь со мной, я готова услышать вашу версию отношений с Джиной, но никак не категорический отказ от всего на свете!– распалялась Ханна.– Извините, но открещиваться просто глупо. У меня есть письмо, вот оно, где Джина сообщает о вас, о ваших отношениях, о том, что... в общем, сейчас она в Куинслэнде. Я сначала полагала, что с вами, но, как вижу, ошиблась. Так или иначе вы имеете к Джине самое непосредственное отношение. Моя сестра не из тех, кто срывается с места в карьер в погоне за первым, кто ее поманит. Итак, что произошло? Вы задурили девчонку, потом вернулись к своей благоверной, пообещав Джине, что со дня на день примчитесь к ней, так? Или вы хотите откупиться от нее теперь? Я не знаю ваших планов, но осмелюсь сообщить, что если вы надеетесь...

– Ну-ка, хватит!– резко, но корректно прервал ее Хартфилд. Глаза его недоброжелательно сузились; слушая бурные словесные излияния Ханны, он, казалось, по-прежнему сомневался в ее вменяемости. Девушка осеклась, но взгляда не отвела, всем видом демонстрируя, что не собирается сдаваться.– То, что вы здесь... сказали, оказалось для меня неожиданностью,– с расстановкой произнес он.

– Так же, как и для меня,– пробормотала Ханна тихо.

– Насколько я понимал, мы назначили эту встречу за чашкой кофе в связи с тем, что через месяц вам предстоит начать работу в столичном госпитале, в ожоговом отделении. Вы, будучи хирургом, специализируетесь на пластических операциях. В той же самой области хирургии, в той же самой больнице работаю и я. Нам вместе предстоит трудиться в новом ожоговом центре, который недавно стал самостоятельным медицинским учреждением. Возникающие при этом профессиональные вопросы я предполагал сегодня обсудить с вами. Вы же, как мне представляется, намерены репетировать сцену из очередной мыльной оперы.

– Ожоговый центр? Моя новая работа?– ахнула Ханна.– Да, письмо из госпиталя у меня с собой, но оно подписано...

– Первое письмо отправил вам Брюс Рэйт, наш директор. Неделю назад я лично отправил вам в Лондон письмо со всей подробной информацией. Но я теперь вижу, что вы покинули Европу раньше, чем получили его.

– Вероятно. Я ничего не знала о том, что вы имеете отношение к травматологическому центру, к местному госпиталю и так далее. Об этом Джина не писала. Она просто сообщила, что вы врач. А вы, по всей видимости, не сообразили, что я могу оказаться ее сестрой, иначе мне не пришлось бы рассчитывать на работу здесь!

Сообщение Хартфилда о своей специализации Ханна приняла к сведению. Это нисколько не заглушило ее эмоций. Да, совпадение действительно ужасающее, но Канберра есть Канберра, здесь все друг друга знают, или имеют хотя бы общих знакомых, или состоят в родстве. И не такие совпадения случались. Другое дело, что, выбирая приоритеты в жизни, каждый руководствуется своими нравственными принципами. Для Ханны решение было очевидным: никакая работа не стоит страданий ее сестры!

– Остановитесь!– начал сердиться Хартфилд.– Вы так ничего и не поняли. Или я чего-то не понимаю. Я не знаком с вашей сестрой. Я никогда не встречал ее. Вы же обвиняете меня в чем-то. Извольте сообщить, в чем конкретно, тогда мы сможем прояснить ситуацию.

– Поразительно!– буркнула Ханна, протягивая ему уже изрядно потрепанное письмо Джины.– Читайте. Интересно, как вы потом отредактируете вашу версию. Здесь все написано черным по белому, доктор Хартфилд.

Он выхватил письмо, впился в него глазами. Читал он быстро, задерживался только на наиболее неразборчивых строчках. Дойдя до сути, он вдруг процедил сквозь зубы: «Стив!» Ханну поразило, как Хартфилд внезапно побледнел и посерьезнел.

Он вернул ей письмо так неловко, что Хана испугалась.

– Вам нехорошо, доктор Хартфилд?

– Это Стив,– с трудом выговорил он.– Мой брат Стив Хартфилд завел роман с вашей сестрой. Господи, надо немедленно позвонить Салли и все выяснить. Если он бросил ее...

– Доктор Хартфилд... Вы...

– Извините, что был несдержан с вами, Ханна. Не лучшим образом мы познакомились, но, слава Богу, я все узнал. Теперь я срочно позвоню Салли. А вы идите в кафе, пейте, ешьте... я быстро... я позвоню ей из машины.

– Но...

– Прошу вас! О Господи, если это продолжается уже целый месяц, а Салли молчит...

Хартфилд вежливо, но настойчиво подтолкнул Ханну к дверям кафе, а сам побежал к автомобилю. Он спешил так, будто еще одна минута неведения обернется катастрофой.

Вконец обескураженная и подавленная, Ханна покорно направилась в кафе.

2

Прошло не менее получаса, прежде чем Иден Хартфилд вернулся из машины. И если была у Ханны слабая надежда, что вся эта история будет иметь благополучный конец, то при одном взгляде на его лицо она улетучилась. Теперь уж Ханна совсем не знала, с чего начать. Похоже, знакомство с доктором Хартфилдом нисколько не поможет распутать паутину, в которой оказалась Джина.

Ханна срочно подозвала официантку и заказала кофе – ему и себе, хотя две чашки она уже выпила. Правда, оставался нетронутым рогалик с изюмом.

– Он ее бросил,– усаживаясь, произнес Хартфилд.– Это ужасно. Салли просто убита. Не понимаю, почему она не позвонила мне. Я бы десятки способов нашел, чтобы остановить это безумие. Но она молчала. Она, видите ли, думала, что я во всем обвиню ее! Обвиню Салли! Господи, да это милейшее, безобиднейшее создание!

– Прошу вас, постойте!– в отчаянии перебила его Ханна.– Значит, ваш брат бросил жену и отправился в Куинслэнд вместе с...

– ...вашей сестрой. Да. Месяц назад. Целый месяц! Одному Богу известно, сколько бы еще я пребывал в неведении, если бы не вы.

Хартфилд принялся за кофе.

– Не похоже, что сегодня мы будем взахлеб говорить о работе нового ожогового центра,– выдавила улыбку Ханна.

– Да, совсем не похоже...

Он откинулся на спинку стула и впервые за все утро пристально посмотрел на девушку. Взгляд его голубых глаз был, может быть, слишком пронзителен, но Ханна не смутилась. Наоборот, этот взгляд подбодрил ее и успокоил. В конце концов он имел полное право приглядываться к ней: им вместе работать. После бури отрицательных эмоций, пронесшейся между ними совсем недавно, молчаливый и пытливый взгляд был легким испытанием.

– Но я непременно хочу поговорить с вами на наши медицинские темы,– продолжала Ханна.

– И я тоже.

Оба улыбнулись. И обоим стало легче.

– Ешьте рогалик,– скомандовал Хартфилд. Ханна послушно взялась за румяную выпечку, хотя аппетита не было. С тем же успехом она могла бы жевать картон.

Занятые кофе, они не сразу обратили внимание на тишину, царившую в кафе. Посетителей по-прежнему не было, кроме них да двух старушек, которые давно перестали судачить о внуках и ценах и теперь изучали глазами хорошо одетую пару – Идена и Ханну.

Природа наградила – или наказала – Ханну необычайно острым слухом, поэтому она непроизвольно услышала доносившийся через несколько столиков шепот.

– Какая прелестная пара!– восхищенно шептала одна старушка.– Как они подходят друг другу! Оба темноволосые, статные...

– Да,– так же шепотом отвечала ее подруга.– Но боюсь, сегодня утром у них что-то не сладилось. Она просидела здесь ужасно долго, пока ждала его. Неужели размолвка?

– Как знать, как знать...– ворковала первая. Ханна была настолько поражена несоответствием их мыслей происходящему, что с трудом подавила желание немедленно объяснить этим кумушкам, что они с доктором Хартфилдом никак не могут быть «парой» в обычном понимании, хотя ей и польстили их слова. Перебил ее мысли Хартфилд, которому и в голову не приходило, что он стал предметом обсуждения за соседним столиком.