Что касается полицейских, то они окружили Кортину цепью постов, не пропуская в город лишних машин, чтобы не загромождать не приспособленные к автомобильному наводнению улочки городка; усиленно жестикулируя и крича, направляли они потоки автобусов и привилегированных, снабжённых пропусками машин (которых, кстати говоря, было с избытком) по узким подъездам к трамплину и горным трассам, дежурили у входов на спортивные арены, выводили чересчур темпераментных болельщиков, а в остальное время не менее темпераментно сами болели на состязаниях.

Зрители были разные. Была здесь, например, известная итальянская киноактриса Софи Лорен, приехавшая на премьеру своего фильма «Счастье быть женщиной». В золотистого цвета брюках и белом вязаном пальто, она появлялась на трассах слалома; и фоторепортёры разрывались на части, чтобы успеть заснять и её и Тони Зайлера, австрийского горнолыжного виртуоза.

Был там и известный киноактёр Раф Валлоне, знакомый советскому зрителю по фильмам «Тереза Ракен», «Нет мира под оливами» и другим. Но он настоящий болельщик! Видели бы вы его переживания во время хоккейных игр, горячо поздравляющим советских хоккеистов с победой.

Газеты писали и о принце Гогенлоэ, приехавшем в Кортину со своей… пятнадцатилетней женой — принцессой Фюрстенберг, о графе Парижском, герцоге Бергаме, брате иранского шаха Пахлеви.

Кстати, приехали они сюда не столько для того, чтобы посмотреть на Игры, сколько именно для того, чтобы о них писали газеты.

Но таких было меньшинство. И хотя основная масса приехавших болельщиков были тоже люди не бедные, однако они действительно интересовались спортом. Этот интерес обходился им, как мы уже говорили, недёшево. Достаточно сказать, что если в Риме комнаты в хорошем отеле стоили по 2–4 тысячи лир, то в Кортине отели той же категории брали со своих постояльцев по 10–12 тысяч. Тысячи лир стоили и билеты на наиболее интересные состязания, тысячи лир — обеды в ресторанах, а на ценники на спортивный инвентарь и сверхмодную одежду в магазинах было страшно смотреть: столько многозначных цифр цен красовалось на них.

Следует напомнить, что месячный заработок итальянского рабочего равен 25–30 тысяч лир. Поэтому рабочих в Кортине и не было.

Всё это определяло до известной степени состав зрителей, а следовательно, и их реакцию на происходившие на спортивной арене события.

И уж если такая аудитория разражалась бешеными аплодисментами в адрес советских хоккеистов или конькобежцев — это было не только выражением симпатии, прежде всего это было данью блестящему мастерству.

Улицы Кортины, дома, ограды были украшены в эти дни бесчисленными изображениями переплетённых олимпийских колец, руки в голубой рукавице, держащей факел (эмблема Игр), олимпийскими флагами и флагами участвующих в Олимпиаде стран. Вдоль всех дорог высились изображения лыжников, конькобежцев, фигуристов. Флаги и украшения были вывешены из окон домов, красовались на радиаторах машин, на крышах автобусов, в витринах магазинов.

Центральные улицы Кортины были отданы в распоряжение толп гуляющих. Впрочем, гуляющих было так много, что и без этого ни одна машина не решилась бы въехать в узкие, извилистые, наклонные улочки городка.

Что касается толпы, то это было в высшей степени красочное зрелище. Прежде всего выделялись спортсмены, приехавшие на Олимпиаду. Они бродили группами, и их легко было узнать, потому что каждая команда имела свою форму. Например, американцы были в белых полупальто с деревянными пуговицами и ярко-алых плюшевых ушанках, немцы — в брюках и куртках мышиного цвета, итальянцы — в синих полупальто. Синего цвета была и одежда советских спортсменов. Одна зарубежная газета, усмотрев в этом сенсацию, писала, что русские носят пальто королевского голубого цвета, а американцы — красные «коммунистические» шапки.

Надо сказать, что пыжиковые шапки, которые носили наши спортсмены, служили предметом всеобщего вожделения. В обмен на них предлагалось всё, и если бы какой-нибудь советский спортсмен вздумал потребовать за свой головной убор большой итальянский трамплин, то, вероятно, и здесь не получил бы отказа. Однако наши спортсмены не шли ни на какие соблазнительные сделки. Правда, двое, не проявившие достаточной бдительности, с грустью обнаружили однажды исчезновение своих головных уборов, оказавшихся, вероятно, в руках у менее разборчивых в средствах любителей сувениров.

Кстати, о сувенирах. Обмен значками в Кортине принял эпидемический характер. Но особую ценность имели советские значки. Несколько тысяч штук, привезённых с собой, были розданы в первые же дни, что вызвало в дальнейшем острый «значковый» дефицит. Говорят, что итальянские коллекционеры отдавали по десятку значков других стран за один советский.

На улицах Кортины можно было встретить японцев и ливанцев, южноамериканцев и негров, китайцев и австралийцев, не говоря уже о представителях всех европейских стран, включая Лихтенштейн.

Кроме спортсменов по улицам двигался бесконечный поток любителей спорта. В течение дня они много раз переходили со стадиона на трассу слалома, оттуда к трамплину и снова на стадион. Некоторые не успевали обедать и на ходу жевали бутерброды, запивая их из миниатюрных коньячных, винных или лимонадных бутылок, в зависимости от вкусов и средств.

Выпить стаканчик «кока-колы» позволяли себе порой и огромные «медведи», бродившие по Кортине и фотографировавшиеся с туристами. За фотографирование с «медведем» и даже одного «медведя» надо было платить. Не успевал опрометчивый фотолюбитель щёлкнуть аппаратом, как к нему подходил маленький брюнет и вежливо требовал сто лир.

Один итальянский журналист подсчитал, что эта затея приносила её организаторам более десяти тысяч лир в день. Сколько из этой суммы получали за свой нелёгкий труд сами «медведи» — бедняги, таскавшие целый день на себе тяжёлые шкуры, — сказать трудно. Вообще в эти дни в Кортине «бизнес» шёл бойко. Даже в воскресенья и обеденные перерывы магазины не закрывались. И без того «высокогорные» цены подскочили ещё. Лавчонки были заполнены бесчисленными сувенирами, начиная от пижам и халатов с пятью переплетёнными кольцами и кончая почтовыми марками, выпущенными Республикой Сан-Марино. Платки, косынки, пояса, галстуки, портмоне, сумки, шоколад, конфеты, пакетики с фруктами, открытки, бумага, ручки — всё, что можно было носить, есть, на чём и чем можно было писать и рисовать, чем закрываться от горного солнца и снега, было украшено кольцами и являлось сувенирами.

В отели к спортсменам и журналистам приезжали машины, гружённые подарками от самых различных коммерческих фирм. Вот привезли шоколад, а вот затейливо украшенные пакетики с фруктами, крем, искусственные цветы, шёлковые косынки — все с наилучшими пожеланиями успехов и процветания. Это было очень трогательно со стороны присылавших подарки фирм, а кстати, и весьма выгодно для них с точки зрения рекламы.

По ночам специальный прожектор, похожий на межпланетный снаряд, чертил в небе хвалу разнообразным товарам, а днём летал самолёт, рекламирующий съестные продукты.

Бурная жизнь в Кортине началась задолго до Игр. Собственно, подготовка к Играм проводилась много месяцев, если не лет. И надо отдать справедливость Итальянскому олимпийскому комитету и Оргкомитету: подготовлены и организованы Игры были отлично. Этому способствовали, в частности, прекрасные спортивные сооружения, на которых проходили соревнования, — Ледяной стадион, Снежный стадион, каток в Мизурине, трамплин «Италия», а также хорошо оборудованные горнолыжные трассы.

Ледяной стадион был торжественно открыт 26 октября 1955 г., когда вокруг Кортины ещё зеленела трава и солнце сердилось, что не могло растопить искусственного льда хоккейного поля.

Архиепископ Брезансонский монсеньёр Гаргиттер с синклитом торжественно благословил стадион. Снабжённый мощными холодильными установками с шестьюдесятью километрами холодильных труб, экономичный и целесообразный по конструкции, весь из бетона и дерева, стадион, безусловно, оказался великолепным спортивным сооружением.