Каким образом получается, что в трудную минуту, когда, казалось бы, команда или спортивная делегация уже потеряла все надежды на успех, решительные меры руководителя вносят перелом, приводят к успеху?

Роль в достижении спортивной победы умного, заботливого, энергичного руководителя, да еще глубоко изучившего спорт, умеющего с толком распорядиться имеющимися у него материальными и организаторскими возможностями, — не меньше, чем талантливого тренера!

И роль спортивного журналиста частенько недооценивается. Лучшие, наиболее талантливые, авторитетные современные спортивные журналисты оказывают огромное влияние на развитие мирового спорта. Своими статьями, корреспонденциями, репортажами, очерками они привлекают в спорт новые силы, воспитывают спортсменов (да и болельщиков тоже), поднимают многие важные проблемы, борются с недостатками и поддерживают удачные инициативы. Они квалифицированно, объективно и придирчиво разбирают и оценивают выступления отдельных спортсменов и команд, не допуская ни заушательских обвинений, ни безосновательных восхвалений.

Наконец, они умно, со знанием дела и популярно комментируют явления спортивной жизни, начиная от крупнейших событий, вроде олимпийских игр, и кончая рядовыми футбольными или хоккейными играми,

«Много написано у нас страниц о спортсменах, — подумал Луговой,— и совсем мало о тех, без чьего огромного, порой неблагодарного, но всегда благородного труда их победы, их успехи были бы невозможны, невозможен был бы рост большого спорта!

Надо только любить спорт, отдавать ему все силы. И еще досконально знать его».

И однажды Луговому пришла в голову новая мысль. На очередной редколлегии он внес такое предложение:

Товарищи, считаю нужным готовить для журнала кадры загодя. А вернее, вообще для спортивной журналистики. Поскольку таких отделений на журналистских факультетах пока нет, попробуем кое-что сделать своими скромными силами. У нас уже работает кружок молодых спортивных журналистов. Теперь я предлагаю создать семинар, этакий факультативный курс по спортивной журналистике для студентов факультетов журналистики, и не только столицы. Начнем, конечно, с Москвы, а там посмотрим. Можно ведь открыть заочное отделение, нашу инициативу подхватят, надеюсь, республиканские издания.

Как вы мыслите подобный семинар? — с сомнением спросил один из членов редколлегии. — Где взять помещение, оборудование, преподавательские кадры, программу, кто все это утвердит нам, кто даст деньги?

- Мы сами, — ответил Луговой, — сами. Аудитория? Пожалуйста — зал заседаний нашего журнала. Там не меньше ста мест. Преподаватели? Вот об этом и речь: давайте бросим клич — убежден, что любой сотрудник или преподаватель научно-исследовательского или учебного институтов физкультуры, маститый тренер, ученый с удовольствием раз в полгода выступят у нас бесплатно, журналисты тем более. Если уж очень нужно, оформим их лекции через общество «Знание». Не сомневаюсь, и Управление пропаганды Спорткомитета нас поддержит, поможет нам. Оборудование? А какое? Учебные фильмы мы достанем, в любую команду, на сбор, на стадион, в учебные и научные институты пустят, практику пусть проходят у нас в журнале или в любом спортивном издании. Программу сами и составим. Пока Министерство высшего образования раскачается — годы прождем. А утверждать? Почему это надо утверждать? Вот мы с вами и утвердим. Ну, а если серьезно, то поговорим где надо — в Спорткомитете, в отделе учебных заведений, в нашей федерации. Посоветуемся. Совместно и наметим программу. А тех, кто закончит такой семинар, будем просить при распределении направлять в спортивные отделы газет, журналов, агентств, в специализированную спортивную печать. Убежден, что нам не откажут.

Редколлегия поддержала Лугового, и он энергично принялся за дело: начал ходить по инстанциям, на журналистские факультеты, вербовал добровольных преподавателей — ив конце концов создал, как его назвали, «Общественный факультет физической культуры и спорта для студентов журналистских факультетов».

У Лугового бывало, как и у любого руководителя, тем более большого журнала, несметное множество посетителей. К нему приходили не только сотрудники, коллеги, авторы, художники, фотокорреспонденты, но и специалисты, тренеры, спортивные руководители и дипломаты, спортсмены... Приходили по делам, с просьбами, жалобами (справедливыми и несправедливыми), похвалами, предложениями, идеями (интересными и вздорными), с критикой, замечаниями (толковыми и глупыми).

Приходили родственники и друзья «обиженных», настаивая на опровержениях, графоманы, требуя напечатать их поэтические или прозаические опусы...

Кто только не приходил к нему!

Луговой ввел в журнале порядок, которого не было при его предшественнике и который кое у кого вызывал неодобрение. Он потребовал от Кати сначала выяснять, кто звонит, и лишь потом соединять. На многие звонки он не отвечал, и постепенно Катя научилась сама решать, кого соединять, а кому отвечать, что «товарищ редактор на совещании», «в комитете», «вышел», «еще не приехал», «уже уехал»...

Ворваться в кабинет к Луговому тоже было не так просто. Следовало заранее договориться о свидании («записаться как к зубному», — неодобрительно острил Лютов), он установил для сотрудников часы приема (кроме, разумеется, своих замов, ответственного секретаря, завотделами...).

Однако бывали посетители неожиданные — не знавшие об этих порядках, или не сумевшие договориться заранее, или не желавшие с этим считаться. Последние не без основания предполагали, что, узнав о том, кто они, или о цели их посещения, Луговой откажется с ними встретиться. Так обычно и происходило.

Луговой, убедившись после многих проверок, что может в этом отношении доверять Кате, поручил ей «просеивать», как он выражался, посетителей: направлять их к замам, в соответствующие отделы, в другие учреждения, подсказывать, что тем надо делать, если они приходили по недоразумению, искренне полагая, что пришли по адресу. Все эти меры Луговой ввел отнюдь не из бюрократизма.

Бюрократизм он ненавидел.

Но, во-первых, он во всем любил порядок, а во-вторых, терпеть не мог зря терять время. А ведь за те минуты, которые отнимал какой-нибудь болтливый или вздорный посетитель, пришедший с пустым, ненужным вопросом, можно было переделать множество дел.

Разумеется, когда человек был интересный, вопрос стоящий, Луговой мог просидеть с ним хоть два часа, хоть три.

Ну и, наконец, он приучал своих сотрудников к инициативе и чувству ответственности. Почему по всем вопросам надо приходить к главному редактору? Даже по вопросам, которые мог разрешить или на которые мог ответить соответствующий литсотрудник, не говоря уже о других руководящих работниках журнала?

Вот и обращайтесь к ним!

Что касается самих сотрудников, то их он быстро отучил направлять к нему людей. Сами решайте!

Но в тот раз посетитель был настолько необычен, что даже многоопытная Катя растерялась: в приемной стояла хорошенькая элегантная девочка лет пятнадцати (а может, и моложе?) в очень короткой юбке и с яркой сумкой на ремне. У нее были карие глаза с поволокой под четкой, тонкой линией бровей, по-девичьи чистое румяное лицо, сложная прическа и очень стройные красивые ножки.

В руках она держала свернутый в трубку последний номер «Спортивных просторов».

— Здравствуйте, я — Светлана Токарева. Мне бы хотелось поговорить с товарищем Луговым.

Катя внимательно посмотрела на девочку. Светлана Токарева — мастер спорта международного класса. В паре со своим партнером Владимиром Киреевым — одна из главных надежд страны в фигурном катании. Катя колебалась. Луговой был сейчас один, но никаких предварительных указаний она не получала. К какой категории отнести необычную посетительницу?

Словно угадав ее мысли, Светлана сказала:

—Я недолго задержу. Он не рассердится. Скажите ему...

Катя хотела нажать клавишу интерфона, но передумала и исчезла за плотной дубовой дверью.