Точно так же, как и в ту ночь, когда Зендер умолял меня не делать с ним то, что я пообещал никогда не сделаю.

Не бросать его.

Я почувствовал, как пальцы Эйдена накрыли мои, когда я бессознательно и судорожно начал тереть камень в своих руках.

— Так что ты собираешься с этим делать? — спросил он.

— С чем именно?

Он кивнул головой в сторону палатки Зендера.

— С Рейнджером Риком, — произнес Эйден с ухмылкой.

— На случай, если ты не заметил, он со мной не разговаривает, — пробормотал я.

— А кто говорит о разговорах? — во взгляде Эйдена плясало озорство, когда он забрал камень из моей руки и бросил его обратно на землю. — Я говорю, ты идешь туда, расстегиваешь спальный мешок и всасываешь в себя его член, прежде чем он поймет, что происходит.

— Задница, — произнес я, стукнув его кулаком в руку.

— И ее тоже, кстати, можешь, — усмехнулся Эйден.

— Мы даже не знаем, гей ли он, — заметил я, как будто это было единственное, что останавливало меня от того, чтобы пойти и сделать то, что он предложил.

— Я был принимающей стороной у этого рта, Би. Если он пока еще не гей, то к утру точно им будет.

Я покачал головой и засмеялся, хотя все внутренности свело от волнения при одной мысли о перспективе того, как мой рот окажется на Зендере. Нет, это было слишком рискованно, не говоря уже о том, что крайне неуместно при наличии подростков вокруг… даже если палатка Зендера и находилась на окраине лагеря. Иисусе, я в самом деле рассматривал эту мысль?

Да, к чертям все, именно это я и делал. Потому что, возможно, Эйден прав, и у меня никогда не было возможности сказать Зендеру словами, что я чувствую. Может быть, ничто в моем нынешнем арсенале не поможет мне пробиться к Зендеру, чтобы дать шанс объяснить, почему я сделал то, что сделал той ночью. Даже если он пошлет меня на хрен, возможно, у меня будет несколько секунд, чтобы доказать ему, что я никогда не бросал его.

Не по-настоящему.

— Не могу, — негромко произнес я больше самому себе, чем Эйдену.

Но мне стало интересно, что меня останавливаетна самом деле. Тот факт, что подобное было совершенно не в моем характере или то, что это могло не иметь уже никакого значения?

Я почувствовал, как губы Эйдена легко коснулись моего виска.

— Просто подумай об этом. Если не сработает, на этот раз уйти сможешь ты. Иди и покажи всем, детка.

А потом он ушел, оставив меня в одиночестве пялиться на палатку Зендера, которая внезапно стала манить меня к себе подобно проклятой песне Сирены.

— Какого черта, — пробормотал я, поднимаясь на ноги. Мне в буквальном смысле больше нечего было терять.

После напряженного дня я спал как убитый. По правде говоря, даже не ожидал этого, думал, что снова всю ночь буду ворочаться и метаться из-за мыслей о Беннете, преследующих меня, как и накануне, но холодный горный воздух и знакомые звуки окружающей дикой природы творили свою магию. Вскоре мне уже снился дивный сон, который был настолько восхитительным, что мне захотелось держаться за него как можно дольше и наслаждаться им всю ночь.

Во сне Беннет пробрался в мою палатку точно так же, как он обычно пробирался в мою комнату, когда мы были младше, только на этот раз мы уже не были детьми. Он был взрослым —мужчиной, который излучал силу и мужественность. Я не видел, как он входил внутрь, но часть меня просто знала, что это он. Его запах, может быть, или то, как маленькие волоски по всему моему телу, казалось, покалывали от статики, когда он был рядом.

— Бенни? — прошептал я во сне. — Тебе страшно?

Обычно это именно мне было страшно по ночам, но, возможно, в этот раз все было иначе. Мои глаза всего слегка приоткрылись, но Беннет на самом деле показался испуганным до смерти, когда подполз ближе.

Я автоматически открыл свой спальный мешок, как делал для него уже тысячу раз прежде, и он скользнул в него, ложась рядом со мной.

— Зендер, — шепнул он, и этот звук был полон тоски, колебаний и желания, которые плотно сплелись воедино. Он сказал еще что-то, но я все еще был сосредоточен на том, как он произнес мое имя.

— Иди сюда, — позвал я, поднимая руку так, чтобы он мог прижаться ближе. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами и по-прежнему казался испуганным. — Ты в порядке? — пробормотал я, крепко прижимая его к себе и почти застонав от ощущения его тела рядом с моим.

Я видел, как двигались губы Беннета, но не мог понять, что он говорит — явный признак того, что я мертвецки устал. Хотя по большому счету мне было все равно, о чем он говорил. Я просто был рад, что он наконец-то здесь… где ему и место. Его рука ощущалась прохладой на моей разгоряченной коже, и все тело непроизвольно дрожало, пока его пальцы танцевали у меня по спине, боку и животу. Везде, где он прикасался, Беннет оставлял восхитительные импульсы энергии после себя.

Я уже почти готов был умолять дать мне наконец попробовать его на вкус, но прежде чем успел открыть рот, губы Беннета оказались на моих. Мое тело задрожало от этого первого прикосновения.

Все было совсем не так, как я себе представлял. Было чертовски лучше в тысячи раз.

Я едва мог дышать, думать… Мог только чувствовать, как его рот боготворит мои губы, и я знал, просто знал, что Беннет наконец мой. Мне было плевать, что это не по-настоящему. Плевать, что это лучший гребаный сон, который у меня когда-либо был. Это было всем, чего я когда-либо желал, но знал, что никогда не смогу иметь. Беннет Кроуфорд, ставший взрослым мужчиной, со мной в постели.

Блядь.

Если уж мне снилось, что я в постели с Беннетом, то я собирался идти до конца.

— Хочу тебя, — прорычал ему на ухо.

У него вырвался глубокий стон, а затем он наполовину растянулся на мне.

— Я так сильно хочу тебя, Зендер. Прошу…

Я вытянул шею, чтобы коснуться его губ и это немедленно спровоцировало более решительные действия. Рот Беннета сам нашел мои губы и с жаждой накрыл их, а я схватил его затылок обеими руками, чтобы удержать на месте — наши языки сражались друг с другом, а дыхание становилось все более тяжелым и учащенным. Член Беннета прижался к моему животу, и я прохрипел, выгибая бедра навстречу и прижимаясь своим стояком к нему в ответ, настолько близко, насколько мог.

Руки Беннета были на моем лице, пока я ощущал его лихорадочные поцелуи. Казалось, наши руки и рты были повсюду, пытаясь высвободить годы сдерживаемого желания друг друга. Я так отчаянно хотел его, что боялся заплачу от разочарования, если не смогу сейчас оказаться внутри него.

Мне удалось пробраться руками под его одежду, и я ощутил мили теплой кожи Беннета под своими ладонями. Это было слишком хорошо… Именно в этот момент я почувствовал первый укол возвращающейся реальности, который пронесся по моему сознанию предупреждающим звоночком.

Никакой сон не мог быть настолько хорошим.

Ни одна мечта не могла подарить мне мое самое большое желание на блюдечке с голубой каемочкой.

Я боялся. Что, если Зендер возненавидит меня еще больше после того, как я проберусь в его палатку? Да куда уж больше? Может и некуда. Может, это значило только то, что мне уже нечего было терять.

Расстегнув молнию, я вполз внутрь так тихо, как только мог. Медведь тут же поднял голову с того места, где лежал, свернувшись в огромный мохнатый шар сбоку от Зендера, а затем встал, потянулся и прошел мимо меня на выход из палатки, как будто знал, что я собираюсь сделать и не хотел торчать здесь, чтобы стать свидетелем моего унижения. Вряд ли я мог винить его за это.

Я вновь взглянул на Зендера, чтобы посмотреть, не проснулся ли он. С полной уверенностью можно было сказать, что он спал как убитый. Через сетчатую панель над его головой проходило достаточно рассеянного лунного света, чтобы я смог разглядеть насколько мирным было его лицо во сне.