С кем-то вроде меня.

Нет, не с кем-то вроде меня.

Со мной.

Черт, мне следовало прекратить заниматься этим мазохизмом.

По мере того, как тишина между нами затягивалась, я чувствовал, что усталость все отчетливее растекается во мне после этого бесконечно долгого дня. Часть меня с радостью осталась бы здесь и провела всю ночь, сидя с ним рядом, но быть так близко и вместе с тем не иметь возможности прикоснуться к нему так, как мне хотелось, было уникальной формой изощренных пыток.

— Итак, завтрашний день посвящается ребятам, — произнес я.

— Да, — согласился Зендер, а затем улыбнулся мне.

— Думаю, мне пора идти спать, — неловко заметил я, поднимаясь на ноги и Зендер встал одновременно со мной. Мое сердце екнуло, когда он не отступил, продолжая оставаться в моем личном пространстве.

— Да, мне тоже, — пробормотал он.

Мне почудилось это нежелание уходить в его интонации?

Боже, а вот я в самом деле боялся уходить от него. Даже после нашей договоренности о перемирии, я по-прежнему до чертиков боялся вновь его потерять. Что, если завтра с утра он снова вернется к состоянию холодного злого Зендера? Что, если ничего из произошедшего сегодня не имело значения? Включая то, что произошло у дерева?

Позови меня, блядь, к себе в палатку, Зендер.

Я практически кричал эти слова у себя в голове, но внешне пытался оставаться спокойным. Апотом сделал нечто банальное.

Хотя и все равно невероятно дурацкое.

Дотянулся и обхватил ладонью его шею, а затем притянул к себе, чтобы коротко поцеловать.

— Спокойной ночи, Зендер, — негромко выдохнул в его губы и, развернувшись, направился к своей палатке.

Еще одна частичка моего сердца разорвалась в клочья, когда он не остановил меня.

Поход к озеру Джин начался с того, что ребята затеяли игру в «Я вижу», которая заставляла Беннета смеяться настолько заразительно, что я просто не мог не смеяться вместе со всеми.

— Я вижу что-то белое и мокрое, — выкрикнул Тоби, когда мы пересекли перевал Сэддл.

Глаза Фрэнки расширились, когда он остановился и оглядел окружающие нас снежные заносы.

— Боже правый, Тоби, — произнес он, прикидываясь дурачком. — Даже не знаю. Может быть это… снег?

— Угадал, Эйнштейн, — смеясь ответил Тоби.

— Я вижу что-то белое и пушистое, — выдал Фрэнки в свою очередь.

— Хм, — задумался Лаки, приложив палец к подбородку. — Может быть, облака?

— Бинго, — просиял Фрэнки.

— Думаю, здесь не такой уж большой выбор, — заметил я. — Может, вам, парни, нужна небольшая помощь в идентификации более интересных вариантов, которые располагаются под линией деревьев в альпийском регионе? Я вижу что-то, что является ярким примером сигнальной маркировки.

Я рассказывал им о том, что ветви деревьев росли размашисто только с одной стороны ствола из-за альпийских ветров, что дули на этой высоте, но мне было интересно посмотреть, сколько ребят запомнило, что это означает.

— Беннет сигналит, — выкрикнул кто-то. — Это считается сигнальной маркировкой?

Я обернулся и наткнулся взглядом на Беннета, прыгающего на одной ноге, в нескольких ярдах позади нас. Передав карту Тоби и позволив ему взять на себя временную функцию проводника, дабы вести ребят дальше через перевал, сам вернулся в конец группы, чтобы узнать, что случилось. Когда Беннет увидел, что я направляюсь к нему, то попытался отмахнуться от меня.

— Просто камень в ботинок попал. Не обращайте внимания. Идите дальше.

Я посмотрел на снег, который лежал повсюду вокруг нас.

— Здесь негде присесть, не намочив и не отморозив себе при этом зад. Давай-ка, обопрись на меня, пока снимаешь ботинок, — произнес я, стащив с него рюкзак и приобняв за пояс, чтобы поддержать.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не склониться еще чуть ниже к шее и не вдохнуть запах его кожи. Недавно все мылись в озере, и я знал, что он пахнет опьяняющим сочетанием специального биоразлагаемого мыла для походов и свежим потом. Я наслаждался этим запахом накануне вечером, когда прижал его к дереву. Боже, всего одна мысль о нем у того чертового дерева заставила мою кровь стремительно нестись к югу.

— Это трудно? — поинтересовался Беннет.

— Что? — растерянно выдал я, глядя на него широко распахнутыми глазами.

Он приподнял голову, чтобы посмотреть на меня и слегка нахмурился.

— Быть ответственным за всех и каждого. Здесь. Все время, — повторил он. — Я спросил, трудно ли это?

— Эм… да. Немного. То есть, конечно, гораздо проще, когда я один, но показывать людям насколько здесь красиво на самом деле мне нравится не меньше. Так что оно того стоит. Быть ответственным… я имею в виду.

Господи, ну здравствуй, мой бормочущий рот. Мне показалось, что я снова в средней школе. Неконтролируемый член и неконтролируемый рот.

Я отчетливо почувствовал, как краснею и глянул вниз, когда Беннет, наконец, вытряхнул камень из своего ботинка. Линии мышц его икры напряглись, пока он пытался удержать равновесие, стоя на одной ноге, и я не мог оторвать взгляда от знакомого шрама возле его колена.

— Это тот шрам, который ты…

— Эй, чуваки, ну вы идете или как? — выкрикнул Фрэнки где-то впереди. — Эйден сказал, что нам следует сперва дождаться, пока вы нас догоните, чтобы идти дальше.

— Иду, — крикнул в ответ Беннет, и это чертово слово прозвучало крайне провокационно в свете моего нынешнего чрезвычайного возбуждения из-за того, что я находился к нему сейчас настолько близко^[4].

Я прочистил горло.

— Да. Мы… эм… идем. Будем… через минуту.

Беннет глянул на меня, после того как крепко встал на обе ноги.

— Что в тебя вселилось?

— Кого, меня? Ничего… Что?

— Да, тебя, — рассмеялся он. — Должна быть какая-то причина. Ты ведешь себя странно.

Я неохотно отпустил Беннета, не в силах удержаться, чтобы не задеть кончиками пальцев его задницу, когда убирал руку. Его глаза вспыхнули, а брови изогнулись.

— Я прав? — пробормотал он. — Хочешь что-то сказать?

— Нет, — брякнул я, возвращая ему его рюкзак, а затем развернулся и зашагал по тропинке, которую ребята протоптали в снегу.

Пока шел, я яростно спорил о Беннете сам с собой. С одной стороны, мы с ним договорились наладить наше общение ради атмосферы в группе. И мне хотелось заняться с ним сексом буквально все время, не говоря уже о тех моментах, когда я случайно прикасался к нему. Но с другой стороны, я не хотел его. Не так. Разумеется, мне хотелось снова трахаться с ним у дерева и найти любой способ, чтобы раздеть его и заставить извиваться подо мной. Причем сделать это так скоро и повторять так часто, как это только было возможно. Но я был просто возбужден и в отчаянии.

У меня достаточно долго не было секса и, очевидно, мои гормоны брали верх. Вот и все. В этом было все дело. Да. Просто жажда физической разрядки. Я бы испытывал это рядом с кем угодно, правда. Черт, я, вероятно, и Эйдена был бы не прочь трахнуть, если бы он не был таким конченым мудаком.

Но часть меня знала, что я несу чушь. Мне вовсе не хотелось кого угодно. Я хотел Беннета. И это была не просто похоть. Это было понимание того, что Беннету принадлежала часть меня, которую я никогда не смогу подарить никому другому. Огромная часть.

Даже несмотря на то, что он так долго был вне пределов моей жизни, в глубине души я знал, что это ничего не значит и ничего не меняет в моем сердце, в тех его глубинах, о которых я никогда не позволял себе задумываться. Беннет Кроуфорд просто был моим. Так было очень давно и так будет до конца наших дней. Но это не значит, что мы смогли бы быть вместе. Он уже подвел меня однажды, выбил когда-то почву из-под ног настолько, что теперь я не знал, смог бы когда-либо вновь доверить ему свое сердце.