ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ноа

Иногда складывается ощущение, что в моей гребанной жизни не осталось и капли удачи. Но в другой раз кажется все совсем иначе. Возможно, мне просто не хватает ее, чтобы победить. Возможно, это последствия адреналина и окситоцина, которые вырабатывает мое чертово сердце, словно сочный андерграундный хардкор, дающий мне настоящий подъем. Возможно, я всего лишь лгу себе, желая выбраться из кучи пылающего хлама, что стала моей жизнью за пределами этого клуба.

Но для меня явилось неожиданностью обнаружить ее сидящей здесь и словно ожидающей меня, когда выйду из хоровода. Я не знал, кто она. Никогда не видел более прекрасной внешности прежде. Уже спустя секунду я думал о том, кто мог вытащить идеальную хардкорную девушку из моих мечтаний и оживить ее. Но она была здесь. Сидела в баре «Грейвъярд Клуба», пожирая меня взглядом. Смущенно улыбнувшись мне, вернулась к выпивке. Я принял этот вызов.

Смахнув влажные от пота волосы с лица, я подошел к бару, где оставил вещи. Я наблюдал за девушкой, пока брал полупустую стопку и выпил ее двумя глотками, борясь с жаждой. Не отводил от нее взгляд, наблюдал, надеясь уловить, как она посмотрит на меня. Наблюдал лишь боковым зрением.

Фанатки... Они прямиком бегут к тебе. Никакой игры, никакого вызова. Словно наполняешь свою тарелку со шведского стола, надеясь, что долго это не продлится, и отравления не получишь. Они были хорошо подготовлены. Но кому хочется постоянно так питаться?

Эта женщина не такая. Я абсолютно уверен, что она узнала меня, но не вела себя, как фанатка. Совсем нет. Она хотела, чтобы на нее охотились.

К счастью для нее я – чертовски хороший охотник. И вовсе не собирался упускать свой ужин.

Кевин увидел, что я сел на место, и сразу же поставил передо мной новую порцию пива с видом победителя. Затем посмотрел на красотку слева от меня и поинтересовался, не нужно ли ей что-нибудь.

— Принеси ей все, что захочет, — откликнулся я, — и запиши на мой счет.

Она бросила на меня тот самый взгляд, которого я ждал. Такой нахальный, вызывающий интерес и заставляющий мой член дернуться под джинсовой тканью. Она сложила свои пухленькие, великолепные красные губы в ухмылку.

— Стопку «Jameson» и пинту пива, пожалуйста, — обратилась она к Кевину.

Черт, даже ее заказ был горяч. Кевин поставил перед ней стопку, и она опрокинула ее, не мешкая. Я еще раз окинул ее взглядом, не скрывая своего интереса. Она была худенькой, но с хорошими, пышными сиськами, которые мне хотелось попробовать на вкус. Еще интереснее в этот момент была ее рубашка.

Я наклонился к ней и ощутил, как наши бедра соприкоснулись в узком пространстве под барной стойкой. Она не двинулась с места.

— Мне нравится твоя рубашка, — сказал я, склонившись к ее уху.

Цветочный аромат, исходящий от нее, ударил в нос.

На ее губах снова появилась полуулыбка, и она склонила ко мне голову. Когда она, наконец, встретилась со мной взглядом, я оказался не готов к этим большим голубым глазам, словно огромные кристальные водоемы, в которых можно утонуть.

Вкупе с ее бледной кожей и яркими красными губами она походила на ожившую куклу. Потрясение прошло по позвоночнику и сконцентрировалось между ног. На миг сжало грудь и стало тяжело дышать.

— Мне твоя тоже нравится, — ответила она, изучив татуировки на моей обнаженной груди.

Теперь ее улыбка не была застенчивой и заинтересованной, а стала соблазнительно-призывной, лишь возбуждая меня сильнее, чем я уже был.

Я улыбнулся в ответ, и бледная кожа на ее шее и груди покраснела от горячего возбуждения. В моей голове нарисовались картины восхитительной перспективы.

— Это из их тура девяносто девятого года?

Она сразу же кивнула.

— У меня все еще остались фото с «мыльницы». Впервые мы остановились после того, как Кип поджег свои волосы, пытаясь изобразить это огнедышащее дерьмо по пьяни. Так что на всех снимках он напоминает обугленный труп, но говорит, что оно того стоит.

Ого. Этого я не предвидел. «The Rising End» – основополагающая группа, андерграундная, но довольно известная среди обывателей. Часть меня ожидала услышать, что пару недель назад девушка заскочила в «Хот Топик», чтобы прикупить какую-нибудь вещичку. Но только не эта цыпочка. Теперь присмотревшись, я мог сказать, что рубашка была старой, любимой и поношенной, выцветшей от многолетних стирок. У швов было несколько маленьких дырочек, которые она, вероятно, получила, когда выбиралась из «хоровода».

Она не фанатка, не дерьмовая позерка. Эта цыпочка настоящая.

Она понятия не имела, как ее рассказ о моем образе жизни возбуждал и потрясал меня. Я потерся своим бедром об ее и улыбнулся, когда она ответила мне тем же.

— Хотел бы я посмотреть на эти снимки.

Она снова посмотрела на меня и улыбнулась в этот раз милее.

— Ты меня приглашаешь к себе? Довольно смело.

— О, не думаю, что нам стоит так далеко идти ради такого дела.

Жар разлился по всему телу, когда она не отстранилась, но красавица покраснела, улыбаясь шире. Девушка повернулась к своему пиву, не говоря ни слова, словно размышляя.

— Прошло много времени с тех пор, как я трахалась в клубе, — хрипло ответила она, держа меня в напряжении.

Вот и все. Мне нужна эта цыпочка, и я хочу ее трахнуть прямо сейчас. Я едва мог сдержать возбуждение от ее сексуальности, от ощущения ее нежного, стройного бедра, соприкасающегося с моим. Я смотрел на нее до тех пор, пока она не повернулась ко мне.

— Что? — спросила она застенчиво, пока я рассматривал ее лицо и шею.

Остановился на рубиново-красных губах, которые сложились в маленькое «О». Она понимающе вздохнула.

Я не мог здраво мыслить. Протянув руку, я обхватил ее за подбородок. Она не отстранилась, и я стал притягивать ее к себе, пока эти роскошные губы не встретились с моими, слегка приоткрывшись. Она дразнила меня своим горячим дыханием и нежным, влажным языком.

Ее поцелуй посылал по моим нервам нечто, чего я никогда прежде не испытывал. Ни с бывшими подружками, ни с самыми сексуальными фанатками. В доли секунды из дразнящего ознакомительного поцелуя он перерос в яростный голод. Я словно всю свою жизнь, сам того не подозревая, голодал по ней. Судя по тому, с какой яростью она отвечала, чувство возникло ни у одного меня. Я провел рукой по ее бедру, обтянутому в джинсовую ткань, почти до жаркого местечка между ее ног. Почувствовал, как она ахнула, ощутил вибрацию стона во время поцелуя. Это лишь вынудило меня простонать в ответ и сжать ее бедро с жадностью.

Когда мы отстранились, казалось, что прошло несколько часов. Ее бледная кожа покраснела, а большие голубые глаза сияли от возбуждения и похоти.

— Я Лорел, — тихо произнесла она.

— Ноа, — сказал я, хотя она, вероятно, знала мое имя.

Провел большим пальцем по ее подбородку. Кожа девушки была гладкой, словно фарфор.

— Ты чертовски хорошо целуешься, Ноа, — сказала она.

— Я чертовски хорош во многих вещах, — ответил я.

В моем собственном голосе слышалась похоть, когда я вновь притянул ее ближе.

— И я бы хотел показать тебе, насколько хорош.

Лорел посмотрел мне в глаза и улыбнулась.

— О, правда?

Я ехидно ухмыльнулся в ответ. Снова провел рукой по ее бедру, в этот раз медленнее и намеренно касаясь пальцем ее киски, немного надавив, чтобы она почувствовала даже через джинсы. Лорел застонала, прикрыв глаза от моего прикосновения, и мой член мучительно затвердел.

Я прильнул к ее губам и легко поцеловал, прошептав.

— Я жду тебя в зеленой комнате через три минуты.

Я запечатлел еще один поцелуй, прежде чем она успела ответить, а затем поднялся со стула, бросив на нее еще один взгляд и двинувшись по бару в поисках Кевина. Лорел с улыбкой смотрела на меня, пожирая взглядом мышцы на моей спине и плечах. Я подмигнул и скрылся в задней комнате.

Кевин коленями стоял на черных прорезиненных ковриках, которыми был покрыт кафельный пол. Он боролся с новым бочонком, который идиот курьер умудрился помять, и теперь никак не хотел вставать на место. Я тут же опустился рядом и помог закрепить кран, заставляя тупую штуковину вертеться на месте под прилавком. Поднявшись, он похлопал меня по плечу.

— Хочу попросить об услуге, — сказал я.

— Слушаю, парень. Что стряслось? — спросил Кевин, вытирая руки о полотенце, которое всегда было на его правом плече.

— Мне нужна зеленая комната и примерно час уединения.

Кевин улыбнулся, словно я был тем еще кобелем.

— Ты еще и двух недель дома не пробыл, а уже собираешься замарать мою зеленую комнату своими интрижками?

— Ты, правда, откажешь этой девочке? — с вызовом спросил я, смеясь.

— Ни в жизнь, — сказал он, выгнув бровь.

Он вытащил из кармана и протянул мне связку ключей.

— Последняя группа выступает, так что они не потревожат вас своим появлением.

— Меня не еб*т, даже если они появятся, — сказал я, сжимая ключи. — Спасибо, Кев, я твой должник.

Повернувшись, я вышел из кухни.

Кевин слишком громко крикнул мне вслед, слышно было и в баре.

— Кажется, в ящике стола есть презервативы!

Я закатил глаза и продолжил путь. «Грейвъярд» был дерьмовой дырой, но даже в самых худших из них была свободная комната, где группы могли оставить свои инструменты и отдохнуть перед тем, как все вместе вернутся в свои гастрольные фургоны и автобусы, которые к концу недели пахнут потными телами. Возможно, жизнь рок-звезды сделала меня мягче, чем казалось, но я уверен, что не стал бы скучать по такому. Судороги в ногах, необходимость жертвовать драгоценным отдыхом других чуваков из группы время от времени, чтобы спокойно трахнуться с поклонницей.

Из вежливости я сперва постучал в дверь зеленой комнаты, прежде чем использовать ключ. Тощий темноволосый паренек открыл ее, а позади него образовалось облако дыма от травки. Складывалось впечатление, что он телепортировался, словно волшебник.