Никто не мог видеть, как из пустоты возле оконного стекла вдруг возникла, словно вылилась в невидимую доселе форму, стройная женская фигурка. Неизвестная приблизилась к постели Маркова и, склонившись над ним, коснулась губами его лба, нежно провела пальцем по подбородку. Грустно улыбнулась, а затем поднялась вверх к потолку, став снова тем, кем была с рождения — просто разумным плазменным шаром.

Впервые пробуждение стало для Маркова не мучением, а благословением. Его Хранительница находилась рядом. Что ещё нужно для того, чтобы с надеждой смотреть в будущее?

Марков приподнялся на локте и взглянул на спящую девушку. Зачем он столько времени шёл наперекор воле Создателя, отвергая собственные чувства? Долго размышлять над этим вопросом ему не пришлось. В голове возникла настойчивая мысль:

«Попутчик, приходи в ангар. У меня для тебя интересные новости».

Марков вздохнул и, встав с постели, стал натягивать рубашку.

Не желая тревожить Лори, он ограничился тем, что начитал сообщение в звуковой блокнот, а затем вызвал такси через переговорник.

Через десять минут он был уже в ангаре.

— Послушай, — недовольно заговорил он с порога, — ты могла бы и подождать с новостями. Всё-таки впервые в жизни я был занят.

— Чего ж тогда пришёл? — насмешливо поинтересовалась Си-А, и Маркову на секунду показалось, что в этой насмешке промелькнули ревнивые нотки.

— Любопытно, ради чего меня подняли с утра пораньше? — ответил ей спасатель в том же шутливом тоне. — А заодно хотелось бы послушать историю рождения Вайссе.

Си-А изобразила удовлетворённое смущение.

— Ты доволен? — тихо спросила она.

— Неужели не видишь? Конечно, да! Только, — вдруг посерьёзнел он, — скажи, для неё это не опасно?

— Ох, — вздохнула Си-А, — я даже не знаю, имею ли право раньше времени обнадёживать или заставлять тебя волноваться. Я, разумеется, сделала всё от меня зависящее, чтобы с Лори ни сейчас, ни в будущем ничего плохого не произошло… Но кто знает? Прежде я никогда не занималась сменой оболочек для другого человека, хотя теоретически знала, что могу это сделать. Скажи, ты бы так никогда и не решился связать с ней свою судьбу, не случись то, что случилось?

— Наверное, — вздохнул Марков. — Когда я увидел её вчера… что-то будто щёлкнуло внутри! Это заставило меня взглянуть на Лори совсем другими глазами. Её решимость и смелость потрясли меня.

— Честно говоря, — осуждающе заметила Си-А, — лучше бы они потрясли тебя немного раньше, чтобы вообще не возникло необходимости в этих превращениях!

— Ей что-то грозит? — обеспокоился Марков.

— Не думай о плохом. Ваши шансы быть счастливыми куда выше, чем несчастными, — улыбнулась Си-А, вспомнив слова Лори, произнесённые незадолго до трансформации.

— И всё же, что плохого её может ждать в будущем?

— У неё Узор та-лоо, а самой планеты больше не существует, — после краткой паузы заметила Си-А. — Во-вторых, если какой-то случайный фактор нарушит нормальное течение физиологических процессов в её организме, то может начаться распад клеток или быстрое старение.

— Создатель и Великая Мать! — в ужасе воскликнул Марков.

— Успокойся. Вероятность этого невелика. Будем рассчитывать на лучшее.

— Слабое успокоение, — грустно произнёс спасатель. — Надеюсь, мне удастся уберечь её от таких опасных случайностей! А что ещё ты собиралась сообщить?

— Мне удалось снять блок со своего сознания. Я вспомнила, что со мной происходило во время перехода через Пещеру. И ещё я заполучила первоначальный вариант Священных Свитков. Тех самых, уничтоженных Катастрофой, но они написаны на языке Древних, поэтому понадобится помощь Вайссе, чтобы расшифровать их.

— При чём здесь Вайссе?

— Знаешь, почему я решила придать Лори облик именно этой Хранительницы?

— Интересно бы было узнать.

— Её Узор попал в моё сознание во время перехода. Попутчик, мне словно нарочно кто-то подкинул этот образ, а я сама до некоторых пор об этом не подозревала! Та Вайссе, чей Узор и память заложены сейчас в сознание Лори, была одной из мудрейших Хранительниц Главного Храма задолго до Великой Катастрофы. Да-да, жрецы во времена Древних существовали. Правда, основная их функция заключалась не в поиске Истины, а в её сохранении. Понятие «Попутчик» появилось позже. А вот «Хранительница» — очень древнее обращение. Многие тысячелетия назад это понятие уже само по себе подразумевало «жрица».

— Этого не может быть, — отмахнулся Марков. — Будь это правдой, Лори бы мне рассказала всё ещё вчера!

— Пожалей её, — взмолилась Си-А. — У бедной девочки сознание дробится надвое, а ты хочешь, чтобы она тебе выложила то, что находится в её памяти? Конечно, ты ничего не понял из её объяснений, но, поверь, Вайссе жила на Лоо ещё до Великой Катастрофы. Она в совершенстве владеет наречием Древних и многими из их способностей.

— Ты хочешь сказать, — Маркову крайне трудно было осознать это открытие, — мы сможем уже в ближайшее время прочесть Священные Свитки?

— Совершенно верно, Попутчик. Если твоя Хранительница нам поможет.

— Подождите, мне нужно настроиться, — Вайссе сидела в удобном кресле в салоне корабля Маркова и пыталась сосредоточиться на смысле символов, выведенных в длинной распечатке.

Марков расположился рядом, но взгляд его был прикован не к листам бумаги, а к личику юной Хранительницы. Си-А старалась делать вид, что не замечает этого:

«Я же сама сотворила её, — думала она, — чего ж теперь не радуюсь за них? Всё равно я бы никогда не смогла создать биооболочку для самой себя».

В этот момент Вайссе приподняла голову.

— Да, я могу расшифровать написанное здесь, — и уже другим голосом, выдававшим сильное волнение и присутствие в ней сознания Лори. — Господи! Здесь записаны невероятные вещи! Я глазам не верю!

Только теперь Марков с грустью убедился в том, что его любимой может грозить ещё одна беда, помимо упомянутых Си-А ранее — потеря целостности личности и сумасшествие. Марков мысленно воззвал к Создателю, прося, чтобы его опасения не сбылись.

— Я начну читать? — спросила девушка, оборачиваясь к спасателю.

— Начинай, — кивнул тот. — Си-А, ты будешь записывать расшифровку?

— Конечно.

Вайссе медленно заговорила.

— «Священная мудрость — не дождь, падающий с небес, не зрелый плод, оторвавшийся от ветки, а Дорога, ведущая к Храму Истины, Странствие каждого в отдельности и всех вместе». Это нечто вроде эпиграфа, — пояснила девушка. Сейчас она полностью отождествила себя с личностью Вайссе, и Маркову опять стало не по себе, когда он увидел, что с ней сотворила эта трансформация облика. — «Часть первая. Принципы Сотворения. Никогда не спрашивай себя, что первично, а что вторично. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, то уходишь от Истины, а она уходит от тебя. Никогда не спрашивай, что есть цель, а что есть средство. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, ты сходишь с Дороги, а она удаляется от тебя. Никогда не спрашивай, в чём есть смысл, а что бессмысленно. Когда ты начинаешь задавать этот вопрос, смысла уже не остаётся ни в чем, а ты уходишь от Истины.

Никогда не говори: я знаю всё. Ты — Странник, ты знать всего не можешь. Твое знание ничего не стоит и соразмерно с гордыней твоей. Оно, как мутный кристалл, застит твои глаза, и ты становишься слепым, Странник. Никогда не говори: я ничего не знаю. Ты — Странник, ты не можешь ничего не знать. Твое незнание ничего не стоит и соразмерно с трусостью твоей. Оно, как кривое зеркало, искажает твоё восприятие, и ты становишься слепым, Странник».

— Погоди! — остановил её Марков. — Ты ничего не путаешь? Это разве принципы Сотворения? Наши жрецы очень любили этот отрывок, часто его зачитывали зарвавшимся юнцам. Он назывался «Поучение для юных».

— Ничего удивительного, — отозвалась Вайссе. — Остальные страницы до вас не дошли в целости. Вот жрецы и решили, что это — всего лишь наставление для молодёжи.