Я поднялся наверх и выбрался через окно. Коджа опустил решетку, чтобы я мог использовать ее как лестницу. Подняться на крышу оказалось нетрудно. Ночь стояла ясная и холодная. Вверху висела Европа, которую на Танаторе называют Рамавад, – сверкающий шар морозного лазурно-серебристого цвета. Две другие большие луны еще не поднялись в ночное небо, но самый маленький и близкий к Юпитеру спутник Амальтея виднелся как золотое пятно на темном фоне. Для туземцев Танатора это Джурувад, или Малая луна. Держась одной рукой, я нагнулся, чтобы помочь Кодже. Я заранее привязал полоску ткани к решетке и теперь потянул за нее, чтобы открыть решетку и дать Кодже возможность вылезть. Но в тот момент как Коджа высунул в окно голову и одну руку, снизу послышались крики и топот.

Наш побег был обнаружен. Вися над улицей на одной руке, а другой держа полоску ткани, привязанную к решетке, я ничего не мог сделать для своего товарища. Я просил его поторопиться, быстрее подняться на подоконник. Но стражники схватили его снизу и втащили назад в окно.

Перед тем как исчезнуть из вида, он последний раз бросил на меня свой серьезный взгляд. Он попрощался.

– Да будут с тобой боги Гордриматора, Джандар! Не пытайся помочь мне. Ищи свободу один…

– Коджа! – закричал я.

Последними его словами были:

– Спасайся! Я отдал тебе свой ухорц.

И он исчез в окне.

Я висел между землей и небом, не зная, чем ему помочь. Но тут в окне появилась свирепая физиономия стражника, серебристый свет Рамавада отразился на его шлеме, он попытался копьем ударить меня по ноге.

Моя смерть или пленение ничего хорошего не дадут Кодже. Я выпустил решетку и поднялся на крышу. Решетка ударила стражника по лицу, и я слышал, как он с грохотом упал.

Я вскочил на ноги и огляделся. Сердце мое охватило мрачное отчаяние. Никогда за все месяцы пребывания на Танаторе не был я так одинок.

Мой единственный друг в руках стражи, я один, без оружия в этом чужом, незнакомом городе, окруженный врагами.

Крыша была плоской и пустой. Два воздушных перехода соединяли ее с соседними зданиями. Но прежде чем я успел двинуться к одному из них, на меня напали, и я вынужден был защищаться.

В большом здании послышался скрипучий звук тревожного гонга. А по крыше ко мне бежал дородный стражник, темный плащ летел за ним, как огромные крылья, в руке его сверкала обнаженная рапира.

Я был безоружен и почти гол, но мне удалось уклониться от его удара. Острие пролетело мимо уха, а я ударил его кулаком в живот. Он вдвое согнулся, воздух вырвался из его легких, а я ударом в челюсть подбросил его над крышей. Он тяжело упал, голова его болталась, и я понял, что он мертв. Я знал, что моя физическая сила превосходит силу артроподов, но не осознавал своего преимущества перед другими туземцами. Тяготение на Танаторе меньше земного; немного, но разница заметна. Кажется, что даже такое слабое отличие делает сравнительно более сильным человека, рожденного на планете с большим тяготением. Мой удар сломал стражнику шею. Но мне некогда было оплакивать его смерть, даже если бы я и захотел.

Я не пацифист и вполне способен убить человека, который набрасывается на невооруженного с мечом, особенно если этот невооруженный я сам. Я склонился к нему и начал раздевать, сменив свою рваную одежду раба на открытую кожаную куртку с высоким воротником и изображением занадарского герба на груди. Там, где один стражник, будут два и больше, и если придется сражаться за свою жизнь, я предпочитаю делать это соответственно одетым.

Через полминуты я надел его куртку, сапоги, пояс, перевязь, шлем и плащ. Обернув вокруг его пояса свою набедренную повязку, я сбросил тело с крыши и услышал, как оно ударилось о булыжники внизу. Когда стражники, разыскивающие беглеца, обнаружат труп раба, это может значительно задержать преследователей и позволит мне найти убежище.

В лунном свете я надеялся сойти за жителя Занадара. Шлем скроет мои необычного цвета волосы, а забрало спрячет голубые глаза, но я ничего не могу сделать с цветом своей кожи: остается надеяться, что никто этого не заметит.

Я быстро пересек крышу и тут сделал замечательное открытие.

Стражник высадился из двухместной летающей шлюпки, которая была привязана к причальному столбу на крыше.

Я раньше не видел таких миниатюрных орнитоптеров и потому потратил несколько мгновений драгоценного времени на осмотр. Шлюпка оказалась не похожей на большой фрегат и, конечно, приводилась в движение не рабами у колеса, потому что едва достигала двенадцати футов в длину. Больше всего она походила на каяк или закрытое каноэ. Корма и нос у нее высокие, бушприт резной и разукрашенный, как у венецианской гондолы. Вместо днища, заполненного подъемным газом, у шлюпки двойной корпус, который делает ее буквально невесомой. Размах крыльев от одного конца до другого двадцать два фута, и, очевидно, не крылья приводили в движение шлюпку. Хоть они и были снабжены управляющими вантами, которые отходили от педалей, но энергии педалей было бы совершенно недостаточно для полета. Я предположил, что это скорее планер, чем подлинный орнитоптер, и летает он на мощных восходящих потоках над высокогорным городом.

С моей стороны было самоубийственной глупостью пытаться летать в этой штуке. Но я взобрался в нее, отвязал причальный канат, поставил ноги на педали и начал пробовать приборы управления, в то время как порыв ветра поднял меня над крышей.

Я тогда был в отвратительном настроении, винил себя и недорого ценил свою жизнь. И хорошо, что я так поступил, потому что, когда крыша исчезала подо мной из виду, я увидел, как на нее из люка поднимается множество стражников. Как лист, подхваченный потоками, я пролетел между высокими башнями. Мимо проносились горбатые мостики, один из них был совсем рядом. Я вполне мог бы разбить шлюпку за эти первые минуты, но, к счастью, этого не случилось.

Управление оказалось очень простым. Рычаги управляли наклоном элеронов и вертикальным хвостовым плавником-рулем. Крылья можно было в воздухе поворачивать. Какова бы ни была природа газа, заключенного в полом корпусе, он обладал значительной подъемной силой и делал шлюпку буквально невесомой. Никогда у меня не было такого полного ощущения полета. Похоже на сон, когда у тебя нет веса, когда не нужно прилагать никаких усилий, а просто плыть, куда захочешь.

Освоившись с приборами, я развернул бушприт и направился в Средний Город. Если кажется необычной быстрота, с какой я овладел этим аппаратом, должен признаться, что я пилотировал планеры в Швейцарии и вполне научился ими управлять.

Несомненно, мое решение покинуть Нижний Город оказалось мудрым. Лукор слышал, что обнаружение тела стражника задержало поиски ненадолго. Когда на рассвете проснулся от пьяного сна начальник стражи, мой побег был точно установлен. Разумеется, у стражника, урожденного жителя Занадара, не было светлых волос, голубых глаз и загорелой кожи. К тому же я узнал, что даже после того, как стало известно, что одному из колесных рабов удалось бежать, никто и не подумал искать в Среднем Городе; все поиски велись на нижних уровнях; считалось, что я нашел убежище в какой-нибудь лачуге. Мосты, ведущие в Средний Город, хорошо охраняются, чтобы помешать проникнуть ворам из трущоб снизу, и поэтому считалось, что я не мог пройти туда незамеченным. Вначале никто не знал о шлюпке.

Я добрался до террас Среднего Города, но буквально чудом. Сильный порыв ветра швырнул меня на резных грифонов и горголий разукрашенного балкона, последовал треск, и корпус шлюпки оказался пробит. Мне не нужен был свист выходящего газа, чтобы догадаться, что корабль потерял летучесть, потому что шлюпка начала падать, и я едва успел выскочить на один из мостиков, как она окончательно потеряла летучесть и упала, как подстреленная чайка, в пропасть между большими зданиями.

Было уже почти четыре часа утра. Нужно найти убежище, прежде чем дневной свет обнаружит цвет моей кожи.