Я решил избавиться от одежды стражника. Первый же встречный стражник может меня заподозрить. Я незнаком с званиями в страже Занадара, не знаю ни пароля, ни приветствия. Я оставил себе куртку – обычную одежду воинов, а также плащ, сапоги и перевязь. Но медный шлем и блестящий герб города я бросил я мусорный ящик. Плащ – простой, без всяких украшений кусок темной шерстяной ткани, с капюшоном, который и надел, чтобы скрыть волосы и затенить лицо. Потом отправился исследовать ветреные улицы Города-в-Облаках.

Небо светлело. Я шел по широкой улице, держась в тени и избегая взглядов случайных прохожих. И тут я увидел драматическое зрелище.

От широкого бульвара, как приток от могучей реки, отходил темный переулок. Он заканчивался замкнутым двориком. И тут одинокий человек сражался в кольце неуклюжих противников. Я всегда был на той стороне, у которой нет преимуществ, и никогда не избегал хорошей схватки. Совесть не позволяла отвернуться и сделать вид, что я не видел, как человек смело сражается против превосходящего противника.

Это был пожилой человек, худой и стройный, среднего роста, с короткой аккуратно причесанной бородой серо-стального цвета и львиной гривой, все еще почти черной. У него холодный расчетливый взгляд и тяжелая челюсть, он прижался спиной к стене, даже не пытаясь звать на помощь, его быстрое сверкающее лезвие держало на расстоянии свыше десяти мрачных громил, вооруженных абордажными саблями и дубинами. Лезвие уже добралось до четверых разбойников, которые мертвыми лежали у его ног, и в тот момент, когда я появился на сцене, он уклонился от удара самого рослого противника, легким движением руки пробил его защиту, лезвие коснулось груди бандита и тут же вернулось в исходное положение. Огромный разбойник покачнулся, изрыгая кровь, и упал. В этот момент на сцене появился я с обнаженной рапирой. Я должен был показаться привидением, материализовавшимся из тьмы, таким быстрым и неожиданным стало мое появление. Ближайший ко мне нападающий с удивленным вскриком обернулся, и я проколол ему плечо. Его дубина со стуком упала на булыжники, и на хриплый крик удивления и боли оглянулись его товарищи и увидели меня. Неожиданность всегда дает преимущество в схватке, и я успел убить двоих, прежде чем меня окружило достаточное количество. В отличие от последней схватки на мечах – унизительного поражения от руки принца Тутона, когда я был отягощен незнакомым ятунским мечом-хлыстом, тут я сражался тонкой рапирой, отобранной у стражника, а это оружие мне гораздо больше по душе. Вскоре я уже бился изо всех сил.

Пожилой человек, на помощь которому я пришел, бросил на меня веселый оценивающий взгляд и мрачно улыбнулся.

– Не знаю, откуда ты появился друг, но пришел ты вовремя! приветствовал он меня.

Я дерзко улыбнулся в ответ.

– Когда-нибудь мои рыцарские чувства приведут меня к гибели, сэр, но я подумал, что ты не все возьмешь себе и дашь мне немного подраться.

Он рассмеялся.

– Я не эгоист, пожалуйста, дерись!

И тут мы оказались слишком заняты, чтобы обмениваться шутками. Еще какое-то время мы сражались спина к спине и уложили каждый по два противника. Когда рука у меня уже начала уставать, враги решили, что с них хватит, и отступили. Мы не стали их преследовать и повернулись друг к другу.

– Твоя помощь пришла очень вовремя, сэр, и я благодарю тебя за нее, сказал мой товарищ с улыбкой и легким поклоном.

– Вовсе нет. Я всегда считал, что двенадцать против одного – это несправедливо, к тому же мне захотелось немного попрактиковаться, ответил я, зная уже, что на Танаторе воин всегда умаляет свое искусство и доблесть.

– Я возвращался домой с позднего представления в театре, неразумно распрощался со своими спутниками и пошел один, а этот район ночью опасен. Бандиты, несомненно, приняли меня за богатого человека. Если бы им удалось меня свалить, они были бы разочарованы, найдя, что мой кошелек тоще, чем у них, – объяснил пожилой джентльмен.

– Но не тоще моего, – улыбнулся я. – Со мной они увидели бы, что вообще дрались напрасно.

– Мой дом близко. Не разделишь ли со мной теплый очаг и чашку вина, сэр? – вежливо спросил он.

– С радостью, потому что ночь холодна, а я далеко от дома, – с благодарностью ответил я.

Мы прошли в соседний двор, где красно-черное дерево сорад поднимало свою блестящую листву навстречу первым лучам рассвета. Здесь мой товарищ открыл дверь и жестом пригласил меня войти.

– Добро пожаловать, друг мой, в бедный дом Лукора-фехтовальщика, владельца академии Лукора и единственного учителя джентльменского искусства лезвия, – сказал он, предлагая мне удобное сидение у огня. Я представился как Джандар, но не назвал своего родного города, сказав только, что я путешественник из отдаленной местности. Мой хозяин оказался слишком вежлив, чтобы расспрашивать.

Мы находились в голой спартанской комнате, педантично аккуратной и исключительно чистой. Несколько предметов мебели прекрасной работы, а предметы искусства, хоть и недорогие, отличного качества. Очевидно, это квартира холостяка, аристократического происхождения, но бедного. Учитель фехтования повесил наши плащи в шкаф и вышел из комнаты, пригласив располагаться у огня поудобнее.

Через несколько мгновений он вернулся, неся на старинном серебряном подносе два высоких кубка и заледеневший графин с замечательно вкусным легким сухим вином, а также небольшую тарелку с холодным мясом с приправами, незнакомые засахаренный фрукты и прекрасное хрустящее печенье – еда особенно восхитительная в глазах человека, который все последние дни зачерпывал похлебку из рабского корыта.

Мы выпили за здоровье друг друга и расслабились в приятном тепле очага. Маленькая уютная комната, окна залиты рассветом, воздух слегка ароматный от каких-то слабых духов. Мне было очень удобно и приятно.

– Значит ты учитель фехтования, сэр? Мне следовало бы догадаться по той легкости, с которой ты удерживал дюжину противников. – Да, мой друг. Должен признать, что мое имя не совсем неизвестно среди мастеров нашего искусства. Хотя для отпрысков благородных семейств этого города, увы, даже лучшие приемы фехтования кажутся излишним и ненужным педантизмом. Но позволь вернуть тебе комплимент: твое собственное искусство не лишено быстроты и ловкости, хотя видно, что тебе не хватает практики, если ты простишь мне это замечание: глаз профессионала все подмечает, и боюсь, я проявил невежливость к тому, кого должен благодарить как своего храброго спасителя.

Я улыбнулся и заметил, что в прошедшие недели образ жизни не позволял мне много тренироваться.

– Из твоих слов я заключаю, – продолжал я, – что академия Лукора в этом городе недавно и что Занадар не твоя родина.

– Совершенно верно, я ганатолиец, – он назвал небольшой город между Шондакором и Наруком, в восточных предгорьях Белых гор. – В моем родном городе уже есть две фехтовальные школы, поэтому я переселился в царство воинственных небесных пиратов, надеясь найти девственное поле для своего искусства. Увы, учеников меня мало и зарабатываю я так немного, что даже не могу нанять второго учителя.

Потом вежливо перевел разговор на меня.

– Но ты, сэр, очевидно, тоже не уроженец Занадара. Я никогда не встречал джентльмена с такими уникальными волосами, глазами и кожей. Если мой вопрос тебя не оскорбит…

– Я тоже здесь чужой, – признался я. И в припадке откровенности добавил, что родился в Рио, учился в Йеле и совсем недавно находился во Вьетнаме.

Земные названия, конечно, были ему незнакомы. Лукор серьезно взвесил их, потом заметил:

– Действительно, из далекой местности ты пришел. Вероятно, твои соплеменники редко бывают здесь.

– Очень редко, – согласился я, – в сущности, насколько мне известно, я первым из своего народа побывал в этих краях.

Беседа продолжалась. Я сонно мигал, расслабившись от превосходного вина и тепла очага. Может, я даже вздремнул немного: ведь я совсем не спал эту ночь. Почувствовал, что хозяин трясет меня за плечо.