— А работёнкой-то, Николай Александрович, вы нас опять обеспечили! — с усмешкой заявил Огнев. — Почитай всё ограждение на правом борту заново делать надо!

— Как-то ненадёжно у тебя выходит, Иван Ильич! — невольно рассмеялся я. — Второй раз ломаю…

— Ну, если таких «быков» швырять, то точно ничего не устоит! — засмеялся и мой заместитель, очень довольный, что очередное опасное приключение завершилось так благополучно. — Добро, на сруб никто не упал — наверняка бы и здесь стена пострадала!

Через минуту-другую мои люди отправились в «кубрик», на ходу продолжая делиться впечатлениями о последнем событии, Сергея у мотора сменил Пётр, а на носу дежурство принял Василий. Мы с Наташей вернулись в мою «каюту», и девушка сразу уселась на лежанку (я остановился в раздумьи на пороге, решая — стоит ли вводить дополнительные меры безопасности).

— Господи, на кого я похожа! — вздохнула моя помощница, пытаясь поправить сразу двумя руками свои роскошные волосы, находившиеся в живописном беспорядке.

— На красивую молоденькую рыжую ведьмочку! — невольно улыбнулся я. — Весьма неожиданное преображение после облика благовоспитанной девицы!

— А я обычно выгляжу как девочка-отличница? — несколько озадаченно спросила меня Наташа. — Никогда бы не подумала…

— Моё положительное влияние… — снова улыбнулся я, присаживаясь на скамейку (решил не спешить ужесточать правила на борту «Дредноута»). — Будете отдыхать дальше, Наташа? Мне всё равно пока не до сна…

— Даже не знаю… — неуверенно отозвалась моя помощница, а потом с едва уловимой нервозностью рассмеялась. — А в ближайшие часы планируется очередное вторжение?

— Не думаю, — ответил я, придвигая к себе ежедневник, чтобы провести некоторые расчёты. — Разве что на нас ополчится другое племя… Но я настороже — можете отдыхать спокойно!

Наташа несколько минут ещё наблюдала за мной — я углубился в изучение имеющихся у меня схем реки Ледниковой (профессора Ольховского, экспедиции золотоискателей и моей собственной), чтобы провести возможно более точную оценку пройденного расстояния и подсчитать требуемое количество топлива как для продолжения пути на «Дредноуте», так и для дальнейшего плавания на моторных лодках, — а потом неторопливо улеглась на топчан, укрывшись на этот раз махровым покрывалом. Поглядывая на неё, я подумал, не сшить ли мне ещё для девчонки тёплый халат, пустив на него очередное новенькое покрывало (кажется, в запасе были несколько штук ярко-голубого цвета) — в ближайшие два-три дня у меня будет на это достаточно времени, а ей такой предмет одежды сейчас будет очень кстати, только не в стили «мини», разумеется, а как можно длиннее…

Тщательно обдумав дальнейший путь, я решил двигаться на «Дредноуте» всеми правдами и неправдами до тех пор, пока до пояса льдов останется не более сотни километров, а исходя из этого расстояния, оценил требуемое количество топлива для моторных лодок, учитывая также, что им придётся сделать не менее двух рейсов для перевозки многотонного груза. Как я ни брал с хорошим запасом все возможные и невозможные расходы горючего (даже на движение «Прогрессе-4» на максимальном ходу вперёд-назад-вперёд, чего я делать не собирался), у меня все равно выходило, что на этот участок требуется не более трёхсот литров топливной смеси, а всё остальное можно будет пустить на продвижение нашего плавучего дома, даже если он будет идти «черепашьим шагом».

Закончив расчёты, я вышел наружу и опять тщательно прикрыл за собой дверь, вновь оставив здесь на дежурство своего верного Адмирала. Затем, поднявшись на крышу нашего плавучего дома, я разделся, сложив рядом весь свой арсенал, и занялся хатха-йогой (коврик для асан так и лежал здесь наверху). «Дредноут» продолжал медленно двигаться вверх по течению реки, с севера временами дул лёгкий прохладный ветерок (температура воздуха пока держалась около двадцати пяти градусов тепла), а на тёмно-синем небе появилось много кучевых облаков, которые были редкостью вблизи моря. Постоянно слышались голоса птиц — летающих ящеров здесь уже не наблюдалось, а в воде по-прежнему плескалась рыбёшка всех размеров. Часа через два с половиной наш плавучий дом сделал остановку у неширокого песчаного пляжа правого берега (острова теперь встречались всё реже), собак выпустили на прогулку, а я сделал пробежку вдоль кромки влажного песка. Через полчаса плот по моей команде двинулся дальше, мои люди, свободные от дежурства продолжали отдыхать, и Василий, хотевший было подстрелить показавшуюся из зарослей левого берега крупную антилопу, заколебался и глянул на меня. Я покачал головой: не стоило тревожить понапрасну уставших мужиков, да и моё распоряжение не подходить к левому берегу оставалось в силе. Осторожно заглянув в свою «каюту», я обнаружил, что Наташа ушла в своё помещение, и решил сам прилечь на час-полтора — я, как никто другой, сейчас нуждался в отдыхе. Дверь я на всякий случай закрывать не стал, и Адмирал расположился прямо на пороге, что мне не очень понравилось — если придётся срочно выскакивать наружу, то прежде будет нужно перебраться через него. Впрочем, обстановка оставалась совершенно спокойной, и я ухитрился проспать почти три часа, а проснувшись, ещё некоторое время лежал на своём топчане, прислушиваясь к приглушённым голосам в кубрике. Невольно вздохнув — как-то всё равно чувствовал себя усталым, но разлеживаться было некогда, потому что дело шло к обеду, я поднялся, прошёл на корму, кивнул Александру, сидевшему за румпелем мотора, внимательно осмотрелся, присел на краешек платформы правого борта, где были сломаны ограждения, и осторожно соскользнул в воду. Плавать в реке после недавнего нападения было, пожалуй, несколько рискованно, но я обычно не обращал внимания на такие мелочи — принимать душ или купаться в бассейне тоже может показаться весьма опасным занятием, если не слишком уверенно держаться на ногах… Поплавав минут десять, я вернулся на плот, прошёл в свою «каюту», вытерся большим пляжным полотенцем, неторопливо оделся, а потом тщательно (как обычно) побрился, расчесал щёткой свою чуточку влажную шевелюру и наконец направился в «кубрик», где слышались уже более громкие голоса.

— Николай Александрович! — немедленно заговорил Огнев, поднимаясь со своего топчана, стоило мне лишь показаться на пороге. — У нас тут собаки здорово проголодались, а вся дичь, как назло, показывается только по левому берегу. Если подстрелим — разрешите пристать?

— Ладно! — согласился я, присаживаясь на одну из скамеек подле стола. Пристанем на несколько минут, чтобы забрать трофеи… И вот ещё что! При любой, даже малейшей опасности для жизни разрешаю стрелять без промедления! По всему, что может представлять угрозу!

— Ясно, Николай Александрович! — кивнул мой заместитель. — Пусть только понапрасну не палят — боеприпасов не богато!

Глянув на вопросительно смотревшего на меня Володю, я распорядился ставить воду для картофельного пюре — концентрата ещё хватало, а в сочетании со свежекопчёной рыбой из него получалось совсем даже неплохое блюдо. Доктор тем временем после некоторого перерыва занялся рыбалкой — для него (по моему разрешению) соорудили защиту из обрезков плах, которые заимствовали с уже ненужного наблюдательного поста на крыше сруба. Наш юнга, поставив греться воду, взялся за приготовление овощного салата, и я даже залюбовался тем, как он ловко нарезает острым ножом помидоры, огурцы и зелёный лук — путешествие явно пошло парню на пользу, и теперь он вовсе не казался неуклюжим слабосильным подростком, даже очки носил всё реже…

— Николай Александрович… — заговорил опять мой заместитель, делая одновременно какие-то пометки в своём хозяйственном блокноте. — Я тут хотел предложить вам всем участникам нашей экспедиции по одному проценту золотишка выделить помимо, конечно, тройного годового жалования, а тем, кто на судне остался — по полпроцента… Деньгами, само собой разумеется, не натурой…

— Согласен, Иван Ильич! — рассеянно кивнул я (Огнев, по сути дела, делил шкуру неубитого медведя — золото ещё следовало доставить на судно, а по возвращении — по возможности легально реализовать). — Не забывай также об их доле драгоценных камней!