Управившись с распределением и закреплением грузов (это дело предстояло продолжить после прибытия второй партии золота), я разыскал среди наших инструментов пару ножовок и топоров, а потом, воспользовавшись обнаруженным среди инструментов к трактору набором относительно небольших гвоздей (от трёх до шести дюймов), с помощью мужиков соорудил из жердей, привезённых Огневым, грубый, но достаточно прочный каркас на третьи, ещё свободные от груза сани. Высоту его я определил в полтора метра, а длину и ширину — на всю грузовую площадку. Потом на каркас мы натянули прочную полиэтиленовую плёнку (осталась лишь чёрная полупрозрачная) и закрепили где планками из тех же жердей, где гвоздями с дополнительными прокладками из резины. Заднюю стенку прикрепили к верхней планке посредством кожаных ремней — она теперь могла свободно откидываться вверх.

— Теперь наши мужики всю дорогу спать будут, — заметил доктор, когда мы закончили и это дело.

— Вот и отоспятся за все предыдущие дни, — отозвался я, проверяя, насколько прочно держится откидная стенка. — Поставим сюда обогреватель, термосы с чаем, кое-что из продуктов, а собак разместим у входа.

За день все устали, и ужин прошёл без обычного оживления, хотя тройная уха со свежими лепёшками была совсем даже неплохой. Гуси продолжали вариться и дежурным предстояли присматривать за ними так же, как накануне за овощами, а я лишь отметил, что за все время нашей стоянки на этом месте мы успели сжечь в бензиновых печках литров пятнадцать топлива… Отдыхать я отправился раньше всех, хотя Наташа и заметила, что мы за день успели обменяться лишь парой фраз, но на это я с улыбкой напомнил девушке о предстоящем пути вдвоём в кабине трактора на протяжении четырёх-пяти дней.

Мой заместитель с остальными членами нашей экспедиции прибыл около семи часов «утра» — в самый разгар моих занятий. Я без промедлений спустился (все занятия проводил наверху и даже бегал кругами по достаточно просторной площадке) вниз, чтобы сразу убедиться в том, что поездка завершилась благополучно.

— Всё в порядке, Николай Александрович, устали, правда, от недосыпаний… — поспешил меня заверить Огнев, выбираясь на берег и, как всегда при несанкционированных с моей стороны действиях, виновато добавил. — Гусей вот тут только немного постреляли в дорогу… Десятка полтора…

— Ладно, Иван Ильич! — отмахнулся я. — Во вред не будет! Распорядись только, чтобы сразу ощипали, выпотрошили и промыли в реке. Займись также разгрузкой — сейчас пришлю тебе в помощь доктора и Петра — они уже знают, что к чему. Лодки также просушить, разобрать и уложить в чехлы — потом и их доставите к трактору. С моторами точно так же!

— Сделаем, Николай Александрович! — кивнул мой заместитель.

Я поднялся на холм, разбудил всех за исключением Наташи, а сам продолжил свои занятия. Справились они со всеми делами примерно к началу двенадцатого, когда я спустился к реке с вёдрами за водой — как раз поднимали на холм тележку в последний раз, погрузив на неё сверху пары мешков с золотом уже сложенные в чехлы лодки и моторы. После душа я оделся уже куда теплее: на тонкий чистошерстяной спортивный костюм надел чёрные плотные джинсы, чёрный тёплый свитёр (весь арсенал закрепил поверх него, на ноги обул уже высокие кожаные сапоги на меху, а кожаную куртку, тоже на меху, пока лишь накинул на плечи — здесь ещё было достаточно тепло, чего нельзя будет сказать, когда мы начнём переход Ледового барьера.

Пока Володя разогревал очень густой бульон после варки большого количества гусятины и обжаривал на сковородках целые четвертинки птичьих тушек, я разбудил свою помощницу, сообщив, что горячая вода наготове. Наташа выбралась из палатки минут через десять, как всегда уже причёсанная и подкрашенная, в своём голубом халате, оглянулась по сторонам, поёжилась на неприятном ветерке и сразу обратилась ко мне:

— Нужна ваша помощь, Николай Александрович! Кругом наши мужики шастают — подержите края плёнки?

— Мы уже говорили на эту тему… — улыбнулся я и, подхватив ведро с горячей водой, повёл свою помощницу за палатки.

Переставив один из кольев с привязанной к нему полупрозрачной тёмной плёнкой вплотную к стенки палатки, я освободил другой от края полиэтилена и воткнул его также в другое место. Потом натянул плёнку так, чтобы она обогнула свободный кол, и кивнул девушке, приглашая войти в эту импровизированную кабинку. Второй край мне пришлось держать руками, вплотную прижимая его к стенке палатки.

— Меня видно? — чуть смущённо поинтересовалась моя помощница.

— Только мне и всего лишь силуэт, — несколько рассеянно проговорил я, привычно поглядывая по сторонам. — Так что можете быть спокойны, а я, ко всему, ещё отвернусь…

— Может быть, это-то как раз и не следует делать, — чуть шаловливо отозвалась девчонка, но я оставил эту фразу без комментариев.

Справилась она минут за десять — за это время все успели сесть за обед, и я распорядился, чтобы начинали без нас — всё равно людям потом предстояла ещё кое-какая работа. Моя помощница вышла из-за нашей ширмы, чмокнула меня в щёку и отправилась в палатку.

— Оденьтесь потеплее, Наташа, — вслед девушке сказал я. — Двое колготок и «кое-что» не забудьте! А ваш меховой комбинезон и тёплые сапожки я уже положил в кабину трактора.

Пока я ходил к трактору, чтобы положить в него ещё некоторые вещи, включая оба заряженных ружья со сменными магазинами и полностью заполненными патронташами (разместил их на полу кабины), мои подчинённые успели уже хорошо закусить, и их усталые физиономии (досталось за прошедшие несколько дней) заметно повеселели. Поставив вариться кофе (чаю совершенно не хотелось), я распорядился заполнить все термосы горячим чаем, оставив лишь один двухлитровый под кофе для себя и своей помощницы. Вновь подготовленные тушки тщательно выпотрошенных и промытых гусей (как и сваренных накануне) по моему указанию также распихали по пакетам и отнесли к трактору, а потом, когда Наташа присоединилась ко мне, занялись уборкой палаток.

— Устала я от неустроенности, Николай Александрович! — поделилась девушка, присаживаясь на надувное сиденье и беря из моих рук половинку уже слегка подсолёного помидора. — Может быть, вы организуете следующую экспедицию так, чтобы можно было жить на борту вашей яхты и выбираться лишь на непродолжительные экскурсии?

— Вы ещё не передумали, Наташа, участвовать в следующей экспедиции? — несколько отвлечённо (думал о предстоящем ледовом пути) проговорил я, подавая помощнице очередной разрезанный помидор. — Там не избежать новых опасных приключений, и почти наверняка будут внезапные нападения и неожиданная стрельба.

После овощей (их оставалось ещё целое ведро — огурцы вперемежку с бурыми томатами), которые я решил поставить в кабину трактора, моя помощница с удовольствием съела пару чашек отличного гусиного бульона и добавила к нему хорошую подрумяненную ножку птицы. Я тоже справился с неплохим поджаренным кусочком гусятины, а потом разлил по кружкам кофе. К этому времени стоянка вокруг нас почти опустела: мои люди разобрали и сложили мой тренажёрный комплекс, убрали палатки и теперь переносили оставшиеся вещи к трактору. По пути прихватили даже наши с Наташей вещевые сумки и стали собирать надувные сиденья, поэтому нам пришлось подниматься (Володя тут же побежал сполоснуть посуду), а моей помощнице есть вторую плитку шоколада уже на ходу.

Когда мы подошли к трактору, я открыл дверцу, поднялся в кабину и уложил на сиденье вспомогательного рабочего два спальных мешка, сбоку подоткнул пару одеял, а под ноги подставил чехол сразу с несколькими пледами. Потом помог подняться в кабину Наташе и только тогда прошёлся вдоль всего нашего санного поезда, осматривая, как уложили без меня вторую половину золотого груза и всё остававшееся снаряжение. Взглянул и как устроились мои люди: они весьма неплохо расположились на спальных мешках (кто-то уже подрёмывал) в окружении продовольственных запасов, а собак разместили у самого входа. Вернувшись к трактору, я поставил в кабину котелок с гусятиной, один из пакетов с лепёшками, коробку с шоколадом (для своей спутницы) и двухлитровой термос с кофе, а потом кивнул Василию, стоявшему рядом с трактором с пусковым тросиком в руках (боковина капота был уже снята). Пусковой двигатель завёлся с третьей или четвёртой попытки, и Василий сразу поспешил прикрыть двигатель, торопясь пройти в крытые сани. Дав пусковому двигателю прогреться пару минут, я подключил его к дизелю и, прокрутив ещё три минуты основной двигатель вхолостую, включил подачу топлива. Дизель немедленно взревел, вновь пуская из выхлопной трубы клубы чёрного дыма. Немного прогрев и его, я дал передний ход, осторожно повернул наш санный поезд строго на север и включил высшую передачу.