— Внизу, под спортзалом, находится небольшое секретное помещение, о котором не знает даже наш «дед», — сказал я, возвращая панель на место. — Там имеется некоторый запас воды, консервов и есть даже оружие — в случае необходимости, Наташа, вы должны воспользоваться этим ходом!

— Да, Николай Александрович, — очень серьёзно ответила девушка и сразу спросила. — А там много места?

— Вполне достаточно для трёх-четырёх человек, — уже с порога спальни отозвался я, а потом, помедлив ещё секунду — другую, серьёзно добавил. — Имейте в виду, Наташа, что вы для меня дороже этой яхты со всеми находящимися сейчас на ней ценностями… Если что-то пойдёт не так — сразу прячьтесь вместе с Володей в это убежище!

Через пару минут я уже слушал очередные переговоры, и этот сеанс связи базирующегося здесь сообщества понравился мне ещё меньше предыдущих. Когда говорившие по морским рациям дали «отбой», я помолчал пару минут, глядя сквозь стёкла рубки на темнеющую поверхность Берингова моря (наступали долгие июньские сумерки, плавно переходящие в «белую» ночь), а потом распорядился идти ночью с погашенными ходовыми огнями и тщательно зашторенными иллюминаторами (для полуночников). Потом я прошёлся по палубам — везде был идеальный порядок, навестил собак, заглянул в ангар и только тогда отправился в свои апартаменты. Моя помощница была в ванной комнате — через переборку слышался лёгкий шум воды. Тщательно заперев входную дверь, я забрал со стола второй пистолет вместе с дополнительными обоймами и прошёл через скрытый в декоративной панели люк в соседнюю гостевую каюту. Приняв душ и укладываясь спать, я вынул оба пистолета из кобуры: один сунул под подушку, а другой положил на прикроватную тумбочку.

Сон мой был очень беспокоен — меня сильно тревожило предстоящее столкновение (ничем хорошим эта встреча с промышляющими морским разбоем крутыми парнями закончиться, впрочем, и не могла), избежать которого теперь уже совершенно не представлялось возможным, тем более что мне была необходима информация для вывода судна из этого дикого мира, и нужные мне сведения я намеревался получить любой приемлемой для меня ценой. Так и не отдохнув как следует, я поднялся около четырёх часов утра, надел спортивный костюм, прихватил с собой пистолеты и отправился в спортзал. Волнение почти полностью улеглось, и теперь ничто не мешало моим многочасовым занятиям — даже портативная рация, которую я положил на одну из шторм-полок рядом с пистолетами, молчала всё это время — надобности в срочном вызове пока, видимо, не было. Закончив тренировку около двенадцати часов дня, я вернулся в апартаменты (дверь была не заперта — моя помощница, очевидно, вернулась в свою каюту), принял душ, привёл себя в порядок и выбрал в гардеробе тёмно-синий джинсовый костюм, а также чёрные кожаные сапоги с усиленным носком и прочными каблуками. Одевшись, я нацепил на себя весь свой экспедиционный арсенал: обе наплечные кобуры, тяжёлый нож за голенище правого сапога, а на широкий кожаный пояс помимо второго, более лёгкого ножа (в пластиковых ножнах), повесил небольшой подсумок для дополнительных пистолетных магазинов. Едва я в таком виде появился в салоне, где меня ждали к обеду мои подчинённые, как там сразу воцарилась тишина, а доктор даже изменился в лице и, кашлянув пару раз (видно голос потерял от волнения), первым нарушил молчание.

— Господи, Николай Александрович… — начал он, тут же запнулся, а потом, сделав над собой весьма заметное усилие, продолжил. — Неужели всё так серьёзно?

— Ничего страшного, Олег Сергеевич, — усмехнулся я и оглянулся на появившуюся в салоне Наташу, одетую в бежевую юбку с жилетом того же цвета и белоснежную рубашку. — Совершенно привычное для тебя вооружение. Вспомни лучше дымчатых монстров в кальдере — едва ли в жизни кому-нибудь из нас доведётся встретить что-то страшнее! — и тебе сразу полегчает. Прошу к столу, господа!

— Когда хочешь избежать драки — следует готовиться к мордобою… — философски заметил Огнев (на вахте стоял сам капитан), усаживаясь на своё место. — Ты-то у нас, Олег Сергеевич, вроде бы «стреляный волк»!

Отодвинув стул для своей помощницы и дождавшись, когда она устроится, я сел рядом и проследил внимательным взглядом за доктором, который с тяжкими вздохами также занял своё место. Впрочем, эта нервозность не лишила Козырева его обычного аппетита — быстро управившись с овощами, он отдал должное на вид (я не переношу супы) очень даже неплохому супу с фрикадельками, а потом и огромным бифштексам с вермишелью на гарнир. Все присутствующие, впрочем, также не слишком отставали от врача — кое-кто даже пару раз просил добавки, и лишь я был в этот раз особенно умерен…

— По-моему, хороший обед, Николай Александрович, — придвинувшись ко мне, тихо сказала Наташа. — А вы почти ничего не едите…

— Заботы одолевают, моя милая помощница, — тоже тихо отозвался я и, чуть улыбнувшись, добавил. — Не одному же доктору волноваться…

В конце обеда меня вызвал по портативной рации капитан и спросил, стоит ли по-прежнему держаться в полумиле от берега и не следует ли нам взять мористей. Подумав пару секунд, я распорядился придерживаться прежнего курса и также докладывать мне о любых изменениях обстановки. Встав из-за стола прежде своих людей, я отправился в свой кабинет и немедленно занялся расчётом шаговых угольников для доработки гребных винтов, что накануне обещал сделать нашему кандидату в юнги. За основу я взял теоретическую скорость в шестьдесят километров в час (примерно шестнадцать и семь десятых метра в секунду) и, принимая обороты гребного вала около сорока шести и семи десятых в секунду, я выбрал шаг будущего модернизированного винта в триста шестьдесят миллиметров, что с учетом использования спаренной двигательной установки и полировки лопастей, должно было обеспечить скорость с минимальной нагрузкой (один водитель и пара канистр с топливом) что-то в районе пятидесяти шести — пятидесяти восьми километров в час, даже принимая во внимание скольжение гребного винта в жидкой среде. Не бог весть что, конечно, но большей скорости (как и мощности) дюралевому корпусу мотолодки, спроектированной ещё в начале семидесятых годов двадцатого века, было бы все равно не выдержать. Когда я занялся построением на листе картона шаговых угольников для контроля угла поворота лопастей в трёх сечениях, в кабинет зашла моя помощница, задержалась на секунду у одного из диванов, но, видимо, передумав сесть, подошла ко мне и очень даже бесцеремонно забралась на мой рабочий стол, устроившись слева от моего кресла.

— Вы хотите, Наташа, чтобы я продемонстрировал вам чувствительность к поцелуям ваших ножек через капрон? — не поднимая головы, спросил я и потянулся в ящик стола справа за ножницами, чтобы вырезать полученные фигуры. — В смелости вам не откажешь…

— Ничего подобного, Николай Александрович! — смущённо и даже чуточку облегчённо засмеялась девчонка. — Я сама ужасно испугалась собственной выходки! Но от демонстрации ни за что не откажусь!

Тщательно вырезав шаговые угольники, я отложил ножницы, с лёгкой улыбкой глянул на свою помощницу, а потом чуть придвинулся и, наклонившись, несколько раз коснулся губами девичьих колен через капрон чулок.

— Можно ещё, Николай Александрович… — глубоко вздохнув, шепнула девушка. — И выше…

Невольно увлекаясь этим занятием, я поцеловал как следует по десятку раз каждую ножку уже у самого края юбки, открывавшей почти две трети бедра… В неплотно прикрытую дверь заглянул Володя и, увидев столь откровенную сцену, тут же буркнул: «извините», после чего немедленно подался назад. Но я сразу окликнул нашего кандидата в юнги — моё обещание заняться с ним после обеда модернизацией гребных винтов по-прежнему оставалось в силе.

— Пойдёмте с нами, Наташа! — поднимаясь из-за стола, предложил я своей помощнице. — Это не займёт много времени.

— Если я не помешаю… — придерживая юбку одной рукой и подавая мне другую, чтобы спрыгнуть со стола на пол слегка изменившимся от смущения голосом ответила заметно раскрасневшаяся девчонка. — Знаете, Николай Александрович, кажется, судьба свела меня с самым необыкновенным человеком на свете…