- Синьор Корецки, когда мы пойдем обратно?

- Обратно?! А, обратно! Скоро, дружище! Скоро! – он посмотрел на свои часы. Потом достал блокнот и сверился со своими записями. – Мы начнем возвращаться ровно через девять минут.

Вдруг я почувствовала, что устала. Устала и физически, и морально. Все тело заныло от усталости, мне очень захотелось домой. Домой на поверхность, домой в привычный с детства мир, где все просто и понятно. Но вот опять эти временные отрезки. Опять надо что-то высчитывать, что-то решать, не дай Бог, ждать, если пропустим нужную минуту! У меня опустились руки. Опять то же самое! Ну, когда все это кончится?! Я сочувственно посмотрела на Самюэля, хотя он же не знал всех этих тонкостей. Он впервые в подвалах времени, и ему не понятно, о чем говорит Корецки, почему такая точность. Об этом знаем только я и Виктор.

Виктор тем временем снял с плеча моток веревки, потом снял с руки часы, привязал один конец веревки к браслету часов.

- Пока есть время, хочу провести еще один эксперимент, - объяснил он, посмотрев на меня и заметив мой недоуменный взгляд. – Посмотрим, остановится ли время на моих часах.

- Постой, а если они вообще исчезнут?! Мы сможем вернуться назад без них? – остановила я его, когда он уже почти забросил часы в безвременной омут.

- О! – воскликнул Виктор. – Во время! Дай подумать! Ведь такая вероятность существует! Хм…что делать?

- Может, не будем рисковать?

- Да, наверное, не стоит. Ведь мы можем не успеть вернуться, и придется ждать, а я, так понимаю, ни у кого больше часов нет?!

- У меня нет, - подтвердила я.

- У меня их никогда и не было, - буркнул Самюэль.

- Что ж, решено! В следующий раз, - разочарованно вздохнул Корецки.

Несколько минут прошло в полном молчании. Виктор периодически поглядывал на свои часы, который благодаря моим усилиям остались на его руке. За это время мы последовали примеру нашего естествоиспытателя и задвинули волшебные очки на лоб, в то же положение, в котором они находились до прихода к перекрестку. Он же включил свой фонарь, порекомендовав нам пока свои не включать.

- Все! Пора! Идемте! – наконец скомандовал Виктор. Рюкзак уже давно был за его плечами.

Он уверенно зашагал к коридору, из которого мы вышли. Надпись на стене светящимся мелом это подтвердила. Предводитель на пару секунд остановился, взглянул на часы, на надпись и что-то записал в свой блокнот.

- Отлично! Минута в минуту. Так держать! – довольно воскликнул он и, не убирая блокнот в карман, пошел дальше.

На следующем перекрестке он опять правильно выбрал коридор. Вновь сверил время светящееся со временем фактическим, записал цифры на бумажку. Так продолжалось довольно долго. Когда Виктор сомневался в правильности своего выбора, он подходил поочередно к каждому коридору и смотрел на стены, мы тем временем ждали его в центре перекрестка. Хотя в основном надписи, сделанные Самюэлем, были видны сразу же, как только мы выходили в центр перекрестка.

Потом настало время привала. Его высчитал Виктор. Мне показалось, что даже пол, на котором мы сидели, не остыл. Я уселась первой после того, как Корецки снял с плеч рюкзак и поставил его на пол. За мной уселся Самюэль. Виктор последовал нашему примеру.

- Роберта, хочешь перекусить? – спросил он меня.

Еще бы! Конечно, я проголодалась! Сколько времени прошло? Только тогда я почувствовала, какая голодная.

- Да! А разве у нас есть с собой что-то? – с надеждой спросила я.

- Угу. Я взял немного бутербродов, кроме воды, - он полез в рюкзак и достал пакет с бутербродами и три бутылки воды.

- А я и пить тоже хочу! Кстати, сколько времени мы уже провели в подвале?

- Шесть с лишним часов!

- О! Тогда понятно, почему у меня зверский аппетит разыгрался.

Я, Виктор, только потом Самюэль взяли по бутерброду с колбасой и сыром и стали смачно их уплетать, запивая вкусной минеральной водой. Ничего вкуснее за последнее время я не ела. Фонари мы не выключали и кто, как мог, освещали ими свою еду. От этого зрелища я невольно рассмеялась, уж очень забавными были наши лица. Все же Корецки – молодец! Догадался взять с собой провиант, воду – самые важные вещи в походе. Всегда приятнее путешествовать на сытый желудок. Он это знал, а я не подумала даже. На него можно положиться.

Когда прошло ровно столько же минут, сколько мы отдыхали в первый раз, Корецки нас поднял, и мы двинулись дальше считывать надписи на стене. Еще около часа мы шли, пока не вошли в комнату, которую я прозвала «задверьем». Виктор посмотрел на часы.

- Прекрасно! Успели! Я даже сказал бы, опередили график! – удовлетворенно крякнул он.

Когда мы вошли в «преддверье», он захлопнул за нами дверь, отошел от нее на шаг и опустился на корточки. Я догадалась, что он решил посмотреть время, которое мы отсутствовали. Так сказать местное время. Подняв будильник, он сначала посмотрел сам, а потом показал циферблат мне. Часы показывали пятнадцать минут по полудню. Нас не было в «этом» мире пять минут…

ГЛАВА 20.

Невезучие воришки.

- Рим - это мой самый любимый и чудесный город. Мало того, что я в нем родилась и выросла, я в нем живу всю жизнь и мыслей переехать в другое место у меня ни разу не возникало. Исторических достопримечательностей здесь столько, что туристу можно смотреть на них беспрерывно, как минимум, в течение полугода, выходя на их осмотр каждое утро, как на работу и возвращаясь вечером, словно после продолжительного и тяжелого рабочего дня. Я очень люблю этот «вечный город». Я даже представить не могу себя, живущей в другом месте. Меня родили и вырастили истинной римлянкой. Иногда мне кажется, что любой итальянец завидует нам, римлянам. И это было всегда. Любой гражданин античного мира стремился в Рим. Жить в нем было привилегией, дарованной императором или судьбой, дарованной родителями.

В одной книжке я прочла, как мужчина говорил о нас, римлянках: «…Он не мог, однако же, отказаться от мысли искать ее. В воображении его порхал этот сияющий смех и открытые уста с чудными рядами зубов. “Это блеск молнии, а не женщина”, повторял он в себе, и в то же время с гордостью прибавлял: “Она римлянка. Такая женщина могла только родиться в Риме. Я должен непременно ее увидеть. Я хочу ее видеть, не с тем, чтобы любить ее, нет, я хотел бы только смотреть на нее, смотреть на всю ее, смотреть на ее очи, смотреть на ее руки, на ее пальцы, на блистающие волосы”…». Наверное, это очень романтично для людей, которые, возможно, бывали в Риме, или читали о нем, или смотрели фильмы. Но это еще романтичнее звучит для нас, коренных римлянок. Еще бы! Мы же такие прекрасные!

Рим невозможно познать до конца, он не раскрывает своих тайн и красот ни тем, кто приезжает на несколько дней, ни тем, кто живет здесь многие годы.

Он прекрасен днем, но еще красивее ночью. Вечером места, которые ты видела при свете дня, которые тебе хорошо знакомы при дневном свете, полностью преображаются. Возможно, отчасти это происходит потому, что меньше заметна городская грязь, которой в Риме, увы, немало. Но мне кажется, главное, именно вечером я чувствовала это всегда, ты понимаешь каждой клеточкой своего тела, что время словно пропадает. Нет ощущения времени, нет ни минут, ни часов, ни дней, ни сотен лет. Порой я остро понимаю, почему мой город получил название «вечного».

Ночью загадочнее становятся развалины Форума и терм императора Каракаллы, величественнее церкви и фонтаны эпохи Возрождения. Днем замок святого Ангела, прежде служивший мавзолеем императора Адриана, кажется мрачным и тяжелым, но вечером приобретает какую-то неописуемую легкость. Купол собора святого Петра, изящный днем, несмотря на свои колоссальные размеры, ночью становится призрачным. Он словно огромный гриб вырастает, на фоне иссини черного неба.

В детстве я всегда боялась рассказов о призраках и приведениях. Со временем мой страх немного притупился, но все равно даже сейчас мне неприятно думать об этих выходцах из потустороннего мира. А призраков в Риме всегда было предостаточно. Самыми зловещими местами мы, девчонки, считали Колизей, где обязательно должны были бродить души замученных рабов. Полным-полно, я думала, приведений у городской стены недалеко от Пьяцца дель Пополо - Муро Торто. Здесь раньше хоронили тех, кто был недостоин лежать на кладбище, ведьм, преступников и проституток, чьи души до сих пор не могут найти успокоения. Именитые призраки, наверное, облюбовали «престижные» места. Согласно народному поверью, на площади Навона, ночью появляется донна Олимпия Памфилия - любовница папы Иннокентия XII, проклятая римлянами за свою алчность. На этом месте стоит дворец донны Олимпии и фонтан «Четырех рек», построенный, кстати, благодаря стараниям Олимпии.