Подобное сходство не случайно, оно подчеркивалось многими специалистами и просто мыслящими людьми; так, мудрый старый Роберт Хайнлайн писал: «Революционные политические движения и воинствующие религии являют собой аналогичные процессы — их различают лишь словесные ярлыки и символика». А иногда нет различий и в словесных ярлыках: заповеди христианства, демократии и коммунизма совпадают текстуально. Первая из них — преданность Богу или соответствующей Идее; за ней следуют все остальные, коим положено защищать стабильность вероучения: не убий, не укради, не пожелай жены ближнего своего.

Если забыть об Абсолюте, то идеологический фанатизм являет собой такую же загадку, как и религиозный. Действительно, какую полезную роль выполняют в обществе политические учения? Ровным счетом никакой; более того, от них за последние два столетия, от Французской революции до перестройки в России, произошло множество бед, гражданские и мировые войны, геноцид, насильственное переселение и уничтожение целых народов. Весьма любопытно, что в этом повальном зверстве, вместе с резней цыган, армян, американских индейцев, чернокожих и всегда виноватых евреев выбивали идеологов-застрельщиков, интеллектуальную элиту, спровоцировавшую путч, мятеж, ту или иную революцию, подкинувшую очередную зажигательную идею. Казалось бы, должен сработать инстинкт самосохранения — но как бы не так! Вожди появляются снова, пишут священные книги, восходят на вершину власти — и гибнут.

Можно было бы предположить, что политические учения объединяют людей, формируют из них эгрегоры и тем самым несут функцию защиты от других человеческих коллективов. Но это неестественная, я бы даже сказал — разрушительная консолидация, попирающая другие узы, которые должны объединять людей гораздо крепче: общность языка, культуры, территории, профессиональной и семейной принадлежности.

Однако самая крепкая связь, кровная и национальная, не выдерживает идеологичекого напора — как, впрочем, и религиозного; брат режет брата, жена предает мужа, в Штатах идет охота на ведьм, в России и Франции — на дворян[58], китайские хунвейбины уничтожают китайскую интеллигенцию, а Пол Пот — всех своих сограждан. И, невзирая на это, люди вновь и вновь попадают в идеологический капкан.

Почему?

Религиозный импульс действует, природа не терпит пустоты, отринувшие Бога тянутся к земным идеям, чтобы заместить религию…

Впрочем, земные идеи не всякий раз носят столь разрушительный характер, как упомянутые выше. Те идеи — глобальны: установить на Земле царство демократии, всемирный коммунизм или владычество арийской расы. Чем глобальнее идея, тем она страшнее, чем мельче — тем более приемлема, во всяком случае, в своих последствиях. Вот почему я полагаю неформальные объединения — еще один способ замены религии — лучшей из всех возможных замен. Он проявляется во многих формах, но самые известные — культовый спортивный фанатизм (преданность определенному виду спорта, своей команде, чемпиону) и битломания (обожествление эстрадных групп, певцов, шоуменов, актеров). Кроме того, имеются не столь обширные конгрегации помешанных на УФО, колдовстве, компьютерах, голодании, гимнастике йогов, лечении медом и чесноком, литературных персонажах и книгах — почитатели Конана-Варвара, Шерлока Холмса, дока Сэвиджа и толкиеновских хоббитов. Все они сравнительно безобидны, не претендуют на мировое господство, не строят храмов и концлагерей и в драках пускают в ход пивные бутылки вместо «хеллфайеров»[59]. Вполне добропорядочная публика, хотя обыватель, попавший на матч «Миннесота Викингз» против «Чикаго Буллз» с этим бы не согласился.

Я счел необходимым произвести краткий религиозный обзор с одной лишь целью — развеять впечатление, что Абсолют эквивалентен Богу. Воспринимать Его в подобном качестве было бы большой ошибкой; Он — объективная реальность и существует помимо нас, а Бог, все боги, существовавшие когда-либо на Земле, — творение наше, человеческое. Абсолют дал нам к этому первичный импульс, ощущение Высшего Существа, которое мы истолковали по-своему, сублимировав его в религиозных и политических учениях, культовых неформальных союзах и фанатичной преданности бегу трусцой; и все это — пример того, как может исказиться Откровение, ниспосланное каждому из нас.

Да, я готов признать, что Великий Дух во многом отвечает нашим представлениям о Господе. Он всемогущ и всеведущ, Он обладает вселенской протяженностью, Он связан с каждым из нас, Он хранит в себе наши души, и все мы, по завершении своих земных путей, уйдем к Нему. Он в полном смысле Вседержитель, но не Бог, так как не является источником благодати, не надзирает за каждым из нас, не требует молитв и поклонения, не делит на хороших и плохих и не готовит никому ни райских кущ ни адских сковородок. Он существует в нас, а мы — в Его Вселенском Разуме, точно так же, как существуют в нас нервные, мышечные и прочие клетки. И если вы порезали палец, то можно ли сказать, что клетки в нем плохие, а вот в соседнем, целом — хорошие?

Теперь поговорим о Боге — об Истинном Боге. В начале главы я заметил, что не верю в Творца, придуманного людьми, но твердо знаю, что Он существует — и к этому, возможно, склоняются многие в наш прагматический век. Тропа, ведущая к Богу, проходит сквозь толпу времен зигзагами и начинается с утверждения божества, с бескорыстной искренней веры. Потом приходят толкователи-посредники и воинственные фанатики; первые превращают веру в бизнес, вторые орошают ее кровью, безжалостно истребляя инакомыслящих. Вера сменяется обрядами, простота и естественность — пышностью, рубище — золочеными ризами; профессионалы отгораживают верующих от Бога, прячут его в своих храмах, канонизируют молитвы и производят самих себя в святых. В результате искреннее чувство гаснет, сменяясь покорностью и страхом, а позже, в более просвещенные и не такие суровые времена — насмешкой и равнодушием. Затем торжествует рациональная мысль, и Бога отвергают как суеверие, несовместимое со знанием; казалось бы, хоронят навсегда, подменяя веру в Бога верой в науку, идеологию и культовые фетиши.

Но тропа ведет нас дальше, и мы наконец понимаем, что есть Истинный Бог и где находится его обитель. Он — не Абсолют, а наше создание, и Он реален в той же степени, в какой реальна мысль; он обитает не на небе, не в иных измерениях, а только в нас самих, и одни зовут его Богом, а другие — Любовью, Надеждой, Добротой, Совестью или Нравственным Чувством. Ему не нужны ни Библия, ни Коран, ни храмы, ни славословия, ни молитвы; каждый из нас может поговорить с ним в любой миг и в любом месте, спросить его совета, исповедаться ему и в том обрести утешение. Мы можем называть его Аллахом или Иеговой, Буддой или Саваофом, но Бог един, и вера в него — личное, я бы даже сказал, интимное дело верующего, не терпящее посредников и толкователей. Он поддерживает и направляет нас, он обитает в наших душах, и потому он, как и все мы, частица Абсолюта.

Быть может, самая важная из всех, доступных человеческому пониманию.