И крепко рук кольцо,

И шире стали плечи,

И веселей лицо.

Опять наденем, робу,

Поднимем якоря,

Опять пойдет «Учеба»

В широкие моря.

30

* * *

Сухое и синее утро марта,

Услышан далекий зов, -

И розы ветров расцветают на картах

Под брызгами пенных валов.

И ноздри впивают

Чуть слышимый запах

Зовущего ветра

И новой весны,

И якорь

С зеленою глиной на лапах

Уже подымается из глубины.

В восточную четверть отсчитаны румбы,

Звенит такелаж, как над лугом оса.

Из гавани воды уходят на убыль,

С рассветом и я подыму паруса.

Путь изменили времени мели,

Новые глуби отыщет лот,

Песни о людях, идущих к цели,

Ветер в снастях поет.

Пусть вымпел трепещет,

От холода блеклый, -

Услышан далекий зов.

Приду, побеждая бурунов клекот

И горькую пену штормов.

* * *

Холодный дым декабрьским вечером

Плывет к озябнувшей звезде,

Лучами маяков отмечены

Дороги на морской воде.

Волна залива злая, хлесткая

31

Заплескивает на ветру,

Взлетают ленточки матросские,

Снежинки падают на грудь.

Четыре раза склянки дрогнули,

Волна сильней, и ветер злей;

Мне кажется, что волны стронули

Гранитный остров с якорей.

И он плывет, качая медленно

Борта тяжелых берегов,

Вращая мерно и уверенно

Литые лопасти винтов.

И, поднимая флаг, изрубленный

Ножами злобных непогод,

За мир полей и бухт республики

Кронштадт идет в ночной поход.

НА УРОКЕ

Вы путаете, товарищ,

В вопросе о жвака-галсе,

Хотя, казалось бы, ясно,

Зачем при нем глаголь-гак.

Напрасно в памяти шарите, -

Когда человек растерялся,

Тогда морская опасность

Может выглядеть так:

Мы ставим загражденья

К югу от Лавенсари,

Букетами по три скоро

Мины всплывали со дна;

Мы в ночь уходили тенью,

Когда же тротил ударит

Под бортом чужих линкоров,

Работа наша видна.

О августа воздух! Сух ты,

32

Полднем нагреты шхеры,

На клюзе двенадцать сажен,

Но держим на марке пар;

То мы отдыхаем в бухте,

Под берегом этим серым,

То каждый от пота влажен,

Всех донимает жар.

Вдруг гром - и гранит, как перья,

Разбросан огня фонтаном,

Дым, расцветший багрово

И скрывший берег от глаз, -

Тяжелая артиллерия

Крейсера «Фон дер Танна»

С восьмидесяти кабельтовых

Уверенно бьет по нас.

Нам тут выходило круто,

И выход один остался,

Имели одну минуту

Для цепи и жвака-галса.

Мы отдали гак, и звенья

Упали на дно залива,

Яростные турбины

Сразу дали на вал.

Мы серой рванулись тенью

Сквозь дымную пену взрывов,

Чтоб снова рассеивать мины,

И день нам опять сиял.

Так вот, товарищ, конечно,

Теперь вы запомните ясно,

Что очень наглядная штука

Знать цепи и жвака-галс.

И если в бою отмечена

Указанная опасность,

То флотского дела наука

Не раз еще выручит вас.

33

ПЕСНЯ

Она шагает с нами в ногу

И входит в сумрак рубки тесной,

Не остается за порогом

Суровая морская песня,

В пробитом пулями бушлате

В бои водившая войска

От молов сумрачных Кронштадта

До каракумского песка.

За нею шли сквозь зной и стужу

На рубежи родной земли,

Ее любили, как оружье,

И, как оружье, берегли.

Она, как сердце, может биться,

И флагом песня может быть,

Рожденная в строях балтийцев,

Назначенная для борьбы.

И нам сквозь окна в Арсенале

Сверкнула моря синева,

Мы, как патроны, получали

Простые, смелые слова.

В них яростный балтийский ветер,

И зарево Октябрьских дней,

И лучшее, что есть на свете, -

Любовь к республике своей.

Так взвейся, песня, шквалом резким,

Как громыхающий прибой,

Над отшлифованной до блеска

Кронштадтской звонкой мостовой!

ВАНЯ КРУЗЕНШТЕРН

Они встречались в час заката

34

На перекрестке двух дорог,

И побеждала ночь бушлата

Зарю ее румяных щек.

И ветер был нетерпеливым

Над голубой равниной вод,

И кто хоть раз бывал счастливым,

Тот двух встречавшихся поймет.

В заката золотом тумане,

Смотря на невскую струю,

Она сказала: «Милый Ваня,

Скажи фамилию твою».

На миг утратив блеск и лихость

И ощутив сомнений терн,

Курсант ответствовал ей тихо,

Но все же внятно: «Крузенштерн».

Поэта явно гложет зависть:

Пиши о них, любви внимай,

Над ними яблонь старых завязь,

И оба молоды, как май.

Но изменение в природе

Идет, горит сентябрь листвой,

И эта девушка приходит

В гнездо морское над Невой.

И просит разыскать ей Ваню,

Который ей необходим,

Но писем нет, и нет свиданий,

И, словом, что такое с ним?

Рассказу этому поверив,

Дежурный открывает рот

И, поглядев в окно на берег,

К себе рассыльного зовет:

«Скажите курс гражданке верный

И ей сопутствуйте в пути,

Чтобы курсанта Крузенштерна

В пределах города найти».

35

Идут. Ах, путь весьма недлинен,

Там, где вздымает корабли

Невы волненье темно-синей,

Дневальный говорит: «Пришли!»

Стоит пред скорбною девицей

Видавший сотни непогод,

Высокий и бронзоволицый

Великий русский мореход.

И говорит с улыбкой Клава:

«Столетие прошло, как дым,

Но прежде странствия и славы

Вы, штурман, были молодым,

Бывали с теми и другими

И действовали напрямик,

Свое не забывая имя,

Как ваш забывчивый двойник».

ФЛАГ СОЮЗА

19-й ГОД

Тишина стоит на взморье,

Ближе медь луны и чище.

«Ты скажи, какое горе

На тебя легло, дружище?

Отчего морская пена

Позабыв о всем на свете,

Только рваную тельняшку

Шевелит тихонько ветер.

Где служившая бессменно

Мускулов тугая сила,

Отчего морская пена

В волосах твоих застыла?»

Непробудно спит товарищ

36

На песке, от волн упругом,

Пламя яростных пожарищ

Разгорается над Югом.

Тускло светятся подковки

На ботинках, запыленных;

Я беру бойца винтовку,

Я беру его патроны.

Нам еще ходить в походы

По тропам войны суровой,

Поднимают песню взводы,

Моряки десантов новых.

Песня прорезает воздух

И взлетает от пологих

Берегов к холодным звездам,

Указующим дороги.

ПЕСНЯ О ДЕСАНТЕ

Был приказ немногословный, четкий -

Подойти и там, где мрак черней,

Выгрузить людей и пулеметы,

Легкие орудья и коней,

Чтобы роты ринулись обвалом

На тылы и станции врагов,

Чтобы в дымном небе засверкали

Молнии отточенных клинков.

Липла к телу взмокнувшая роба,

Бескозырку унесло к чертям,

Мы орудия тяжелый хобот

Бережно спускали по талям.

Кубрика переступивши комингс,

Ослепляемые темнотой,

Водным оглушаемые громом,

Шли бойцы по палубе крутой.

Но, вися на выбленках шторм-трапа

37

Над такой невиданной волной,

Ни черта не трусили ребята

Боевой дивизии шестой.

Разве нас буруны удержали?

Выгребал вельбот среди камней,

Раздавалось радостное ржанье

Выгруженных на берег коней.

Мы гребли сквозь этот ветер строгий

Не светил на берегу огонь;

И легла надежною подмогой

На весло армейская ладонь.

Мы не ждали бурного рассвета,

И тебя я, друг, не увидал,

Не узнал, кто, дружбою согретый,

На весло со мною налегал.

Но когда, над гаванями взреяв,