— Права появляются при наличии паспорта, — философски заметил капитан. — Раз вызвались быть свидетелем, так наберитесь терпения.

Торба попытался было возразить, но умолк на полуслове, заметив приближающуюся машину с синей мигалкой. В «мерседесе» с московским гербом сидели двое молодцов в камуфляжных костюмах и черных беретах. Один из них, с автоматом на боку, отвел регулировщика в сторонку. Обменявшись несколькими фразами, они рассмеялись и, вполне довольные друг другом, подошли к машине. С заднего сиденья была извлечена холодильная сумка, в которой оказался плоский ящик с банками пива. Пятнистый отложил автомат и, вскрыв полиэтиленовую обертку, перебросил пару жестянок гаишнику.

— Будешь? — неожиданно спросил он, подняв глаза на Торбу.

Владислав Леонидович хотел гордо отказаться, но лишь смущенно мотнул головой, что можно было посчитать за согласие.

«Карлсберг» оказался почти ледяным. Из-под сорванного кольца прыснуло упоительной горечью хмеля.

— Твой пьет? — спросил благодетель в берете, кивнув на Лаки, занявшего выжидательную стойку.

— Н-нет, — неуверенно пожал плечами Торба, — не знаю.

— А ты проверь. Мой-то пьет, не напасешься! — прощально кивнув, он грузно обрушился в кресло с высоким подголовником. «Мерседес» развернулся и на полной скорости умчался в обратном направлении.

— И это все? — удивился Владислав Леонидович. — Даже не взглянули!

— Очень им надо! Жмуриков не видали? Это ж не следственная группа…

— Значит, еще ждать? — посасывая пиво, покачал головой приободрившийся физик. Приятный холодок в животе несколько примирил его с превратностями жизни, которая, если спокойно разобраться, имеет не одни только минусы. — Мне бы жене позвонить, а то начнет беспокоиться…

— Можно устроить, — подумав, согласился капитан. — Какой телефон? — Ждать да догонять — последнее дело. Кто их знает? Может, прокурора сыскать не могут… Охота ему торчать в такую жару. Тоже ведь человек…

Группа прибыла на японском микроавтобусе «Мазда» через два часа после вызова. Кроме водителя, в нем находились капитан Серебров, меланхоличный увалень с воспаленными от хронического конъюнктивита веками, прокурор Симаков, судебно-медицинский эксперт Левит и проводник с собакой.

Немецкая овчарка по кличке Эстет, обнюхав плащ и землю вокруг, потянула было поводок в сторону университета, но уже через несколько метров начисто потеряла след.

— Первый раз с ним такое! — удивился проводник. — Добро бы на трассе, где полным-полно машин, но чтобы так…

Прокурор, не по ситуации прифранченный и до одурения надушенный одеколоном «Арамис», досадливо махнул рукой.

— Приступайте, — кивнул он оперативнику, едва взглянув на тело.

— Без вас, Николай Анисимович, мы бы не догадались, — огрызнулся капитан. Он сделал несколько снимков из разных углов и на всякий случай обозначил участок проволочными вешками, хотя был уверен, что повторного осмотра не будет: не тот случай. — Наркота, — бросив наметанный взгляд на исколотую руку, определил он. — И со стажем. Небось, на этой почве и порезали. Ишь как располосовали… А ничего была телка, фигуристая.

— Полагаете, располосовали? — судмедэксперт, натянув резиновые перчатки, ощупал брюшную полость, затем, раздвинув запекшиеся края раны, просунул пальцы внутрь. — Ничего себе! — воскликнул он, отшатнувшись от трупа.

— Чего-то нашли? — незаинтересованно спросил Серебров.

— Нашел? В том-то и дело, что не нашел! — с нажимом произнес Левит. — Помогите перевернуть тело.

— Зачем? — брезгливо поморщился капитан. — Успеете у себя в лаборатории наглядеться.

— Переверните, вам говорят! — Левит сердито тряхнул седым клинышком бородки и локтем поправил дужку очков. — Раз надо, так надо…

Со спины женщина выглядела еще привлекательнее. Ни раны, ни малейшей царапины не было видно на ее гладкой, в меру загорелой коже. Общее внимание привлекла цветная татуировка на нетронутых солнцем ягодицах: слева зеленый дракон и малиновая женская фигурка справа. Драконий хвост и руки краснокожей нудистки терялись в промежности. Оставалось догадываться, как они взаимодействовали в движении.

— Так и есть! — то ли обрадовано, то ли, напротив, сокрушенно заключил эксперт и медленно, словно что-то удерживало его, выпрямился, постоял с минуту и пошел к автобусу. — У нее вырезана печень, — процедил через плечо.

— Как так вырезана? — не слишком удивился капитан. Участковый в недавнем прошлом, он заочно окончил юрфак, но, перейдя на оперативку, не прикипел сердцем к работе. Соблюдение самых необходимых формальностей — это все, что его волновало.

— Очень просто: вырезана, — пожал плечами эксперт, залезая в кабину. — Не думаю, чтобы скальпелем, но вполне профессионально. Это видно хотя бы по характеру разреза: хирургический. Операцию, надо думать, провели уже после смерти.

— Вы уверены? — подал голос прокурор. Он курил сигарету за сигаретой, нетерпеливо поглядывая на часы. У него были грандиозные планы на этот день. Жена с дочкой отбыли на дачу, а старый, еще со школьной поры приятель уже час дожидался в Серебряном бору с двумя милыми дамами. Дежурство закончилось в десять утра, но сменщик почему-то запаздывал. Вот и пришлось за здорово живешь искупать чужие грехи. Одна мысль об этом вызывала прилив желчи. В «дипломате», что покоился на заднем сиденье, лежали бутылка шампанского, литр «Смирновской» и шоколадный набор. Словом, незапланированный выезд оказался более чем некстати. — Обычно вы не торопитесь с заключением. Даже после вскрытия, — попенял, выдержав продолжительную паузу.

— Считайте, что оно состоялось, — устало вздохнул Левит, — хотя свою часть работы мы безусловно проделаем. Тогда и получите по всей форме, но полагаю, что не ошибся.

— От чего наступила смерть?.. Передозировка?

— Там видно будет.

— Или не будет? — Нервно притоптывая носком ботинка, прокурор следил за тем, как лениво и незаинтересованно возится, собирая вещдоки, оперативник. Кроме плаща и смятого фильтра от сигареты, почитай, ничего и не нашли. Мусор в кустах едва ли имел отношение к преступлению. — Вы же знаете, что от этого зависит квалификация, — мгновенное раздражение, которое вызвало в нем бесцельное топтание Сереброва, лишь усилило инстинктивную неприязнь к эксперту. — Либо я должен возбудить дело об убийстве, либо… о похищении человеческих органов. Даже мало-мальски толковой статьи на сей счет не имеется… Депутаты долбаные!

— Сочувствую, но ничем помочь не могу. Ситуация явно не тривиальная. На моей памяти это уже третий случай. Прошлой осенью в Бескудникове обнаружили труп молодой женщины с удаленной печенью. По-моему, дело так и осталось нераскрытым. Не слыхали?

— Я здесь человек новый… Вы в самом деле намекаете на контрабанду органов для пересадки? Бизнес весьма прибыльный.

— В голову не возьму… Вообще-то навряд ли. Кому нужна печень наркоманки? При первом же биохимическом анализе выяснится.

— Тогда что? Людоедство?

— Слишком уж изощренно для нынешних-то гиен. Нет, тут другое… Как-никак поработал хирург! Но зачем? Для чего? Ритуальным каннибализмом тоже вроде не пахнет. Мы хоть и впали в первобытное состояние, но не настолько ж…

— А если настолько? Вот вы говорите — японцы. Шайка, как там она называется, ну этого лохматого выродка?..

— Асахары?..

— Именно! «Сёнрике»!.. Разработка японская, а только у нас в Москве сектантов в три раза больше, чем в Токио. Опять мы впереди планеты всей. Лично я ничему не удивлюсь. Распад полный. Случаи самого отвратительного людоедства повторяются с завидным постоянством. И голод тут ни с какого боку. Растление нравов. Это же надо придумать такое: печенка!

— Японцы в войну практиковали, на пленных. Или, к примеру, взять дикарей. У них печень считалась вместилищем жизненной силы, если хотите, души. Вот и жрали требуху поверженных врагов, в надежде укрепить воинскую доблесть. Но от бабы, я вас спрашиваю, дикарю какой прок?

— Цинизма вашему брату не занимать, — усмехнулся прокурор. — Маньяк — вот и весь сказ. Это многое объясняет… Вы там скоро, Серебров? — окликнул он капитана.