На данный, 2031 год, солнечные генераторы шагнули далеко вперёд, по сравнению со своими предыдущими моделями, и в 41 квартале был даже установлен Токамакский генератор.
Можно сказать, что всё электричество, потребляемое Центральным городом, добывается на окраинах Зоны, но всё же…
С грустью на лице Рентаро начал рассматривать заброшенные здания и заасфальтированные дороги в неплохом состоянии.
Так и обстояли дела. После всех разрушений в первую очередь чинились дороги для перевозки. После чего началось восстановление запасов питьевой воды, необходимой для существования. И только потом восполнение еды, одежды, укрытий.
Почему не началась перестройка не только дорог, но и зданий? Скорее всего, правительство никогда и не планировала заново отстраивать эти трущобы.
В наше время в дальних кварталах функционировало три атомные электростанции.
Сейчас трущобы использовали для трёх целей: установка атомных электростанций, свалка отходов Центрального города и посев «семян чуда»: генномодифицированных зерновых культур, дающих высокий урожай на достаточно малом количестве земли. Другими словами, заброшенные территории разровняли и засеяли (к счастью, бетон и всевозможные отходы можно использовать в целях снижения кислотности в почве).
Однако, эти цели не затрагивали проблем немалого количества людей, всё ещё проживающих здесь.
Монолиты стали выглядеть заметно больше. Вокруг вроде бы никого и не было, но Рентаро чувствовал за собой слежку. Возможно, так оно и было.
Парень посильнее сжал ручку зонта. Помимо этого, он захватил ещё детский зонтик с изображением Тенчу Девочки.
Ситуация сложилась куда хуже, чем он сначала предполагал. Маловероятно, что Энджу пойдёт к Кисаре, Сумирэ или к кому-нибудь из своих одноклассников. Значит, девочка могла вернуться только в одно место — трущобы, именно оттуда Сатоми и забрал её.
Вырвавшись из раздумий, Рентаро обнаружил, что зашёл уже довольно глубоко.
По памяти он нашёл нужный люк и постучал в него 2-3 раза.
Через некоторое время крышка люка поднялась с тяжёлым скрежетом, и оттуда показалась маленькая девочка лет семи. Она с удивлением посмотрела на Рентаро своими красными глазами.
— Что?..
— Я ищу кое-кого. Можно войти?
— Вы из полиции? Мы не будем выселяться. Убирайтесь.
— Нет, это не так. Я не из полиции.
— Значит вы сексуальный маньяк?
— А? Сексуальный маньяк? Нет…
— Тогда, пожалуйста, уходите.
Люк с грохотом захлопнулся. У парня отвисла челюсть, и он продолжал так стоять, пока не отошёл от шока. Рентаро постучался ещё раз.
— Я очень ненавижу сексуальных маньяков!
— Стой! Почему выбор только между полицейским и маньяком? И почему ты так уверена в последнем?
— Из-за твоей внешности.
— Ах ты… малявка…
— Ну, так чего ты хочешь?
Раздосадованный, он отложил зонт и правой рукой достал удостоверение Гражданской обороны, а левой взял телефон и показал фото Энджу.
— Гражданская оборона. Я ищу эту девочку. Не видела её?
Незнакомка проверила фотографию и удостоверение, после чего ответила:
— Не знаю.
— Я хочу поговорить с другими. Тут есть взрослые?
— Старейшина. Я схожу за ним, можете подождать внутри.
— А, хорошо…
Девочка, странно ставившая ударения в словах, не дожидаясь ответа, оставила Рентаро. Парень последовал за ней вниз по лестнице и очутился в канализации. Тут оказалось на удивление просторней и чище, чем он ожидал.
От сильного запаха сточных вод у Рентаро разболелась голова, но девочка, похоже, уже привыкла к этой вони. Со словами «Пожалуйста, подождите здесь», она неуверенными подскоками ушла вперёд. Рентаро смотрел ей вслед, а на ум приходили неприятные мысли.
Дети, живущие под канализационными люками, — сироты без семьи и родных.
Когда его глаза привыкли к темноте, он начал осматриваться. Раздались шаги: к Рентаро двигался невысокий седовласый мужчина, который всё ещё мог ровно держать осанку. Очки придавали ему вид интеллигентного человека. В руке он держал трость с резиновым наконечником. Но мужчина всё равно выглядел достаточно молодым, чтобы его звали старейшиной.
— Я Рентаро Сатоми, — парень протянул мужчине удостоверение Гражданской обороны. Тот проверил его и кивнул в ответ. — Так вы и есть тот старейшина, о котором говорил этот странный ребёнок?
— Хаха. Верно, но «старейшина» всего лишь прозвище. Можно просто Мацузаки. Но я тоже удивился, когда Мария сказала: «Там кто-то с полицией в правой руке и маньячиной в левой». Я подумал, что это что-то вроде загадки.
Похоже, ту девочку зовут Мария. Скорее всего ей будет сложно объяснить в чём отличие Гражданской обороны от полиции.
— Простите, а вы?..
— Я присматриваю здесь за детьми.
Рентаро впечатлился. Мужчина не выглядел бездомным, но, скорее всего, сам решил жить здесь. Хоть его внешность слегка потрёпана, его улыбка источала великодушие. Может, он раньше преподавал или что-то похожее.
«Старейшина» поправил очки средним пальцем и взглянул парню в глаза.
— Здесь ведь намного теплее, чем снаружи, верно?
— По-видимому, вы правы.
На самом деле Рентаро почувствовал это, как только спустился. Обычно канализацию используют как укрытие от дождя и ветра, но, похоже, они могут находиться здесь и зимой.
Вода, идущая от энергоблоков, в основном горячая.
— Понятно. Но ведь здесь больше шансов заболеть, верно? В таких-то условиях… ну…
Рентаро понял, что неуважительно говорить такое, из-за чего запнулся на полуслове. Однако, его собеседник только рассмеялся со словами:
— Не совсем. Вирус Гастреи даёт им свои преимущества, по сравнению с обычными людьми, так что они смогли адаптироваться к таким условиям. Хоть в прошлом Гастрея добралась и сюда, канализация осталась цела, так что жить здесь на так уж и плохо.
Парень заметил, как девочка по имени Мария исчезла в глубинах канализации.
— …Так она одна из «Проклятых детей». Она с такой лёгкостью подняла крышку люка весом в 60 килограмм.
— Так ты заметил? Мария всё ещё плохо контролирует свои эмоции. Надеюсь, однажды она сможет покинуть это место и начать общаться с обычными людьми. Но если они увидят её красные глаза, то беды не избежать, поэтому её ещё надо обучить самоконтролю, — с энтузиазмом объяснил мужчина, покручивая тростью.
Рентаро неосознанно задумался об этой девочке, Марии.
Все «Проклятые дети» — девочки. Первые 7 недель все зародыши в утробе матерей женского пола. Затем у эмбриона начинают проявляться половые признаки, и некоторые становятся мужского пола. Однако, вирус Гастреи каким-то образом влияет на ген, устанавливающий пол, из-за чего ребёнок всегда рождается девочкой.
— Господин Мацузаки… вы ведь из «Обворованного поколения», верно?..
— Это ничего не значит. Вторжение Гастреи не имеет ничего общего с детьми, которые заразились вирусом в утробе матери. Они, «Непорочное поколение», не могли ни на что повлиять.
Рентаро невольно вздохнул.
— Если бы только все так думали…
— Ничего не поделаешь. Вся накопившаяся ненависть не исчезнет за каких-то 10 лет. Люди до сих пор крайне чувствительны к термину «Гастрея», и посему крайне агрессивно настроены к детям, несущих в себе вирус Гастреи.
Беседа с неожиданным единомышленником взбодрила парня, и он уже был готов её продолжить, как вспомнил цель своего визита.
— Простите, но у меня есть неотложное дело. Этот ребёнок не приходил сюда? Её зовут Энджу, Энджу Айхара.
Мацузаки посмотрел на фото, подумал немного и отрицательно покачал головой.
— К сожалению, я не видел её.
Следовало ожидать, что найти её не так просто.
Рентаро предполагал нечто подобное, поэтому не сильно огорчился. Он уже собирался поклониться и уйти, как тут старейшина приподнял свою трость, призывая его задержаться.
— Куда ты теперь пойдёшь?
— Думаю обыскать всю 39 область, эта девочка, как-никак, родом отсюда.